Интуиты. Ася (СИ) - Кистяева Марина

— Сейчас семь часов. Ещё не темно. Давай хотя бы посмотрим, где они живут.

— Тогда пошли.

Матвей по навигатору посмотрел план города, и оказалось, что гостиница находится в двух улицах от нужного им адреса.

— Маленький городок, всё в шаговой доступности.

— Да.

— Переодеваться будешь?

На Асе по-прежнему был спортивный костюм и ветровка.

— Нет. Мы же ненадолго?

Заморачиваться с одеждой не хотелось. Пока она распакует чемодан, достанет обновки, погладит — пройдет минимум час. А с учетом комфорта их гостиничного номера, и того больше.

— Тогда пошли.

На улице было немноголюдно. Вечерний город окутывала осенняя прохлада, еще напоенная лучами заходящего солнца. Вдоль тротуара горели желтые фонари, на выкрашенных в синий цвет лавочках сидели влюбленные пары и просто компании, вокруг царило мирное спокойствие провинциального городка. Свернув с бульвара на нужную улицу, Матвей и Ася оказались в гордом одиночестве. Здесь пешеходов не было, зато машины сновали с поразительной регулярностью.

— А ну, вернись, кому говорю! — мужской крик заставил Матвея и Асю остановиться.

С улицы Горького, на которую они только что свернули, им навстречу бежала девочка лет восьми в черных джинсах и синей кожаной курточке. Две косички, заплетенные по обе стороны головы, смешно подпрыгивали при каждом движении.

— Догоню — получишь!

За девочкой, разведя руки в сторону, бежал худощавый мужчина.

Ася с Матвеем застыли, переглянувшись.

Слова мужчины непременно насторожили бы, вынудили их немедленно вмешаться, если бы… они не были сказаны хохочущим голосом. И девочка, бежавшая им на встречу, не заливалась от смеха.

— А ты сначала догони! — крикнула она в ответ и, активно заработав локтями, постаралась увеличить скорость.

— А вот и догоню!

— Догони-догони!

Матвей действовал быстро. Ася даже не уловила, как он смог организовать так, чтобы девочка влетела в него.

— Ой!

Он ловко поймал её за плечики и улыбнулся.

— Я, кажется, поймал тебя вместо папы.

— Ага! — продолжая смеяться, улыбнулась девчушка, обнажив рот, где гордо красовались несколько расщелин от ещё не прорезавшихся зубов.

— Играете?

— Ага!

Мужчина оказался рядом с ними через пять минут. Тоже улыбнулся.

— Вот ты и попалась! — с этими словами он, подмигнув Матвею, подхватил ребенка на руки, ловко перекинул через плечо и, маршируя, направился к дому.

— Так не честно! — продолжая смеяться и шутливо колотить отца по спине, заверещала девочка. — Меня дядя поймал. Если бы не он!..

— Я бы тебя не догнал, да?

— Конечно, ясен пень!

— Это что за выражение?

— Я не выражаюсь.

— Не спорь, кому говорю.

— Я не спорю.

— Останешься без сладкого.

— Не останусь. Конфет дома нет. Я последнюю в обед съела.

— Так мама в магазин пошла.

— Как пошла?! Без меня?!

Что ответил мужчина, легонько шлепнув озорницу по попке, Ася не расслышала.

Ася дотронулась до локтя Матвея, привлекая внимание к себе.

— Это они?

— Да. Мне Лёха фотку девочки скинул. Это она.

— Матвей, я, конечно, могу ошибаться, но…

— Ты не ошибаешься. Ни один отец, собирающийся продать свою дочь, не будет резвиться с ней на улице на глазах у прохожих. Проявлять чувства на людях сейчас не принято.

Матвей нахмурился, сжав губы. Перемена в нем насторожила Асю. Она снова посмотрела в сторону отца и дочери, и сердце у неё защемило. Их шутливая погоня и последующая перепалка была искренней, привычной для обоих.

— Держи, всё равно надо убедиться в верности наших выводов.

Матвей держал на раскрытой ладони невидимку для волос, фантик от конфетки и зеленый камушек, который, возможно, был для своей хозяйки целым достоянием.

— Когда ты успел?

— Успел вот, — и снова ни один мускул не дрогнул на лице Матвея.

Ася покачала головой.

— Давай ты мне отдашь вещи Насти в номере. Я смогу сосредоточиться, и, возможно, мне удастся больше картинок выудить из жизни ребенка и его семьи.

Матвей молча положил добытые материалы к себе в карман и, развернувшись, направился в сторону гостиницы. Ася последовала за ним, не понимая причины резкой перемены в настроении Матвея. И лишь пройдя полпути, едва не застонала вслух. Ну конечно! Матвей вспомнил себя и своего ребенка! Возможно, именно так и они играли! Резвились, хулиганили!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сердце заныло в десятикратном размере. Было горестно, что в жизни Матвея случилось несчастье, наложившее отпечаток на всю его дальнейшую судьбу. И сейчас Матвей снова замкнулся в себе, отгородился от Аси. У неё возникла призрачная иллюзия, что между ними зарождаются отношения. Что теплота в его взгляде ей не почудилось. А сейчас что?

Ася обругала себя. Она — эгоистка! Человеку плохо, а она думает лишь о себе!

Задавать лишних вопросов Ася не стала. Поднявшись в номер, Матвей положил добытый материал на прикроватную тумбочку — единственную мебель, помимо кроватей и сказал:

— Ася, мне надо выйти.

Девушка кивнула. Им обоим стоило побыть в одиночестве.

***

— Вот скажи, Соломов, когда ты успел стать столь редкостным…

Матвей так сжал мобильный телефон, что хрупкая пластмасса предупреждающе хрустнула.

— Давай без излишней патетики, — оборвал его Лёха.

— Был бы рядом…

— Знаю, треснул бы. И что, тебе от этого стало бы легче?

— Какого хрена ты пошёл на ложь и отправил нас на несуществующее задание?

В телефоне послышался шумный выдох.

— Слушай, брат, с чего ты решил, что задание несуществующее?

— С того, мать тебя ети!

— Всё понял, не кричи. И так башка раскалывается. Девочка на самом деле интуит, и сильный.

— Я слушаю тебя и очень внимательно, — огрызнулся Матвей и в сердцах поднял руку, сжатую в кулак, собираясь ударить по кирпичному гаражу, рядом с которым он стоял.

Остановился в последний момент.

— Вам надо было побыть вместе, — спокойным тоном ответил Алексей.

— Кто так решил? Ты?

— Матвей, не кипятись. Поверь мне.

Матвей хмыкнул.

— Давай, до связи.

Нажав на отбой, мужчина закинул голову кверху и посмотрел на звездное небо.

Ночь опускалась на город.

***

… — Мама, мне страшно, — тонкие ручки тянутся к женщине.

Та, опускаясь на колени, прижимает к себе плачущего ребенка.

— Тихо, тихо, всё хорошо, — голос матери охрип от внутренних переживаний. В нем сквозит тщательно подавляемый страх, который ни в коем случае не должен почувствовать ребенок.

— Мама, я дедушку видела… и бабку… — снова всхлипывание.

— Во сне?

— Нет. Нет, мам… Они шли по улице. Держались за руки… Помнишь, как перед самой смертью дедки? Перед аварией? Мама, они приходили за мной? Они же призраки? Мама, мне страшно! Я умру?

Обнаженные плечи женщины — на ней лишь ночная сорочка — покрываются крупными мурашками, будто от сильного холода.

— Нет! — вскрикивает она сильнее, чем хотела. — Ты не умрешь, что за глупости приходят в твою маленькую головку?

Девочка зажмуривается крепко-крепко.

— Но я видела их! Вместе…

— Настёнка, значит, на небе они вместе. Им хорошо. Вот они и пришли к тебе, показали, что они снова вместе, что не стоит нам волноваться за них, — голос женщины падает до дрожащего шепота.

— Правда? — детский голосок полон надежды.

— Кончено! — мать смаргивает слезы, позволяя им катиться вниз по щекам.

— Мам…

— Что, малыш?

— Но я вижу не только бабушку с дедушкой… Я вижу и соседа дядю Витю…

На столике рядом с кроватью лежит зеленый камушек. Девочка нашла его на улице этим днем и принесла сокровище домой…

… — Я не отдам её никому! — молодая женщина сжимает руки в кулаки. Ее дыхание срывается от эмоций. Она стоит в центре небольшой кухни. — Никому. И я не позволю, чтобы разные психи исследовали мою дочь, пичкали её таблетками и проводили над ней опыты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На пуфике рядом сидит мужчина, сжимая виски.