Юнга (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Мясо по-корейски, суп из акульих плавников, щи суточные, — начала перечислять девушка, сочетая блюда русской и восточной кухни, делая забавные ошибки в словах. — Коклеты.

— Пожалуй, мясо и острые закуски, — решил Вахрамеев, вопросительно посмотрев на Кима.

— И мне тоже, — кивнул тот, видимо, все еще пребывая в грезах о прекрасной стажерке.

— Напитки?

— Чай.

— И все?!

— Пока да.

— Как пожелаете, — хмыкнула подавальщица и с разочарованным выражением на лице отправилась выполнять заказ.

Очевидно, кто-то из присутствующих обратил внимание на скромность их трапезы, а, быть может, этому поспособствовал здешний персонал, но скоро вокруг подростков стали разворачиваться события.

— Детишки, а вы не перепутали заведение? — спросил подсевший к ним бородатый здоровяк.

— Здесь молочко не подают, — поддакнул ему худощавый тип в такой же, как у Марта, кепке.

— Погодите немножко, дяденька, — отозвался ледяным тоном Вахрамеев. — Сейчас мы еще чуть-чуть покушаем, тогда сможете подобрать.

— Что?! — взвился не ожидавший такой подначки от молокососа бородач. — Да я тебя…

— Отстань от парнишки, — засмеялся седой мужчина за стойкой бара. — Получил той же монетой, так не взыщи!

Здоровяк еще некоторое время стоял, раздувая ноздри, как будто никак не мог решиться: то ли лезть дальше в драку, то ли и впрямь отстать. Но потом внезапно успокоился и протянул подросткам руку.

— Меня Егором кличут.

— Мартемьян.

— Виктор.

— Кого-нибудь ищете?

— А вы почему так решили? — поинтересовался выскользнувший из «сферы» Март.

— Да не похожи вы на здешних завсегдатаев. Найм искать тоже молоды.

— Нам здесь назначил встречу один человек.

— Это кто же?

— Тимофей Лозовой. Техник с «Варяга».

— Так что же вы сразу не сказали, что к Тимохе? — захохотал бородач.

— Долго же вы его будете в общем зале дожидаться!

— Его здесь нет?

— Здесь нет, — ухмыльнулся Егор и указал на неприметную дверь в углу. — Там есть!

Как оказалось, за этой дверцей был еще один небольшой зал, официально считавшийся чем-то вроде биллиардной. Но теперь в нем все столы, кроме одного, были сдвинуты по углам и заставлены выпивкой и закуской. За единственным оставшимся играли двое в форме техников воздушного флота. Еще несколько активно болели, не забывая при этом угощаться.

— Ну, кто там еще? — развернулся к вошедшим один из игроков, в котором они тут же узнали Лозового.

— Да вот, Тимоха, два шкета тебя спрашивают!

— Не понял!

— Говорят, ты сам их позвал…

— Мартемьян?! — явно обрадовался техник. — Как славно, что ты зашел!

— Так он точно твой друг?

— Точно-точно, Егорыч, — похлопал по плечу бородача Тимофей. — Спасибо, что проводил.

— Мы думали тебя на «Варяге» найти, а нам сказали, что ты в увольнении, — пояснил Март, пожимая протянутую руку.

— Слушайте все, — тем временем объявил Лозовой. — Это мои друзья. Прошу любить и жаловать. Ребята толковые и, можно даже сказать, геройские. Поэтому, если кто на них буром попрет, даже не надейтесь, что полезу заступаться. Они сами кому хошь башку отвернут!

Закончив свой спич, техник довольно расхохотался и, отложив в сторону кий, потянулся за кружкой пива.

— Будете? — предложил он ребятам.

— Нет, — отказались они. — Мы как раз доедали обед, когда к нам этот бородатыйподошел.

— Егор?

— Он.

— Небось страшные глаза делал?

— Типа того.

— Ну, так работа у человека такая. А так он добрый, как теля. Но вы не тушуйтесь, угощайтесь, чем бог послал. Завтра увал закончится, и опять на службу. А сегодня гуляем!

— Может, еще вместе послужим.

— Да ладно?

— Матвеев предлагал.

— Опа! За это надо выпить!

— Как думаешь, стоит соглашаться?

— Если честно…

— Ну а как еще?

— Тебе решать, парень. Матвеев — он офицер правильный. С такими служить можно, но…

— Что?

— До Бога высоко, до мостика далеко. Он за всем сам не уследит, а в кают-компании люди разные. Опять же, вас если возьмут, то только юнгами. Стало быть, вам каждая сопля, что уже на действительной службе — начальник. В общем, отговаривать не буду, но патоки шилом похлебаете.

— Даже так?

— А как иначе-то! Везде одно и то же. Но с другой стороны, если сейчас поступите, к двадцати одному году стаж выслужите. Значит, прямая дорога в кондукторы, а то и в офицеры. Ну и тех, кто с малолетства по палубам бегает, по службе быстрее двигают. В общем, думай.

— Да я-то думаю. Просто мне, прежде чем хомут одевать, надо кое-какие дела закончить.

— Это какие же? — шумно отхлебнул пива Лозовой.

— Слышь, Тимоха, ты доигрывать будешь? — хмуро поинтересовался его партнер.

— Да сколько тебя можно драть, — отмахнулся техник. — Отдохни малеха, не видишь, я с человеком разговариваю!

— В Сеул мне надо смотаться, — признался Март.

— Ишь ты! — присвистнул Тимофей. — Кабы неделю назад, так чего проще, садись и дуй. А теперь глянь, что вокруг творится!

— Поэтому я тебя и спрашиваю. Ты человек деловой, — подпустил лести Вахрамеев, — всякие виды видел. Должен понимать, что к чему.

— Оно так, — не без самодовольства приосанился собеседник. — Вот только, на корабли флота тебя никто не пустит: риск слишком большой. Если вскроется — трибунал.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Ну почему же. Возможно, кто-то из частников полетит… У этих ребят ситуация попроще. Они сами по себе. И никто им не указ. Только, братва, на сторону не сболтните, а то разом контрразведка или жандармы парней сцапают.

— Если что, я — могила! И Ким тоже. Правда, Вить?

— Конечно!

— В общем, так. Обещать ничего не стану, но поспрошаю у людей и тебя кое с кем познакомлю. Завтра я на службе, а вот послезавтра приходи в то же время. Если смогу — помогу, а нет, уж не обессудь.

— Заметано!

— Может, все-таки выпьешь?

Вернулись они поздно и сразу же завалились спать, едва не вызвав приступ неудовольствия у вдовы Пак и ее «прелестных дочерей». Но наступило утро, и снова вставший ни свет, ни заря Витька начал собираться на свой первый рабочий день в мастерскую.

— Чего тебе не спится? — страдальчески поморщился Март.

— Прости, — искренне повинился друг. — Не могу лежать. Все мысли о предстоящей работе! Надо же собраться…

— Нищему собираться — только подпоясаться.

— Не скажи, — покачал головой Ким, переодеваясь в свою старую, еще приютскую, одежонку.

— И где ты эту рвань взял?

— В сидоре. Я и твою сохранил. Подумал, что пригодится.

— А что не в мундире? — иронически приподнял бровь уже окончательно проснувшийся Вахрамеев.

— Пусть висит, — любовно погладил ладонью висящий на вешалке наряд Витька. — Для всякого дела свой инструмент. И одежда тоже.

— Ладно, удачи тебе на новом месте!

— Спасибо.

После ухода товарища Вахрамеев впервые за долгое время остался один. Сейчас для него было самое подходящее время осмыслить все происходящее и выработать план действий. Думать лучше на ходу и он, собравшись, отправился гулять. Навстречу ему то и дело попадались патрули и целые колонны солдат русской и корейской армий. То и дело, гудя клаксонами и разгоняя детей и птиц, проезжали армейские грузовики, один раз мимо профырчал двигателем самый настоящий броневик. Купив по дороге свежую газету, на первой же полосе рядом с новостью о начале войны, которую уже официально объявила России и Корее Японская империя, он увидел фото геройского каперанга Матвеева и широченный заголовок «Победа у Сокчо!»

Зайдя в первую попавшуюся забегаловку и заказав чаю, он углубился в чтение. Излагались новости без особых подробностей, но браво. Сразу становилось понятно, настрой у всех на скорейший разгром подлого неприятеля. Никто и не сомневается в силе русского оружия. Вот и бой «Варяга» с «Яхаги» служил тому, по мнению автора статьи, ярким подтверждением. О себе и Киме Март не нашел и тени упоминания. Что его скорее обрадовало, чем огорчило. Рассуждения газетчиков были понятны, но вот реальность выглядела иначе, и это не радовало. Он уже понял, что если японцы настроились воевать, то драка будет тяжелой, долгой и кровавой.