Кот, который гулял под землей - Лилиан Браун

– Вот это и есть, – торжественно произнёс Квиллер внимавшим ему слушателям, – литературные труды простой женщины, которая окончила учительский колледж, работала в школе и вышла на пенсию, чтобы помогать своей семье. Она никогда не забывала, как надо правильно писать слова и ставить знаки препинания Она обладала стилем, и ей, безусловно, очень хотелось писать.

Порывшись в рукописях, Квиллер нашёл рассказ, озаглавленный так: «Лицо у моста». Внизу была приписка: «Эта история произошла на самом деле, и я часто рассказывала её своим детям. Они всегда пугались».

– От этого рассказа ваши усы закрутятся в колечки, – пообещал он котам и стал читать вслух:

ЛИЦО У МОСТА

Я жила в фермерской семье, когда начала работать в школе, той самой, рядом с Блэк-Криком, и мне приходилось каждый день проделывать три мили в любую погоду. Я всегда выходила рано, потому что мне надо было развести огонь в печке, заправить лампы керосином, очистить их от копоти и подмести пол.

Как-то рано утром в конце ноября, когда на поля выпал первый снег, я отправилась в школу. Стояла кромешная тьма. Через речку был переброшен деревянный мост, и Боже, как я всегда боялась идти по этому мосту. В то утро я едва ступила на него, как увидела зрелище, от которого у меня затряслись коленки. На дальнем конце моста в воздухе парил какой-то небольшой круглый объект. Я стояла разинув рот, а это существо подплывало всё ближе, слегка покачиваясь. Я хотела повернуться и бежать но ноги у меня словно приросли к земле. И вдруг я поняла, что это – ЛИЦО, без туловища, просто белое лицо! Оно начало издавать звуки, что-то вроде: «У-у-у! У-у-у!»

Я попыталась закричать, но не смогла издать ни звука. Потом ко мне потянулись две белые руки: «У-у-у!-У-у-у!»

Белое лицо всё приближалось, и я чуть не упала в обморок, как вдруг догадалась, кто это, – служка при нашей церкви. На ней была чёрная накидка, а на голову был накинут чёрный платок. Девушка просто пыталась убедить меня, что не надо ничего бояться. Она была глухо-немая.

Квиллер довольно разгладил усы. Такое понравится читателям, тем более что это произошло на самом деле, здесь, в Блэк-Крике. Возможно, тот мост сохранился до сих пор. Квиллер с возросшим интересом углубился в рукописи. Здесь имелись рассказы о том, как на сына Эммы напал рой диких пчёл, о том, как двоюродный брат Эммы затянул ей руку между валиками выжималки, когда стирали белье. Здесь были местные легенды, всяческие истории о шахтерах и лесорубах и рассказ о Панкин, кошке, которая скреблась под дверью.

Квиллер уже представлял, каким успехом будут пользоваться эти рассказы. «Всякая всячина» может помещать их в специальном разделе под именем Эммы на второй странице, рядом с колонкой Квилла. А он напишет предисловие к каждому рассказу. Наверняка Арчи Райкер захочет опубликовать эти истории – у читателей очень высок интерес к тому, как жили в старину. Если Фонд Клингеншоенов издаст рассказы Эммы отдельной книгой, то на вырученные деньги можно будет учредить стипендию её имени, если, конечно, не вмешаются наследники. Хасселрич придётся с ними разобраться.

– Если мы издадим книгу, то эта милая старушка запрыгает от радости в своей могиле, – вслух рассуждал Квиллер, – и я надеюсь, её бесчувственные родственнички искусают себе локти от досады.

Квиллер продолжил чтение, и чем больше он читал, тем легче становилось определять ранний период творчества Эммы и поздний. В старых рукописях бумага пожелтела и чернила поблекли. Более поздние рукописи были написаны рукой, которая уже начала дрожать то ли от возраста, то ли от неуверенности.

Одна рукопись невыгодно отличалась от остальных. Очевидно, Эмма написала её тогда, когда уже жила в доме престарелых. Почерк читался с трудом, и писательский талант был не столь ярок. Рассказ назывался «Семейная трагедия», но он не представлял собой ничего, кроме простого перечисления фактов, причем совершенно неокрашенных эмоционально. Квиллеру не хотелось читать этот рассказ вслух.

Мой муж был фермером. У нас было четверо сыновей и одна дочь. Звали её Вайолет. Вайолет могла бы сделать себе хорошую партию, но она влюбилась в неотесанного грубияна. Братья умоляли её не связываться с ним, но она и слушать не хотела, поэтому отец отказался от неё. Муж Вайолет так и не построил ей хороший дом. Они жили в какой-то лагуге. Их маленькая дочка ходила в лохмотьях. Мои сыновья и муж не разрешали мне навещать её. Я видела внучку только тогда, когда выглядывала из окна школы. Через учителя я передала ей немного одежды. И вдруг девочка пришла в школу вся зарёванная. Её мама лежала дома вся в синяках. Учитель позвонил шерифу. Он арестовал мужа Вайолет за то, что он бил её. Но этот грубиян недолго пробыл в тюрьме. Вайолет ждала ребенка. Она умерла при родах. Старшая девочка должна была смотреть за домом и нянчить ребенка. Учитель сказал, что однажды ночью она превратилась из девочки в женщину. Об этом ходило много сплетен. Младшая девочка тоже обещала стать красавицей. Я знала, что происходит нечто ужасное. В двенадцать лет эта девочка застрелилась из ружья. Я молила Бога, чтобы он покарал их отца. И Господь услышал мои молитвы. Его придавило откидным бортом грузовика. Он умер.

Квиллер сразу бросился звонить владельцу магазина, который через свою жену приходился родственником семье Уимзи. Он задал Сесилу прямой вопрос.

– Да, – ответил тот. – Маленький Джо – внучка Эммы. Её настоящее имя – Джоанна. Джоанна Трапп. Она не поддерживает отношений ни с семьей Уимзи, ни с семьей Хаггинсов и предпочитает держаться особняком. Я не знаю почему. Мы никогда не подавали ей повода для обид. Все родственники сочувствуют ей. Это очень грустная история. Но я слышал, что Джоанна – хороший водопроводчик.

– Почему ты говоришь, что это грустная история? -спросил Квиллер.

– Вы знаете, после смерти жены Большой Джо изнасиловал обеих своих дочерей. Возможно, именно из-за этого младшая девочка покончила с собой. Ей минуло всего двенадцать лет. Она застрелилась из охотничьего ружья. Большой Джо был негодяй! Все это знали. У каждого семейного дерева есть хилая ветвь, которая постепенно отсыхает. Я думаю, Маленький Джо – как раз такая ветвь.

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Теперь, убедившись, что Джоанна – внучка Эммы Уимзи, Квиллер знал, что делать с парчовой коробочкой. Возможно, Джоанну не интересовали ничьи наследства, но в коробочке лежали два небольших ювелирных изделия, и Квиллер решил отдать их ей вместе с помадой, той самой, которую Юм-Юм закатила под диван. Он взял коробочку и пошёл за велосипедом.

Джоанна жила на Хогбэк-роуд, одной из тех дорог, которые перекрыли из-за наводнения, но на своём тяжёлом велосипеде Квиллер смог бы пробраться и не по такой дороге. Прежде ему не доводилось писать о наводнениях. О пожарах, общественных беспорядках, авиакатастрофах, землетрясениях, местных военных конфликтах – но о наводнениях никогда. Трудно было представить, как спокойная Иттибиттивасси выходит из берегов и с ревом сметает на своём пути фермы и мосты. И вот появилась возможность увидеть и рассказать о последствиях наводнения в колонке «Перо Квилла», если, конечно, будет о чём рассказать.

Сначала он поехал по Сэндпит-роуд, а потом свернул на посыпанную гравием Дампи-роуд. Тут Квиллер заметил перемены. Не было слышно ни жужжания насекомых, ни чириканья и щебетания птиц. Под свинцовым небом царила мертвая тишина затопленных полей. Показалась Иттибиттивасси. Но она уже не была рекой, а превратилась в озеро, над поверхностью которого торчали ветви деревьев, крыши домов и сараев. В небе в поисках падали кружили совы. И – ни души.

Хогбэк-роуд затопило полностью, во Квиллер через лес пробрался к насыпи, шедшей параллельно дороге.

Преодолев последний песчаный холм на своём трудном пути, он увидел наконец водопроводное кладбище. Больше половины запчастей находилось под водой. Клетку с животными смыло начисто, а Джоаннина лачуга с плоской крышей опасно накренилась и едва держалась. Фургона не было, Джоанны тоже. Квиллер всё-таки позвал её по имени два или три раза, и его голос прозвучал неестественно громко над мнимым озером.

По влажной земле у кромки озера было видно, что вода начала спадать или впитываться в песчаную почву, оставляя после себя размокшие бумаги, куски дерева, банки из-под пива я какую-то грязную клетчатую тряпку, которая сильно смахивала на рубашку Джоанны. Квиллер поднял грубый деревянный крест, указывавший, где находятся могилы животных, и вытащил из грязи большую красную тряпку. Потом вскочил на велосипед и снова по лесу поехал в город настолько быстро, насколько позволяла дорога.