Путь Магии (СИ) - Кежун Станислав

— Уже, — ответил Павел.

— ЭЙ! — вскрикнула Кристина. — Вообще-то я здесь!

— Я заметил, — только и ответил я.

Разрешение на прогулку мы получили. Квартал назывался «Белым Парком» и был что-то с чем-то. Это была не улица со зданиями. Это был настоящий, огромный парк, прямо посреди Санкт-Петербурга! Очень много магазинов с зельями, но также, я нашёл ещё и магазины мётел, волшебных палочек и книг.

— Теория магии, практика зелий, трансфигурация, — сказал Паша, — вот что ты можешь спокойно читать, для этого не требуются особые палочки, сделанные нашими мастерами.

— Я понял, — кивнул я в лавке книг, взяв настоящую стопку, захватив ещё пособие по славянским рунам и теорию чисел. Продавец уже подсчитывал — сколько золотых червонцев, курс один галеон к одному червонцу, он сможет получить за всю стопку книг, как мой взгляд зацепился за книгу с пурпурной обложкой. «Тайны наитемнейшего искусства. Переведённая версия с примечаниями и дополнениями. Автор: Константин Имморт».

— Интересует? — спросил Паша, рассматривая со мной книгу.

— Тайны Наитемнейшего Искусства — запрещена во многих странах.

— Оригинал запрещён, — кивнул продавец, — но вот перевод — нет. По крайней мере у нас.

— А что насчёт Британии? — спросил я.

— Мой друг говорил, что в перечне запрещённых конкретно этой книги нет, — заметил продавец. — Если не будете… «палиться» с ней, значит всё нормально.

— А сколько она стоит? — спросил я.

— Пять тысяч золотых, — не мудрствуя, лукаво сказал продавец.

— СКОЛЬКО? — переспросил я. — Дядя, да за такие деньги — я скуплю по экземпляру каждой книги в твоей лавки.

— Молодой человек! — прервал меня продавец. — Это не просто детская сказочка о трансфигурации! ЭТО, мать вашу, одна из самых ценных книг в мире! Её не просто перевели. Её дополнил глава рода Имморт, самый спорный и самый тёмный род на территории Руси, даже ваши Блэки, в сравнении с ними — белые овечки…

— А мне казалось — здесь книги продаются, а не золотые скрижали, — парировал я. — А ведь я думаю её купить, — воздействие Королевской Воли, я не буду стесняться в средствах.

Развернувшись, я пошёл на выход.

— Молодой человек! Заплатите, пожалуйста за все ваши книги, всего — пятьдесят червонцев…

Я, положив горсть монет на стойку, пошёл в сторону выхода.

— Четыре тысячи пятьсот! — резко сказал продавец. — И не червонцем меньше.

— ГРАБЁЖ! Опять-таки! У вас книга, а не золотой прииск! Три тысячи, и то из уважения к Константину Имморту!

— Это вы меня грабите! Вы хоть знаете, что я получил её лично из…

— Эффинго либер, — сказал я.

— Что «Эффинго либер»? — опешил продавец.

— Заклинание, с помощью которого — создаются копии книг. У вас же тоже есть похожее, — заметил я. — Не надо заливать мне, что сам Константин Имморт — придёт в ВАШ магазин и ЛИЧНО ВАМ В РУКИ отдаст книгу! Это невозможно!

— Почему же? — спросил продавец.

— Он умер в сражении с Гриндевальдом во время Великой Отечественной, — сказал я. — А это книга, скорее всего — просто копия с оригинала.

— ГР-Р-Р! — прорычал продавец, понимая, что на «это же оригинальная книга» больше не выедет. — Четыре тысячи!

— Три семьсот! — парировал я.

— СОГЛАСЕН! — резко прокричал продавец. — Берите!

Книга, выпорхнув, пролетела мне в руки.

— С вами приятно иметь дело, — ухмыльнулся я, отсчитав деньги и выложив их на стойку.

Выйдя из магазина, я ловил на себе взгляды… Восхищения и уважения.

— У тебя в роду евреев не было? — спросил Паша.

— Ох, Паша, — ответил я, и объявил во всеуслышание, — будь у меня евреи в роду — я бы за эти деньги купил бы его магазин! — кивнул я в сторону книжной лавки.

Хохот стал ответом мне на такую… С позволения сказать «шутку».

***

Мальчик плакал. Дворовые дети его ненавидели, точнее, издевались. При взрослых никто такое не делал, но, когда рядом папы, либо кого другого не было — его звали «Шрамоголовым». В него тыкали пальцем. Его не зазорно было игнорировать…

— Эй, смотрите, шрамоголовый! — сказал неожиданно один из мелких «парней». — Что ты тут делаешь, урод? Плачешь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А ну-ка, прекратите, — сказал резко спокойный и холодный голос. — А не то — родителей позову.

Дети с ужасом посмотрели на представительного… Мужчину… Блондин с пронзительными голубыми глазами по-доброму посмотрел на мальчика.

— Значит, над слабыми любите издеваться... Хм, а надо мной, кто-нибудь из вас, может пошутить? — вдруг разом ощутился странный холод вокруг незнакомца…

Я стоял и смотрел на самого себя в детстве… Во дворе меня действительно — почти травили… Оставьте коммунистические бредни о равенстве — детям. Ведь мы всё же люди, а люди всегда будут искать тех, кто будет ниже их и издеваться над ними. Такова природа людей… Сейчас, я стоял и думал… Зелья, палочка… Я могу за пару минут исправить жизнь себе-маленькому, сделать его совершенно иным, нормальным… Но, я колебался… Зачем? Почему? Всё просто — я не является ли это прямой линией моей жизни? Если я исправлю сейчас Михаила Смирнова — я могу полностью переписать свою будущую жизнь и… Стереть себя из мира Пиратов, стереть себя из мира Магов.

— Дядя, — обратился ко мне… Я-прошлый. — Спасибо, что отогнали их, но они вернутся…

— Да, это проблема, — кивнул я. — Вот что, мальчик, если не хочешь быть грушей для битья — стань лучше, стань сильнее.

— А как? — спросил он, глядя на меня своими большими глазами.

— Спроси родителей, может отдадут тебя на спортивную секцию…

«Вот он, просто руку протяни и исправь», — шептала мне совесть.

«А что, если ты полностью изменишь ВСЁ?», — спрашивал разум, — «всё, что ты достиг — исчезнет. Радость, счастье, оно ещё будет в жизни и, даже после смерти, у этого мальчика»

Да… Разум всё-же одержал победу… Тебя ждём множество испытаний… Но ты справишься. Но для начала… Я нацелил палочку в сторону удаляющегося мальчика.

— Обливиэйт, — прошептал я.

Синий луч медленно влетел в голову мальчика, затирая воспоминания обо мне, хотя мысль о секции я не затёр, в конце концов — не просто же так я начал ходить в детстве на самбо. Правильно ли я поступил? Наверное, это так… А насчёт магии — Надзор Британии действует только на территории Британии, так что я мог применять магию в России, не опасаясь.

***

Месяц пролетел довольно быстро, с Пашей мы стали настоящими друзьями, беседуя обо всём и ни о чём. Мы сражались на дуэлях, обсуждали магию. Род Шереметьевых возвысился в период Петра Великого засчёт своей боевой магии. Помимо этого — я изучал купленную мной книгу. Глава о крестражах здесь была, всё было подробно описано. А пометки Константина Имморта…

Пометка: больше одного — для психов. Помимо крестражей — существовало ещё несколько ритуалов, тёмных, способов как продлить жизнь, или обрести «бессмертие». Даже ритуал становления нежитью в наличии. Мрачная книга.

Свадьба Кристины и Паши прошла в начале августа, куда съехался весь свет Российской аристократии. Там я и встретил того, кого никак не ожидал увидеть. Антонин Долохов, Пожиратель Смерти. Брюнет создавал ощущение мрачности и отчуждения вокруг себя, он был одним из первых Пожирателей Смерти, присоединившихся к роду…

— Антонин Долохов, изгнанный наследник князя Долохова, — просветил меня Денис Романов, друг Паши и мой добрый знакомый, — за практику тёмных ритуалов. Он похищал для них маглов.

— Жестоко, — сказал я.

— Ты и половину не знаешь того, что он творил, — ответил жених, — если бы в тот момент его отец не стоял на посту Великого Князя — его бы попросту убили. Поборник Чистоты Крови — он пустил на ингредиенты в прямом смысле слова — множество маглов, особенно любил пускать на это дело молоденьких девочек и девушек, сперва насилуя их, а затем…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Избавь меня от подробностей, — резко сказал я. — Но как его словили?

— Он покусился на «новую кровь» рода Пожарских, — ответил Денис. — Это была невеста тогдашнего Главы Рода, Князя Андрея Пожарского, Алиса, кажется. Маглокровка, но невероятно талантливая. Князь Пожарский тогда обезумел от горя, глядя на то, что случилось с его невестой, и требовал казни Антонина, но его, всё же, по протекции отца Антонина — изгнали из страны, запретив возвращаться двадцать лет. Это стоило его отцу поста Великого Князя.