Кровавая купель - Саймон Кларк

— Ник, ты прослушал! Ребята в Ирландии вывели огнеметы! — У Мозаики была в руках обгорелая палка. — Они их сегодня поджарят!

— Теперь мы повесили ракеты на парашютах. Все осветилось, и я могу вам описать эту сцену… — Спокойный голос пресекся. Когда он заговорил снова, все ощутили, что голос изменился. В нем было почти что недоумение. — Мы положили сотни этих таких-растаких. Они все еще идут. У них не хватает соображения это бросить… Вот опять танки… Постойте… Стойте! Танки идут к воротам! Наши парни отступают! Святая Мария, они даже не останавливаются подобрать оружие! А, черт! Теперь я вижу, что там… Психи прорвали изгородь слева от меня. Они вливаются, как наводнение… Давайте, давайте… Вот. Мы закрыли ворота в стене. Теперь этим гадам только крылья отращивать, чтобы перелететь.

Из динамиков снова донесся треск автоматов и винтовок. Мы перестали есть. Важно было только одно: услышать следующее слово мягкого ирландского голоса.

К одиннадцати треск перестрелки был так же густ. Дублинцы стояли на стенах тюрьмы, стреляя почти в упор в Креозотов, которые лезли на бетонные блоки, как упершийся в волнолом морской прилив.

То, что их вело, не давало им отойти, даже когда их полили горючим и бросили сверху горящую ветошь.

— Боже мой… я рад, что вы можете это только слышать. А не нюхать. Пламя почти в сорок футов высотой… Вонь невероятная… Психи все еще прут. Их тысячи, они выходят из тьмы и просто… просто бредут в пламя.

Я видел их внутренним взглядом. И я знал, что Креозоты не будут творить бессмысленного массового самоубийства. У них какая-то стратегия, и они будут ее держаться. У меня похолодело в груди.

Чья-то рука скользнула под мою. Шейла подняла глаза, лицо ее было серьезно. Она глядела на динамик.

Голос ирландца звучал теперь тусклым и далеким. Как компьютер, объявляющий посадку на самолет:

— Стрельба продолжается. Пошли минометы. Психи нам облегчили задачу, они подошли ближе.

Я слушал и видел внутренним взором наступление Креозотов. Они шли по собственным мертвецам. Погибали, и по ним шли следующие. Я знал, что они сделают: построят насыпь из трупов у стены и взойдут по ней.

— Ребята в Дублине справятся, — сказал Док. — У них там хватит оружия на целую армию. Они уже раньше это делали и сегодня сделают снова.

Но он не улыбался, и на очках у него были капли испарины.

— Привет. — Голос ирландца был спокоен. — Я знаю, что вы нас слушаете и молитесь за нас. Должен вам сказать, что они добрались до верха стен. — Голос звучал несколько виновато, будто дублинская община подвела нас всех. — Они уже в здании. Снаружи в коридоре стрельба… Кажется, мне пора вступать и делать свою долю работы. Всем спокойной ночи. Спокойной ночи, Шейла, благослови тебя Господь. Мне очень жаль, но мы сделали все, что могли…

И долго еще отдавался у нас в ушах последний треск из динамика.

Мы сидели и молчали. Молчали.

Было еще темно, когда я почувствовал, что с меня стаскивают одеяло. На миг я замер от ужаса, что Креозоты вломились внутрь.

Кто-то влез в кровать рядом со мной. Сомнений не было — это девушка. Она была голой, и ее груди проехали по моему голому плечу.

— Ник?

— Шейла? Что с тобой?

— Я так боюсь, что хотела куда-нибудь зарыться.

— Хм… ты, кажется, замерзла.

— Очень, Ник. Позволь мне сегодня спать с тобой.

Я признаю, что лежал с Шейлой, ощущая каждый дюйм ее обнаженного тела, и думал о Саре. И о тех беспечных ребятах в Эскдейле, что не видят нависшей лавины. И о том, что было в Дублине. И знал, что сейчас с ней я не могу.

— Ты не против… — я не знал, как сказать, — если мы ничего делать не будем? Кажется, от меня сегодня немного было бы толку.

Она поцеловала меня в щеку:

— Я рада, что ты это сказал. Ник Атен. Ты настоящий джентльмен. Только обними меня и держи… да, вот так. Спасибо.

Я принял решение. Завтра я подойду к Боссу, потребую, чтобы меня вывезли, и не приму «нет» в качестве ответа.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Город-призрак

— Сделай это для меня. Я заслужил.

Босс посмотрел на электрический свет. Глаза его были как черные дыры с розовыми искрами.

— Заслужил, — сказал он. — И мы тебе будем вечно благодарны, Ник. Но я принял решение. Эти грузовики с территории не выедут.

— Ради всего святого, просто кружка солярки, чтобы провезти меня мимо гапов и высадить. Дальше я пойду пешком.

— Нет, Ник. Это окончательно.

Он пошел прочь, но я схватил его за руку. Люди в кантине смотрели на нас большими глазами.

— Мне надо домой. Босс. Я не хочу, чтобы с моими людьми было так, как с этими беднягами в Дублине.

— Понимаю. Но это не наша проблема. Нам нужно горючее, чтобы продолжать прореживание. Если допустить накопление выше определенного уровня, это вызовет нападение. — Он понизил голос, чтобы больше никто не слышал: — И как ты думаешь, сколько тогда продержится эта проволока?

— У тебя солярки хватит на всю зиму. За сараем бак на сотню галлонов.

Он тяжело выдохнул, обдав меня перегаром.

— Ник… пойдем со мной. Нет, Док, ты останься здесь. Мне надо сказать Нику пару слов с глазу на глаз.

Еле сдерживаясь, Босс зашагал из дома за сарай к резервному баку. Подойдя, он с размаху пнул его ногой.

— Слышишь, Ник? Это эхо слышишь?

— Мне сказали, что тут сто галлонов.

— И это то, во что все верят. А правда в том, старик, что я сам его заполнил, когда мы купались в солярке по уши, — но я не проверил эту проклятую бочку! Она течет. Эта блядь текла и текла, день за днем, земля пропитывалась соляркой, и никто не заметил! — Из черных дыр глаз показались слезы. — Вот почему она такая гулкая, Ник. Эта гадина пустая.

— Твою мать!

До меня начинало доходить. Нет солярки — нечем прореживать Креозотов. Когда они накопят критическую массу, они хлынут через поля, сметут изгородь и захлестнут всю территорию.

Босс был похож на Дэйва Миддлтона перед самоубийством. Он был ходячий труп, который знал, что потерпел поражение.

— И что мне делать. Ник? Эти ребята на меня полагаются. Они думают, что я спасу их шкуры. И я знаю, что мог бы, если бы не эти психопаты снаружи. Мы отлично наладили тут жизнь. Можем выращивать посевы, научились ходить за скотом… Но я нас всех погубил. Моя вина, моя гадская вина.

Он сел, уронив голову на руки, и слезы бежали по его лицу.

— Босс, — присел я около него. — Сколько осталось горючего?

— В четырех грузовиках, которые ездят на прореживание… Примерно по четверти бака в каждом. И пять галлонов в бочке в гараже.

— Давай-ка прикинем… Тут есть малышка «хонда». Она ведь с дизелем? На ней можно доехать до Тимбукту и обратно на капле топлива?

Босс поднял голову, и я увидел, что на его лице борются подозрение и надежда.

— Что ты хочешь сказать?

— Послушай, у меня есть предложение. Дай мне эту машину и два галлона солярки.

— Ни в коем случае, Ник. Каждый галлон дает нам еще неделю жизни.

— Да нет, послушай, что я скажу. Я хочу сделать так, чтобы у тебя хватило солярки еще на полгода. Взамен ты мне дашь машину с полным баком, и этого мне хватит, чтобы доехать домой.

— И как ты это собираешься устроить? Сотворить еще одно чудо? Как с новым генератором?

— Пойдем выпьем кофе, и я тебе расскажу.

Со мной вызвались ехать Док и Мозаика. Шейла тоже хотела, но я убедил ее повести грузовик.

Я сел за руль машины. Кажется, она была в хорошей форме. Не работали только сигналы и показатель уровня топлива. Но из-за таких мелочей я не собирался терять сон. Мозаика сел сбоку, держа на коленях обрез охотничьего ружья. Док на заднем сиденье с автоматическим пистолетом засыпал меня вопросами.

— Вот какой план, — сказал я им. — Шейла проведет нас через гапов на грузовике — этой инвалидной коляске я в этом смысле не доверяю. У нас в баке два галлона. Этого хватит доехать туда, куда нам надо.

— Но не обратно, — сказал Док.

— Верно. Тем усерднее будем искать горючее.

— Но где мы его найдем? Тут все вокруг уже хорошо подчищено другими общинами. Я показал точку на карте:

— Уэйбич. Я его помню по тем временам, когда был пацаном. Небольшой город на побережье, где селились пенсионеры, — знаете такие места, вроде Божьих залов ожидания. Там должно было быть очень мяло детей, когда обрушилось безумие. Значит, там вряд ли есть колонии детей. Это, в свою очередь, значит, что гапы там не околачиваются. Они должны были покинуть Уэйбич и искать выживших в других местах.

— Будем надеяться, что ты прав.

— Молись, чтобы я был прав. Док. Обратно пешком идти далеко… Ладно, поехали.

Выезжая из ворот, я держался поближе к грузовику. В такой близости к лагерю взрослых не было. Шейла нажала на газ, и мне пришлось сделать то же самое, чтобы не отстать. Она умела водить. Грузовик летел по дороге, разбрасывая брызги зеленого мха.