Остров погибших кораблей (илл. Л. Фалина) - Беляев Александр Романович

В дальнем конце пруда утки ловили водяных улиток и чистили перья.

Ариэль думал, что опустился в джунглях, но оказалось, что вокруг всюду были люди.

Залетали пчелы, послышались птичьи голоса, с реки неслись песни. Шарад продолжал спать.

Ариэль взял из лужи комок глины и начал натирать свое лицо, шею, руки и ноги.

Где-то, быть может в храме, зазвонил гонг. Знакомый звук тотчас разбудил Шарада. Он быстро сел, непонимающими глазами осмотрелся, увидел незнакомую обстановку и улыбающегося юношу шоколадного цвета.

Шарад испугался и хотел уже заплакать.

— Не бойся, Шарад, это ведь я, — ласково сказал Ариэль.

Шарад упал перед ним на землю. Вчера Ариэль летал, сегодня из белого превратился в темнокожего дравида. Только бог способен на это.

— Встань же, Шарад. Посмотри, я вымазался глиной, чтобы не обращать на себя внимания белым цветом кожи. Помни: мы с тобой нищие, которые ходят по дорогам и просят милостыню.

— Ходят? А почему не летают? Летать так интересно.

— Потому что, если я буду летать, меня поймают, как птицу, и засадят в клетку.

— А ты их самих обрати в птиц или в собак, дада! — воскликнул Шарад.

Ариэль засмеялся, махнул рукой.

— Идем, Шарад.

Они вылезли из своего убежища и поплелись по дороге, изрытой ночным ливнем. В утреннем солнце лужи блестели, как червонное золото.

Вдоль дороги тянулась колючая изгородь, за нею небольшой пруд, покрытый зелеными водяными растениями. Черный бородатый человек стоял по пояс в воде и чистил зубы изглоданным концом ветки. Он равнодушно посмотрел на Ариэля и Шарада и продолжал заниматься своим туалетом.

По дороге прошел высокий кабуливала — житель далеких гор — в широкой хламиде. За его спиной болтался мешок, в руках он держал корзины с виноградом, изюмом, орехами. Он спешил на деревенский базар.

Ариэль и Шарад отошли от дороги, как парии, стали на колени и запели.

Кабуливала поставил одну корзину на землю и бросил в сторону нищих гроздь винограда. Ариэль и Шарад поклонились до земли. Когда он прошел, Шарад подбежал к виноградной кисти, жадно схватил ее и принес Ариэлю.

Впряженный в скрипучую телегу, медленно прошел буйвол. На его шее сидел голый мальчик с бритой головой и клочком волос на темени. Старик, лежавший в телеге, увидев нищих, бросил Шараду рисовую лепешку.

— Вот мы и сыты, — сказал Ариэль.

Позавтракав, они побрели вдоль дороги. Впереди, в роще гуавовых деревьев, виднелись крытые дерном хижины. Их стены были вымазаны глиной. На лугу перед деревней уже шумел базар. Продавцы фруктов, сыра, остуженной воды, гирлянд из цветов, рыбы, сушеных цветов громко зазывали прохожих, полуголые дети толпились возле продавцов игрушек-свистков из пальмового листа, раскрашенных палочек, деревянных трещоток, стеклянных куколок.

Под деревом баэль сидел сухой, как скелет, в огромной чалме индус и играл на свирели, надув щеки. Из его плоской корзины, качая головами, поднимались змеи.

Толпа на значительном расстоянии окружала заклинателя змей. Худенький мальчик обходил зрителей с деревянной чашкой, и крестьяне бросали мелкие монеты не больше анна. Рупии водились лишь в карманах самых богатых крестьян.

Рядом сидел другой заклинатель змей — толстый мужчина с черной бородой. Играя на длинном, утолщенном к концу фаготе, он так надувал щеки, что казалось, они вот-вот лопнут.

Женщины в цветных сари, в чадрах, со звенящими браслетами на руках и ногах толпились возле продавцов шарфов и ярких тканей.

— Добрые господа, пожалейте меня! Помогай вам бог! Дайте мне горсточку от вашего изобилия, — просил слепой нищий с деревянной чашкой в руках.

Извивались акробаты, пели нищие, звучали флейты, гремели барабаны, блеяли козы, ревели ослы, кричали дети…

— Чай чури, чай? — нараспев зазывал женщин продавец стеклянных и медных запястий.

У Шарада разгорелись глаза. Он тянул за руку Ариэля к толпе детей, окружавших незамысловатые игрушки. С завистью посмотрел Шарад на маленькую девочку, которая, забыв все на свете, пронзительно свистела в только что купленный красный свисток.

Ариэль также был увлечен зрелищем. После мертвящей тишины и однообразия жизни Дандарата этот ослепительный свет, разноголосый шум, яркие, пестрые краски, движение людей, горячий ветер, треплющий шарфы, полы сари и чадры, флаги, листья деревьев вливали в него незнакомое возбуждение, дурманили голову. Подобно Шараду, он был опьянен открывающейся жизнью.

Заглушая шум, со стороны дороги вдруг послышался резкий звук автомобильного гудка. Пробиваясь через толпу, к базару медленно подъезжала забрызганная грязью машина. В ней сидело несколько сагибов-англичан в белых европейских костюмах.

К Ариэлю вернулась вся его осторожность. Он крепко сжал руку Шарада.

Автомобиль остановился. Два сагиба с фотоаппаратами врезались в толпу, которая почтительно расступилась перед ними, оставляя широкий проход. Они шли прямо к Ариэлю.

«Погоня!» — с ужасом подумал Ариэль и повлек Шарада к роще. Но не так-то легко было пробиться сквозь густую толпу, а сагибы были уже совсем близко. Они смотрели по сторонам, словно выискивали кого-то.

Ариэль схватил Шарада и взлетел на воздух.

Взрыв адской машины не произвел бы в толпе большего переполоха. Весь базар словно слился, как одно существо, в едином крике удивления и ужаса. Многие попадали на землю, прикрывая голову плащами и руками. Заклинатель змей выронил длинную свирель из рук, и она упала в корзину, змеи зашипели и начали расползаться. Живые лестницы акробатов рассыпались, словно карточные домики. Парикмахер оставил клиента и с ножницами и гребешком прыгнул в пруд. Люди давили и толкали друг друга, опрокидывали корзины, палатки, лезли под телеги. Мальчишки неистово хлопали в ладоши и визжали.

Сагибы стояли с открытыми ртами и окаменелыми лицами.

Когда переполох немного утих, один из сагибов, мистер Линтон, сказал своему спутнику:

— Теперь, мистер, вы не будете отрицать, что левитация существует?

— Поистине Индия — страна чудес, — ответил тот, — если… если только мы не стали жертвой массового гипноза. Как жаль, что мне не удалось сфотографировать полет. Но я был так ошеломлен…

Глава одиннадцатая

НАЧИСТОТУ, ИЛИ ОБА ХОРОШИ

Мистер Линтон послал в мадрасскую газету сообщение о необычайном происшествии, свидетелями которого было несколько человек. Статью напечатали с примечанием от редакции:

«Наш специальный корреспондент побывал на месте происшествия и опросил свидетелей, которые подтвердили факты, приведенные в статье мистера Линтона. По-видимому, мы имеем дело с ловким фокусом или же с новым бескрылым летательным аппаратом. Дальнейшие расследования этого загадочного дела производятся. Личность летающего человека и сопровождающего его мальчика не установлена».

Это сообщение было перепечатано другими газетами и возбудило большой шум и спор. Индусские газеты прогрессивного религиозного общества «Брамо-Самадж» смеялись над легковерными:

«Может ли здравомыслящий человек двадцатого века поверить, что какой-то юноша среди белого дня, на глазах толпы, похищает мальчика, как коршун цыпленка, и улетает с ним?»

Надо сказать, что большинство свидетелей было уверено в похищении юношей ребенка.

Газеты же и журналы браминских консервативных «правоверных» сект использовали эту необычную историю для поднятия религиозного фанатизма. Они писали о великих тайнах йогов, о левитации, о чуде, выдавая неизвестного юношу чуть ли не за новое воплощение божества, явившегося на землю, чтобы укрепить падающую религию и устыдить маловерных.

Английские теософические газеты воздерживались от высказывания своих мыслей, ожидая директив из лондонского центра. Но редакторы склонялись к тому, что в интересах английского владычества в Индии, пожалуй, выгоднее поддерживать версию о чуде. Поднявшиеся среди индийского населения распри и раздоры во всяком случае были «положительным» явлением: чем больше в народе раздоров и распрей, тем легче управлять им.