Быстрая Молния - Джеймс Кервуд

Даже у колли не возникало теперь особого желания покинуть этот новый мир. Единственным ее стремлением было находиться рядом с Быстрой Молнией; а однажды, когда она случайно забрела слишком далеко, Быстрая Молния в тревоге издал такой дикий и отчаянный вой, что он вдаль и вширь разнесся по лесной чаще. Трижды они набредали на жилища людей и с дюжину раз пересекали следы их лыж и мокасин. В двух случаях из трех Светлячок делала попытки зайти в хижину, но Быстрая Молния удержал ее от подобного опрометчивого поступка. На третий раз, почувствовав по его осторожности, что здесь может крыться нечто для них нежелательное, она без колебаний последовала за ним, когда он поспешно увел ее назад, в заросли густого леса.

А потом пришла весна.

К этому времени Светлячок уже сама стала истинной обитательницей дикого леса. Ее золотистая шерсть удлинилась и огрубела. Она научилась пользоваться своими молочно-белыми клыками, чтобы убивать ради пищи, и в ее крови теперь пылало древнее азартное возбуждение погони. За три месяца странствий с Быстрой Молнией она познала и повидала столько, что другому бы хватило и на три года. Умерший хозяин не был забыт, но время, когда он жил, казалось ей чем-то давно прошедшим. Быстрая Молния целиком заполнял ее жизнь и ее мир. Но все же временами яркие и живые воспоминания посещали ее — воспоминания о мужчине, о женщине и обо всем другом, что она знала когда-то. И пока длились эти грезы, она тихонько скулила, и тогда Быстрая Молния клал голову ей на спину, как будто он все понимал…

Дни перед началом проливных дождей застали Быструю Молнию и Светлячка к юго-западу от Большого Невольничьего озера, в почти незнакомой местности посреди широкой излучины Скалистой реки, там, где в нее с востока впадает безымянный ручей. В верховьях этого ручья, который даже на официальных картах обозначался лишь пунктирной линией, они набрели на великолепные охотничьи угодья. Это была самая прекрасная страна, какую Быстрая Молния когда-либо видел, — пересеченная местность, изобилующая высокими холмами, глубокими оврагами, озерами, реками и превосходными лесами. Местами холмистые гряды вздымались настолько высоко, что напоминали небольшие горы; между ними пролегали таинственные долины, и из них вытекали тысячи маленьких ручейков, которые впадали в безымянную реку, текущую на запад. Никогда Быстрая Молния не видел такой зеленой, мягкой и густой травы под ногами и не вдыхал такого множества приятных запахов, насыщавших воздух. Ибо вся земля до краев переполнялась радостью жизни, цветения и весны. Снег исчез даже из затененных укромных уголков. Ели, кедры и пихты надели новый сверкающий наряд. Появились первые ранние цветы. Почки на тополях набухали и лопались, превращаясь в маленькие нежные листочки. Отовсюду доносились жужжание и треск, голоса, запахи и радостное ликование новой жизни. Черные медведи выходили кормиться на зеленые склоны холмов, куда прежде всего попадали солнечные лучи. По заросшим травой долинам меж холмов бродили лоси и карибу. Озера кишели дичью, и брачное пение птиц неумолчным хором разносилось над зарослями и болотами. И сопутствовал всему этому непрерывный монотонный музыкальный звук, неизменно стоявший в воздухе, звук, не менявший громкости и тембра ни днем ни ночью, — журчащая мелодия тысяч маленьких водяных потоков и ручейков, сбегавших по склонам холмов, весело струившихся между ними и деловито протекавших в долинах.

Быстрая Молния и Светлячок любили охотиться на берегах безымянной реки, которая представляла собой одну из нередко встречающихся на севере рек с очень широким руслом и множеством песчаных мелей и перекатов. Места здесь, дикие и живописные, обещали отличную охоту. Берега реки отлого спускались к воде, словно берега озера, и состояли из песка и мелкой и крупной гальки. Эти широкие пологие берега и бесчисленные песчаные наносы за много лет накопили на себе огромную массу всякого рода веток, поваленных деревьев, кустов и прочего плывущего по течению мусора. Местами такие высохшие и выцветшие до меловой белизны кучи достигали высоты десяти и даже пятнадцати футов. До наступления весенних паводков река была настолько мелкой, что Быстрая Молния и Светлячок не раз переправлялись через нее вброд или переплывали по мелководью от одной мели до другой. Дело в том, что гигантские нагромождения высохшего плавника на отмелях содержали в себе нечто весьма для них привлекательное и интригующее. Азарт и любопытство заставляли их карабкаться по этим речным завалам, исследуя их тайны и загадки.

В том месте, где река лениво и медленно текла по мелкому руслу шириной в одну восьмую мили, расположился Куаху, Великий Затор. С десяток лет тому назад бродячие охотники-индейцы, случайно очутившись в этих местах, окрестили его так. Прочно, словно якорями, уцепившись корнями и сучьями полузатопленных деревьев за песчаную мель посреди речного русла, он в течение многих лет бросал вызов всякого рода паводкам и наводнениям, успешно противоборствуя с ними. Около сотни футов в длину и дважды столько в ширину, он выглядел так, будто его построила армия могучих плотников специально для того, чтобы посмеяться над силами вод. Сотни и тысячи древесных стволов нагромоздились и сплелись воедино, такие же белые, как кости скелета, отбеленные солнцем пустыни.

В тот вечер Куаху — огромная речная запруда — лежал в малиновом свете заката, дремотно нежась под теплыми лучами вечернего солнца, когда Быстрая Молния и Светлячок отправились его навестить. Река здесь в самой широкой части русла была настолько мелкой, что они едва замочили холки, перебираясь сюда. Вершина запруды, которая возвышалась на пять или шесть футов над уровнем воды, оказалась еще более привлекательной, чем представлялось с берега. Гладкие, лишенные коры белые стволы и кряжи так тесно переплелись и спрессовались друг с другом, что напоминали искусственный настил, и в течение целого дня они впитывали в себя тепло солнечных лучей. На одном краю затора несколько бревен задрались вверх, упершись противоположными торцами в речное дно; они образовали такое уютное и удобное укрытие для двоих, какого Быстрая Молния и Светлячок еще не находили. Оно было особенно привлекательно тем, что в предыдущие годы воды паводков нанесли сюда несколько охапок речного тростника, высохшего и прогревшегося на солнце. Это был превосходный приют на ночь, и Светлячок выразила свое одобрение и желание остаться здесь, осторожно обнюхав весь тростник и потрогав его лапой, давая тем самым знать Быстрой Молнии, что он ей понравился.

Дотемна бродили они по белому деревянному настилу Куаху. Солнце в тот вечер погасло как-то внезапно. Едва оно зашло, с запада донесся отдаленный и глухой рокот грома, и вскоре вслед за этим сверкнула далекая молния. Быстрая Молния повел носом и почуял приближение грозы. Инстинкт, хоть и рожденный на краю замерзшего моря, предупредил его о необходимости немедленно вернуться на берег; но при первых раскатах грома Светлячок забилась в дальний конец своей деревянной пещерки на вершине Куаху. Она всегда ужасно боялась грома и молнии, и Быстрая Молния несколько раз бегал туда и обратно, возвращаясь к ней с края затора, зовя ее за собой. В сгущавшемся мраке глаза овчарки светились ровно и неизменно, но она не двигалась с места. Наконец Быстрая Молния забрался в пещерку между бревен и улегся рядом с ней, продолжая тихонько скулить от растущей тревоги. В ответ Светлячок глубоко и облегченно вздохнула и положила голову ему на плечо.