Недвижимость - Андрей Волос

«Все б тебе в лес, — сказал тогда я. — Ты вот лучше подумай, как хрусталик поменять. Жрать-то надо. А с нашими хрусталиками не зажируешь».

Разговор про хрусталик оказался неожиданно пророческим: через полгода у Шуры началась какая-то свистопляска с глазами.

Работать он теперь мог не больше двух часов в день — жаловался, что свет начинает мерцать и слоиться, а по дисплею, как по витрине детства, струится серебристая вода. Скоро он уволился.

Ирония жизни заключалась в том, что с тех пор вот уже сколько лет Шура Кастаки торговал именно памперсами…

В трубке наконец хрустнуло.

— Алло!

— Долго к телефону добираешься. Рука затекла. Как памперсы?

— А что памперсы? — удивился Шура. — Наши памперсы — самые памперсы в мире. Тебя какие интересуют? Для взрослых? Могу предложить три модели. Если возьмешь больше трех тысяч, дам скидку.

— Понял. Стало быть, с памперсами все в порядке… Ладно. Тогда о другом. Что за повод? У меня тоже есть повод.

— А у тебя какой? — спросил Шура.

Я ответил.

Он помолчал.

— То-то, я слышу, ты какой-то хмурый… Ну что я могу тебе сказать, Серега. Ты сам все понимаешь.

— Понимаю, — согласился я. — Что тут непонятного. Все там будем.

— Да уж… А похороны когда?

— Послезавтра.

— Ага. Поедешь?

— А как же.

— Ну да. — Он вздохнул. — Куда деваться. Морока.

— Да ну, — сказал я. — Что делать? Ладно. Там все по-простому.

Простые люди. Симпатичные.

— Знаю я этих простых людей, — заметил он. — Такая сволочь!..

— Да перестань. У тебя-то что?

— У меня сущие пустяки. Верку с Катькой к маме отправил. У нее же мама в Подольске. На выходные поеду тетешкать. А пока — свобода. Ты где?

— Дома.

— Ну давай тогда через… через сколько?.. через двадцать минут на Маяковке. Можешь? Только без Асечки!

— Мне один звонок сделать — и вылетаю. В центре зала?

— Давай вылетай, — сказал Кастаки. — Метлу возьми поновее.

Отрывисто взлаял, рассмеявшись, и положил трубку.

Я набрал номер Марины и, слушая длинные гудки, попытался сосредоточиться на том, что происходит с будяевской сделкой.

Каждая поездка в Ковалец вытрясала из головы один мусор и заполняла ее другим, и, чтобы вернуться к прежнему, требовались немалые усилия. Будяев не кривил душой, когда уверял, что привередничать они не станут. Мы посмотрели всего две квартиры, и если бы в первой не оказался выжжен паркет в большой комнате, может быть, нам не пришлось бы ехать во вторую. Впрочем, даже и по поводу первой Будяев уже сокрушался — какая хорошая квартира, полностью их устраивает, жалко расставаться, и сколько, мол, стоит поменять паркет? Я его чуточку остудил, мы приехали во вторую, и она оказалась еще лучше: недолго походив по углам,

Будяев сел на стул и решительно заявил, что готов переезжать хоть сегодня. Квартирка принадлежала некоему Коноплянникову.

Этот Коноплянников был, похоже, дельным мужиком: не поленился сделать небольшой ремонтик — обои свежие, новый линолеум на кухне, оконные рамы свежевыкрашены. Документы прозрачны, как стекло: приватизировав квартиру, Коноплянников выписался к жене.

Его интересы представлял «Свой угол» — довольно известная фирма, с которой мне приходилось иметь дело. Мебели никакой — кушетка, стол, два стула, — да и те должны увезти завтра. Короче говоря, зеленый свет по всем направлениям. Будяев закурил, стал гонять дым по комнатам; заключил, что вентиляция, конечно, ни к черту… ну да бог с ней, можно форточку открыть. Алевтина

Петровна объявила, что всегда мечтала о такой вот именно кухне — уголком, и что вид из окон замечательный. Я только руками разводил — ну просто счастье обрушила на меня чета Будяевых: вместо скрипа и недовольства только тишь, гладь и в человецех благоволение. Парень из «Своего угла» тоже чувствовал, что дело движется к задатку, разливался соловьем и уклончиво сулил небольшую скидочку. «Все, — сказал Будяев, гася окурок о спичечный коробок. — Согласны. Годится нам эта квартира.

Хорошая. Что тут рассусоливать». Я едва удержался, чтобы не расцеловать его на прощание, и мы с пареньком двинулись в «Свой угол». Через двадцать минут содержательной беседы с вальяжным

Кириллом Анатольевичем, старшим менеджером, вопрос насчет обещанной скидочки получил вполне удовлетворительный ответ. Еще через десять мы утрясли кое-какие мелочи, я положил на стол десять сотенных бумажек — в том самом конверте, в котором несколько дней назад получил их от Ксении Чернотцовой, — расписался на обоих экземплярах соглашения о задатке и отбыл с чувством глубокого удовлетворения.

— Алло, — услышал я голос Марины. Она хрипло откашлялась и переспросила: — Сергей?

Тут же затараторила было, затараторила, но я перебил:

— Что с деньгами?

Все в полном порядке, отвечала Марина, не волнуйся, все остается в силе, надо сделку готовить, неплохо было бы проехаться в банк и взять бланки договоров… кстати, в какой банк?.. сейчас, погоди, сигарету возьму… ага, вот, совсем другое дело… о чем бишь мы?.. Ах да: можно, например, в «Астра-банк» или в тот же самый «Святогор», а что? — тоже хорошие условия, безопасно, приятно… она там несколько сделок проводила… Вообще народ странный — особенно после кризиса… никакими силами в банк не затянешь, а она-то вот именно сторонница передачи денег исключительно через банковский сейф… Ну и что такого, что за это тоже нужно платить, — ведь за безопасность платишь, а безопасность дорогого стоит — ведь правда? А есть такие, которых ни за что не уломаешь, — нет, и все тут, хоть кол на голове теши. Прямо до смешного доходит, честное слово. И хорошо, что в этом вопросе мы отлично понимаем друг друга…

— А с деньгами что? — спросил я, терпеливо дослушав.

А что с деньгами? С деньгами все в полном порядке, только тот человек, который будет платить, уехал в Париж. А что ж? Крупный бизнесмен, вполне понятно. Он то и дело куда-нибудь мотается — то в Париж, а то, скажем, и в Гонконг его занесет. Работа такая.

Бизнес есть бизнес. Там, знаешь, не поспишь. Например, ее собственный двоюродный брат, так тот и вовсе не…

— Она же говорила, что деньги готовы!

Говорила, да; они и готовы — полеживают себе в банке, копеечка к копеечке все семьдесят восемь тысяч, как договорились. То есть семьдесят семь — ведь одну-то отдали в задаток, да?

— Да, — согласился я. — Ну?

Ну и вот: как приедет этот человек, так и начнем. Как только, так сразу.

— Ядрена-матрена! — сказал я. — Что же вы раньше-то молчали!

— А что такого? — слабо удивилась Марина. — Да ладно, не переживай. Все нормально. Я тоже не знала. Нет, ну правда, ну что ты с ними сделаешь, с придурками. Я тысячу раз у нее спрашивала, и тысячу раз она мне отвечала: деньги готовы. А теперь говорит: завтра, завтра… Я и сама-то ничего понять не могу. Я с ней три месяца вожусь. Я уже сплю и вижу, как бы сделку провернуть — и кончить на этом. Достала. Она у меня уже знаешь где?

— Догадываюсь, — сказал я. — А что за человек-то? Что за бизнесмен? Может, нет никакого человека-то? И денег нет? Мы тут с тобой пляшем… квартиры ищем, находим… задатки раздаем направо-налево… а?

— Да есть, есть… — Было слышно по голосу, что сморщилась. -

Все есть. Есть у нее какой-то там человек этот… ты думаешь, я знаю? Она мне не говорила ничего. У них отношения… черт их разберет… любовь, в общем. И она… Сейчас, подожди-ка, сигарету возьму.

— Не надо. Мне сейчас некогда. Утром созвонимся.

— Давай, — вздохнула она. — Может, уже прояснится. И не переживай, все в порядке будет. Приедет ее мужик, никуда не денется.

— Твоими бы устами да мед пить, — в сердцах сказал я. — Трехлитровыми банками. Все, пока.

Я положил трубку и оглянулся.

К сожалению, в комнате не было ничего такого, что можно было бы без раздумий шибануть об стену. Разве что подушка. Но это неинтересно.

Бог ты мой, ведь специально допытывался, когда задаток оформляли, — деньги-то есть? Накладок не будет? Мол, поймите,

Ксения, мы теперь скованы одной цепью!.. А Ксения смотрела на меня, как на предмет мебели, — уставится и смотрит. Не может понять, живой перед ней человек или просто видимость одна… мираж ненужный. Я уже тогда злился. В ней не было заинтересованности покупателя. Она о чем-то неотступно думала, да, — но вовсе не о своей будущей квартире. Квартира была тенью на фоне ее мыслей. Она торговалась, отжимала тысячу (и отжала-таки, я уступил), но все это как-то не всерьез, для проформы. Положено торговаться — вот она и торгуется; а на самом-то деле наплевать — тысячей больше, тысячей меньше… Она была погружена во что-то иное, ее томили другие чувства, другие переживания. Мне хотелось взять ее за плечи и потрясти. О чем она думала? О чем вообще в первую очередь должен думать человек, когда собирается купить квартиру? Не очень-то дешевую, между прочим!..