Перезагрузка - Эми Тинтера

– Прости. Нельзя было тебя оставлять.

– Я кого-нибудь ранил?

Я кивнула. Горло опять горело, и я попыталась глотнуть. Не помогло.

– Я кого-то убил?

– Да, – выдавила я.

Он молчал, и я наконец решилась поднять глаза. Скованный ужасом, он словно застыл.

– Ты не виноват, – сказала Адди. – Я видела, что творят эти уколы, сама там была и…

Каллум предупреждающе вскинул руки. Она закрыла рот и пожала плечами, выразительно посмотрев на меня. Сказать ей больше было нечего.

Как и мне. Шаги снаружи стихли, и я сползла по стене, опустившись рядом с Каллумом. Его глаза были закрыты, руки сцеплены на затылке.

– Прости, – прошептала я. – Это моя вина. Я обещала, что ты никому не причинишь вреда, – и не сдержала слова.

Что значит еще один труп при моем-то послужном списке? Мне хотелось сказать ему об этом, напомнить, что я убила больше людей, чем довелось бы ему когда-либо. Но такие сомнительные доводы вряд ли утешили бы его.

Каллум встряхнул головой, опустил руки и посмотрел мне в глаза. Я ожидала увидеть скорбь, но его взгляд был жестким и злым. Решив, что он начнет кричать на меня, я уже внутренне собралась, но он лишь сжал мою руку.

– Это не твоя вина, – твердо сказал он. – Виновата корпорация.

Адди пробормотала что-то похожее на согласие. Я вскинула голову, сообразив, что она могла оказаться в той же ситуации.

– А ты себя хорошо чувствуешь? – спросила я. – Тебе делали уколы?

– Делали. Правда, пока все нормально. Я сейчас между курсами.

– То есть? – не понял Каллум.

– Они делают много курсов, – объяснила Адди. – У тебя, видно, первый.

– Пожалуй. Я пробыл там всего несколько недель.

– Тогда наверняка первый. Сначала тебя накрывает, потом тебе что-то дают, и ты снова нормальный. Какое-то лекарство или противоядие. А дальше начинают заново.

В огромных глазах Каллума загорелась надежда; я тоже слушала, затаив дыхание.

– Я точно не знаю, – быстро добавила Адди. – Но друзья сказали, что на прошлой неделе мне сорвало чердак, а сейчас все в порядке. Вовремя, кстати. И на том спасибо.

– Твой отец мог это знать, – сказала я.

Возможно, именно поэтому он так торопился раздобыть для нас пеленгатор. Я сжала кулак, и ногти впились в ладонь. Леб не позаботился проверить состояние Каллума.

– Если есть противоядие, то оно может быть у повстанцев, – с надеждой предположил Каллум. – А если нет, они достанут.

Я посмотрела на него с сомнением. Мне еле удалось уговорить Леба помочь нам – и только в обмен на ответную помощь.

– Я не могу оставаться таким, – заявил Каллум, не обращая внимания на мои опасения. – Ведь будет только хуже? – обратился он к Адди.

– Вероятно, – тихо ответила она. – Тем, кого просто кололи без перерывов… им лучше не стало.

В горле вдруг образовался комок, и мне пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы вернуть дар речи.

– Мы должны хотя бы попросить повстанцев, – сказал Каллум.

– Попросим, – кивнула я. – А если откажут, добудем сами.

– Серьезно? – вскинула брови Адди. – Ты знаешь, как проникнуть в КРВЧ?

– Да.

Она сжала губы и шагнула ко мне.

– Только что выкрала меня, а теперь хочешь…

Какой-то звук заставил нас оглянуться. Дверь сарая распахнулась.

На пороге стоял офицер КРВЧ.

И направлял на нас пистолет.

Глава двадцать восьмая

Я вскочила и бросилась на офицера, мучительно сознавая отсутствие шлема. Но Адди успела первой и схватила его за руку в тот самый миг, когда он выстрелил. Пуля прошла мимо и пробила стенку сарая.

Офицер выстрелил снова, и Адди споткнулась: пуля попала ей в грудь. Офицер крутанулся ко мне, и тут я врезалась в него и повалила в грязь. Каллум метнулся к нам и вывернул из его руки пистолет.

Снаружи донеслись крики: другие офицеры услышали шум схватки. Я топнула по ноге человека и била, пока не раздался хруст; он взвыл и пополз прочь.

Перепрыгнув через него и протянув руку Каллуму, я бросилась к двери. Адди выбежала следом за нами.

Мы пересекли двор и вернулись на разбитую мостовую. Оглянувшись, я увидела преследователей: их было пятеро. Один выстрелил, и я пригнулась, прикрыв руками затылок, как будто это могло остановить пулю.

Адди была отличной бегуньей благодаря длинным ногам; она вырвалась вперед и на перекрестке свернула налево. Под свист пуль мы устремились за ней и как раз успели заметить, как она резко свернула еще раз – снова налево, обогнув двухэтажное здание. Я последовала за ней, она уже ждала в дальнем конце, прижавшись к стене и наблюдая за улицей, с которой мы только что выбежали. Офицеры пронеслись мимо; мы выдержали полсекунды, бросились обратно и поспешили в противоположную сторону.

Вскоре мы оказались на краю города, где густые лесопосадки сменялись пустырем перед забором КРВЧ. Мы остановились в темноте, и я оглянулась на далекие дома. Офицеров не было видно, но над городом кружили челноки, обшаривая улицы лучами прожекторов.

– Неужели это… и был весь твой план? – поразилась Адди, держась за дерево и переводя дух. – Просто схватить меня и бежать?

– У тебя есть лучше? – угрюмо осведомился Каллум.

– Держу пари – что-нибудь да придумала бы.

Я закатила глаза и вытащила из кармана карту Остина. Мы были недалеко от повстанцев. До их убежища можно было добраться за десять минут, если не будет преследования.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила я Каллума.

– Нормально, – кивнул он. – Но все еще… – Он поднял руку, показывая, как сильно она дрожит.

– Тебе нужно мясо, – сказала Адди. – Помогает. Особенно когда так тянет на человечинку. Оно вроде как обманывает организм на какое-то время.

– Найдем, как только доберемся до повстанцев, – отозвалась я, еще раз огляделась и села на землю.

Каллум устроился рядом и переплел свои трясущиеся пальцы с моими. Мне захотелось обнять его крепко-крепко, вселяя уверенность в том, что все будет хорошо; себя я тоже хотела убедить в этом. Но пришлось сдержаться: Адди могла не понять.

Она все еще стояла и перечитывала отцовскую записку.

– Почему он послал тебя? – спросила она, не поднимая глаз.

– Потому что я искала способ выбраться и заключила с ним сделку.

– Он поможет тебе, если ты поможешь мне.

– Да.

– Ты могла нарушить уговор и просто сбежать.

– Мы не узнаем, где находится резервация, пока я не доставлю тебя к повстанцам.

Она закусила губу и вздохнула:

– Они нам совсем не доверяют.

– Леб был очень добр ко мне, – возразила я, испытав угрызения совести, когда осознала, что ее разочарование адресовалось отцу. – Он лучший офицер из тех, с кем я работала. И он сказал, что у него есть еще дети, поэтому понятно, почему он не хотел рисковать всем.

– Пожалуй. – Она посмотрела на Каллума. – А ты сбежал из-за того, что сходил с ума?

– Нет, это началось позже. – Он издал невеселый смешок и провел рукой по лицу. – Меня хотели ликвидировать за отказ убивать.

Адди отвернулась, явно почувствовав себя неуютно, и я сжала руку Каллума. Он уставился в какую-то далекую точку, и мне отчаянно захотелось сменить тему.

Наконец Адди тоже опустилась на землю, и мы долго просидели в молчании, прислушиваясь к невнятным переговорам офицеров вдалеке и рокоту челноков. Рука Каллума грела меня, но я все равно дрожала. Наверное, больше от страха, чем от ветра, хлеставшего по щекам.

Каллум сидел, уткнув глаза в землю, я старалась не смотреть на него, но его отрешенное лицо притягивало меня как магнитом. Я поймала себя на том, что открываю и закрываю рот, пытаясь подобрать слова утешения и не находя ни одного.

Когда я открыла его в сотый раз, Адди встала и отряхнула брюки.

– Я ничего не слышу, – сказала она, наклонив голову в сторону тихого города. – Может, рванем?

Я кивнула, подала руку Каллуму и встала. Он тоже поднялся, скрестил на груди руки, протяжно выдохнул и присмотрелся. Впереди было чисто, офицеры и челноки скрылись.

– Как ты? – спросила я, тронув его за плечо.

Он кивнул, отводя глаза:

– Все нормально. Идем знакомиться с этими повстанцами.

Глава двадцать девятая

Из адреса, который дал нам Леб, следовало, что повстанцы расположились за школой в том районе города, который я хорошо изучила в детстве. Дорога петляла, а дома были сплошным убожеством – некоторые разваливались. Эта часть трущоб больше напоминала Розу, хотя многие здания были выкрашены в яркие, радостные цвета.

Мы чередовали быстрый шаг с трусцой, при каждом звуке прячась за домами и деревьями. Стояла кромешная тьма, но рассвет мог заняться в любую минуту, а я хотела добраться до мятежников затемно.

– Туда, – сказала я, указав на грунтовую дорогу.

Мы пошли медленнее, всматриваясь в череду коричневых домов. Если верить карте, нам нужен был последний справа.

Дойдя до конца улицы, мы побрели по жухлой траве к входу. Этот дом был из некрашеной бурой древесины, без передних окон и более узкий, чем все остальные, но вытянутый чуть дальше вглубь. Если целью повстанцев было не выделяться, то они своего добились.