Тайны древней магии - Блэквайтер

Глава семнадцать. Рождество.

Последние месяцы перед рождественскими каникулами прошли напряженно. В середине ноября чудовище из Тайной комнаты напало еще на одного ученика. На этот раз пострадали Почти Безголовый Ник - призрак башни Гриффиндора и Джастин Финч-Флетчли - сокурсник Гарри из Хаффлпафа. Поэтому, даже в преддверье праздников в замке витало мрачное настроение, а списки учеников, уезжающих домой на каникулы, был полон, как никогда ранее. Но, несмотря на все происшествия, некоторые личности продолжали заниматься своими привычными делами: близнецы Уизли по-прежнему лунатили ночью, обучаясь у таинственного призрака, а Гарри и Луна готовились к своим первым призывам. Правда, для Поттера это был и последний призыв живого существа, но это не уменьшало значимости события.

И вот, за неделю до начала каникул, были проведены все необходимые ритуалы. Фамильяром Луны стал «наргл», а в реальности карликовый крылатый тигр из Темного Мира Вайтвуда. Крылышки, правда, были магическими и появлялись только по желанию самого кошака. А учитывая необычное свойство «нарглов» менять свой размер и окрас, то ничего странного не было в том, что с Луной теперь жил маленький котенок, солнечной расцветки, по имени Гелиос. Фамильяр оказался под стать хозяйке - не менее умный и не менее звезданутый на голову: маленький (пока) непоседа очаровал своим обаянием весь факультет, несмотря на тот факт, что его игривость и навык уничтожения вещей, а в особенности книг, был на высоком уровне.

Гарри же умудрился выпендриться и призвать… ворона. Правда, не совсем земного. Стальноклювый ворон Редгласса по своим параметрам на голову превосходил местных собратьев и не только их. Во многом он был похож на феникса - невероятная скорость и способность переносить огромные тяжести. Помимо всего прочего, он также являлся и достаточно грозным противником: невероятная скорость и маневренность, острый ум, а также клюв и когти, рассекающие сталь, словно масло, делали Рейвена, как его назвал Гарри, отличным спутником для боевого мага. Хотя, если быть уж совсем откровенным, то данные птички все-таки больше подходили некромантам, ведь не зря, по легендам многие из них путешествовали именно с подобными птицами… Но, как известно, фамильяров не выбирают…

Помимо всего прочего, Алекс показал ребятам магический круг, с помощью которого можно было бы призвать своего фамильяра в том случае, если тот был далеко от мага, скажем, на другом континенте, либо, чем черт не шутит, в другом мире. Так сказать, на всякий случай.

И вот, наступили долгожданные зимние каникулы. На этот раз Алекс с Гарри решили их провести вне школы, а именно в резиденции Певерелла. И близко к школе и все свои там. Франрик искренне обрадовался гостям: в последнее время в дом заглядывал только Дамблдор и то, чтобы порыскать в библиотеке. Накануне праздника, Алекс с хитрым выражением лица попросил у Гарри отправить пару посылок с Рейвеном. Так что из усадьбы вскоре вылетел ворон Редгласса в полном боевом облачении с пятью свертками в когтях. Ради такого события с него были сняты все скрывающие чары - птица стала намного больше по размеру, когти больше напоминали остро наточенные лезвия, глаза загорелись багровым огнем, а при полете за ним вился черный дымный след. Что ж сказать, животные с Редгласса были под стать миру - темные, но завораживающие этим.

Невилл Лонгботтом был разбужен посреди ночи настойчивым стуком в окно. Мальчик открыл его, и в комнату влетело нечто страшно-пугающее, с горящими красным огнем глазами. Мальчик включил свет, и оказалось, что это всего лишь птица. Правда, необычная. Птица сделала пару кругов по комнате и, бросив парню в руки какой-то сверток, каркнула и вылетела в окно. Парень позвал бабушку, та услышав о произошедшем, позвала знакомого разрушителя проклятий и тот открыл сверток. Как оказалось, никаких сюрпризов в нем не было. Только книга, от которой фонило светлой магией. По крайней мере, растения, находившиеся в комнате, как-то странно резко и не по сезону расцвели. Надпись на книге была на каком-то странном и неизвестном языке. Невилл взял том, чтобы получше разглядеть, и, как по мановению волшебной палочки, неизвестные руны перестроились во вполне обычные английские слова. «Основы светлой магии. Целительство. Том первый».

Драко Малфой, войдя в свою комнату, обнаружил весьма таинственного гостя: черный ворон сидел на стопке свертков, расположенных на его кровати. Внимательно осмотрев мальчика, и, как показалось Малфою, удовлетворительно хмыкнув (вернее каркнув, все-таки ворон), птица взлетела, оставив самый нижний сверток на кровати. И улетела прочь. Мальчик открыл сверток, естественно перед этим проверив на заклинания (основные проверки он-то знал, поэтому смог определить, что там артефакт и достаточно светлый) и остолбенел. Там лежала книга, но какая! Надпись на обложке гласила «Искусство светлых эльфов. Собрание первое, отредактированное». А поверх нее лежала книжка потоньше, гласящая «Высшие эльфы - правда или вымысел». Автор не был указан. Для парня это было великим сокровищем. Но кто мог такое прислать? Знавших его тайну было не так уж и много. А что б у кого-то из них хранился подобный артефакт… Такого Драко и представить не мог…

Семья Уизли сидела за праздничным столом, когда к ним в дом влетела черная птица и, сделав полный круг, вылетела прочь. Никто даже и не заметил того момента, когда она скинула Рональду массивный сверток в руки. Пока все соображали, что произошло, мальчик распаковал древний фолиант и с удивлением уставился на обложку. Надпись была читаема, но создавалось впечатление, что она была написана на каком-то древнем, забытом темном языке. «Высшая магия Смерти. Том первый», написанная действительно на одном из древних мертвых языков. Который использовался только некромантами и по праву считался языком Смерти - ведь родом он был с планеты, где Тьма и Смерть считались синонимами Света… Но, как таковой, магии сам по себе язык не нес, только тайные знания, написанные на нем. Впоследствии, этот фолиант относили в Академию, где учился Билл, но их некромант, посидев полчаса над книгой вернул ее Рональду - за полчаса, маг смог расшифровать первые три строчки, в то время, как Уизли-младший, мог спокойно ее читать, получив знания древнего языка. Подобного рода лингвистические заклинания на родине Алекса считались абсолютно нейтральной простейшей магией, вот и тут не выслеживались поисковиками.

Когда рождественский ужин был прерван черным почтальоном - после посылки старшие члены семьи, прихватив Рона, скрылись в неизвестном направлении, близнецы Уизли отправились наверх, в свою комнату. Там их ждал достаточно приятный сюрприз: такой же сверток, как и у Рона, только книга другая - «Основы магического фехтования. Том второй». По всей видимости, их призрачный учитель делал им еще и рождественские подарки…

Луна Лавгуд ждала необычного гостя. Пару минут назад, Гелиос стал летать по комнате в ожидании своего пернатого друга. И действительно, в открытое окно влетел красавец-ворон. Девочка не могла понять, как можно не видеть красоту в этой птице. Тьма, окутывавшая пернатого почтальона, лишь подчеркивала его величие. Девочка забрала посылку от Гарри и Алекса, накормила уставшего после долгой дороги ворона, а затем, видя, что тот собирается улетать, передала ему посылку для его хозяина, раз уж появилась такая возможность. Ее книжкой оказались «Секреты светлой магии призывов». Сама Луна передала ребятам интересный и важный для них артефакт: кулон, защищающий от ментального воздействия. У ребят не было вообще никакого окклюментативного блока, хорошо еще, что сильнейшие легилименты школы были в курсе их ситуации, иначе к ребятам возникло бы много вопросов…

Томас Слизерин праздновал Рождество в тихом семейном кругу. Он, Себастьян и Марисса. Последних двух он уже твердо решил считать своей семьей. Плюс, перед Греем у него был Долг, еще со времен деда его предка, Салазара. Именно по его вине алхимик лишился тела. Узнав об этом, Марволо все рассказал Себастьяну и предложил попробовать восстановить тело. Все-таки его ситуация была чем-то схожа с крестажами. Грей философски хмыкнул, что подлянка со стороны древнего Слизерина обернулась достаточно хорошо для самого алхимика: за столько лет его зеркало, где только не побывало, в том числе и в древних библиотеках. Себастьян мог читать любую литературу, отражающуюся в зеркале - в качестве странного свойства зеркала - это было возможно. Правда, изображение было зеркальным, но за столько лет научиться читать подобные зашифрованные тексты особых трудов не составило. Так что, долг алхимик не признал, но все же сказал, что если Томас хочет, то пусть страдает фигней. И что от тела, если его восстановят, он отказываться не будет.

Что касается Мариссы, то тут Томас не мог определиться со своей точкой зрения. С одной стороны, он привязался к Наставнице, но с другой, ему порой хотелось ее убить. Во-первых, ее демонические тренировки, в ходе которых в беззащитного Темного Лорда летело все: от заточенных ножей, до зеленых лучей Авады. А тот должен был уворачиваться, либо блокировать чистой тьмой. Манипулирование чистой стихией входило как раз в разряд той магии, что была ему подвластна, не влияя на потоки, очищающие его метки. Так что ходил Слизерин в последнее время в черной мантии, в которой периодически проскальзывали черные язычки пламени. А при особом желании он мог «воспламенить» всю мантию целиком: такой огонь помогал выплескивать излишки силы, а заодно служил щитом от любых враждебных заклинаний. Черные язычки огня «кушали» даже лучики Авады. Правда, под «любыми» заклинаниями подразумевались только заклинания данного мира - стихийную магию, как и физические предметы, огненная мантия не удерживала. Во-вторых, гадкая, мерзкая, противная Наставница обманула его, сказав, что может приходить только на время: при особом желании и любой привязки к миру - хватило бы любой, хоть эмоциональной, хоть физической, хоть какой-либо еще, она, как и любой другой стихийный маг, растворившийся в стихии, могла вернуться в мир живых. Другое дело, что никто не хотел, уйдя в небытие, где можно было спокойно, отрешившись от мирских забот, совершенствоваться, да делиться навыками с себе подобными. Но, зато, когда Наставница была в хорошем настроении, общаться с ней было одно удовольствие - она могла и поддержать интересную беседу, и рассказать что-либо, да и просто пообщаться, пошутить, пострадать фигней в конце концов. Только сейчас Томас начал ценить такие мелочи. Телу было чуть больше тридцати, мозгам шел восьмой десяток, но вел себя маг все равно как школьник-старшеклассник. Да и выглядеть он стал больше лет на 18-25. Остальные хихикали, что такими темпами, и у мага будут требовать присутствие родителей - мол, почему гуляет один. Но тот факт, что стихийный маг выглядит на тот возраст, насколько он себя ощущает, они оспорить не могли.