Похороны чародея - Ким Хантер

Голгат достаточно хорошо знал Солдата и предпочитал не оспаривать внезапных решений, поэтому быстро направил свою лошадь вслед за товарищем.

Когда друзья удалились на порядочное расстояние от того места, где притаилась опасность, Солдат натянул поводья. Голгат поравнялся с ним. Бока лошадей тяжело вздымались, а двое мужчин, которые всю дорогу напряженно высматривали путь в кромешной тьме, дрожали от усталости и чувствовали себя одинаково вымотанными.

Ворон опустился на плечо Солдату, и тот не испугался, ощутив знакомую ношу.

— А, это ты… О какой опасности ты говорил?

— ОммуллуммО послал к тебе василиска. Он волочит свой уродливый хвост по пустоши позади нас и ищет тебя. Это существо оставляет за собой кровавый след.

— Кровавый след?

— Любое живое существо при одном взгляде на василиска погибает. Все, кто почует его смрадное дыхание или услышит его шипение, умирают в страшных муках. Не действуют его чары лишь на горностая.

Голгат отнесся к сообщению с недоверием.

— Ты уверен, что оно идет сюда? Откуда тебе знать, если ты не слышал, не видел и не чуял его?

— Мне сказал горностай.

— Тогда, пожалуй, верю.

— Как его убить? — спросил Солдат.

Ворон ответил:

— Сам решай. Я скажу тебе одно: от его дыхания вянет трава, один только взгляд на него смертелен, его шипение губит живые уши. Коснувшись его кожи, человек высохнет и превратится в пустой кокон. Если воткнуть в василиска какое-нибудь оружие — ну, скажем, меч или копье, — смертельный яд животного перетечет по древку прямо в тело нападающего, и сердце несчастного перестанет биться. Мне очень хочется посмотреть, как ты расправишься с этим исчадием ада.

Солдат кивнул:

— Охотно верю. Тварь знает, где наш лагерь?

— Пока нет, но василиск сумел выследить тебя. На рассвете он снова тронется в путь, пойдет по твоему следу. Твоя смерть — лишь вопрос времени. Осталось несколько часов. Вы все обречены.

— Только не надо слишком радоваться, — процедил Солдат сквозь зубы. — Ну, Голгат, — обернулся он к спутнику, — что скажешь?

— Есть кое-какие мысли насчет оружия, — ответил Голгат. — Нужно использовать метательный снаряд: стрелу или копье.

— Да, а кроме того, можно попробовать яму с кольями.

— О-о-о, — протянул Ворон, — неплохо для начала.

— Помолчи, — распорядился Солдат. — Как выглядит это чудище?

Птица не проронила ни слова.

— Ладно, — устало пробормотал Солдат, — можешь говорить со мной, если пожелаешь. Опиши, пожалуйста, физическую природу нашего врага.

— Приблизительно два фута в длину, — ответил Ворон, — тело петуха, хвост змеи. Весь желтый, включая крылья, глаза как у жабы. Мне сказали, что иногда он загибает свой отвратительный хвост на спину и держит его кольцом. Взглядом василиск раскалывает камень. Я видел, какие разрушения он причиняет: по его следу тянется полоса пустыни, заваленная обломками и трупами. Говорят, ОммуллуммО создал его из яйца петуха. Яйцо — это корень, из которого вырастает василиск. Петушиные яйца, как известно, очень редки. Если ты убьешь этого монстра, сомневаюсь, что колдуну удастся быстро состряпать ему замену.

Солдат и Голгат вернулись к обсуждению возможных способов умерщвления василиска до того, как он покажется в пределах видимости, слышимости, обоняния или осязания. Задача казалась невыполнимой! Как подобраться к монстру на нужное расстояние и при этом не погибнуть?

Ворон терпеливо ждал завершения дискуссии и наконец поведал стратегам, как осуществить задуманное.

— Горностай, — сказала птица. — Вы забыли, о чем я вам только что рассказывал. Горностай — единственное живое существо, которому не страшны смертоносные чары василиска. Горностай нападет на чудовище, как только увидит его. Все равно, что мангуст и змея. Василиск и горностай — смертельные враги.

— Надо его поймать, — сказал Солдат. — Как я понял, подойдет любое подобное животное: ласка, куница? А хорек?

— Не уверен, но думаю, это все равно, — ответил Ворон. — Терять нам нечего. Если не поймаешь горностая, придется обойтись лаской или хорьком.

— Что будет приманкой?

Голгат предложил Ворона.

— Очень смешно, — заклокотал Ворон. — Кролики в последнее время попадались? Или мыши? Или полевки?

На заре воины добрались до дубравы и увидели, что Утеллена с сыном уже давно на ногах.

— ИксонноскИ, — крикнул Солдат, спрыгивая с коня, — ты можешь что-нибудь создать? Я имею в виду, ты воскрешаешь мертвых — это мы видели, — но можешь ли ты создать существо из ничего, прямо из воздуха?

— Из воздуха не могу. А что тебе нужно?

— Ласка, горностай или хотя бы хорек.

Мальчик засветился от удовольствия.

— У меня припасена тут, в мешке, мертвая ласка. Несчастная потрепанная зверушка висела на заборе на одной ферме на окраине Бхантана. Я там еще много чего насобирал. По правде говоря, — он открыл мешок и начал копаться, прищурившись, в своих сокровищах, — у меня тут есть кроты, белки и даже один дохлый лисенок! Хотите я их всех оживлю?

Воспоминания о воскрешении мертвой лошади живо предстали в умах двоих мужчин, и потому Солдат на миг заколебался, но потом вспомнил, насколько срочным было дело, и надобность перевесила все сомнения.

— Только ласку, — сказал Голгат.

На превращение мертвой ласки в живую ИксонноскИ потребовался один час. А в это время возбужденный Ворон тараторил без умолку, говорил, что уже чует василиска, что тот совсем рядом и что лучше мальчишке-чародею пошевеливаться, иначе всем настанет конец. Он хлопал крыльями, взлетал и приземлялся, вышагивал из стороны в сторону и в итоге настолько надоел, что Солдат попросил его не отвлекать ИксонноскИ, а то будет хуже.

— Ты мне угрожаешь? — воинственно воскликнул Ворон. — Что, сразишься со мной? Один на один? Давай. Я самый лучший боец! Я отправил в могилу двух воронов, трех галок и с десяток грачей. Быстрее меня в полете не сыщешь. Да я выклюю тебе глаза, ты и моргнуть не успеешь! Что, желаешь проверить? Я здесь лучший боец, я!

— Почему бы тебе не сразиться с василиском? — сказал Голгат и тем самым произвел желаемый эффект: птица умолкла.

Наконец ласка ожила и стала бегать по своей хлипкой клетке с такой скоростью, что затрещали стенки. Но ивовая тюрьма оказалась достаточно крепка. Все как один воззрились на ласку. В ее шубе виднелись дыры, одного уха недоставало, на задних лапах сквозь пахнущий мускусом мех просвечивали кости суставов. К тому же у нее самым позорным образом отсутствовал хвост. Оставшись без руля, ласка временами теряла направление.

— Ты уверен, что она сгодится на что-нибудь? — спросил с некоторым сомнением Солдат.