Наследник для врага - Ая Кучер

квартиру, когда у меня появились деньги. Когда выходишь из детдома сложно сразу чего-то добиться.

— Разве тебе ничего не выплачивали? Просто стукнуло восемнадцать и выгнали? — ужасаюсь, потому что никогда об этом не задумывалась. — Это ужасно.

— Нет, полагаются выплаты, конечно. Но там мизер. Хватило на пару вещей и продукты на месяц. Даже на меньше, я как умалишенный покупал разную еду, чтобы наестся. Всё хотелось попробовать.

Ян неторопливо рассказывает о первых месяцах, а я внимательно его слушаю. Всё уходит на задний план, даже мысли о другой в его постели. Слушаю, как искал работу, как начал своё дело.

И наблюдаю, как мужчина готовит себе кофе. Медленно, неторопливо. У него обнаженный торс, мышцы переливаются под кожей. Не качок, но мускулы точенные и явные. Красивые.

— Я когда встретил Веру, думал, что она меня пошлет, как узнает, что я детдомовский, — прислушиваюсь к голосу. Кажется умру, если сейчас он начнет рассказывать о любви. — Но нет.

— Не послала?

— Послала, но сразу. Я… Раньше другим был. Даже определение не подберу, это у вас девочек куча метафор. Но я пыжился, старался показаться крутым. Пальцы веером, а за душой ни гроша. А потом разобщались, сошлись. Я грузчиком первое время работал, она секретаршей. Вот кое-как сумели наскрести на совместную жизнь, чтобы съехать.

— Ясно.

— Сонь, я знаю, что квартира ужасная. Тут плесень постоянно появляется, так что если снова увидишь — скажи. Клиниг всё равно не уберёт следы, нужно повторно. Я бы не стал сюда приводить тебя, знаю, что сырость и прочее — не безопасно и плохо. Но тут точно никто не станет искать.

— То есть… Ты вызываешь сюда клининг из-за плесени?

— Ага, специальный отряд. А что?

— Ничего.

Глупо улыбаюсь на его смешок, а внутри всё отпускает. Словно леска рвется. И дышать намного проще становится.

Я молчу до тех пор, пока Ян не усаживается за стол. Стараюсь совладать с голосом. И корю себя за глупость. Конечно, это не значит, что у мужчины нет любовницы.

Но всё равно… Сразу себе надумала, накрутила. Заставила себя сомневаться в произошедшем, хотя поводов не было. Ну кто так делает? И где рациональное объяснение всему?

— И мы здесь на долго? — уточняю в очередной раз, потирая пальцы. — Когда это всё закончится?

— Не знаю, золотко. Но скоро. Я нашел людей, которые связаны с твоим отцом. Кто сможет добраться до его пассии. Нужно немного времени, чтобы получить встречу.

— Ясно. А у нас есть оливки?

Ян громко смеется, кивая. Обиженно поджимаю губы. Вот когда он сам забеременеет, посмотрю я на него! Это ведь просто невыносимая жажда. Почувствовать специфический вкус, с легкой кислинкой. Чтобы сок брызнул на рецепторы, зажег всё внутри.

Я никогда их так не любила. А в начале, когда мучил токсикоз, вообще ничего другого не могла есть. Не лезло. Только сыр и оливки, мама качала головой, врачи ругались.

А Волков молча открывает банку, ставя её передо мной. Любимая марка, которая всегда была у него на квартире. Орудую вилкой, всё-таки, прошу сделать мне чай.

Могу и сама, но чужая забота приятна. Тепло сжимает горло, пока Ян ставит чайник. Словно это в порядке вещей, и у нас всегда так. Умиротворение, словно теплый шерстяной плед, укутывает со всех сторон. Мне спокойно и хорошо, не хочется, чтобы прекращалось.

— Ох! — вздрагиваю, когда одна из лампочек гаснет, приглушая свет.

— Испугалась?

— Немного. Так… Как ты попал в свои криминальные разборки? Это ведь не так просто…

— Да многие из детдома связались с разными шайками. Барыги, карманники, кто куда подался. Кто-то уже подрабатывал, ещё с детства. Я ни на кого работать не хотел. Не привык в приюте и во взрослой жизни не планировал начинать. Сначала связался со старыми знакомыми, потом мне подкинули контакты Цербера.

— А это кто?

— А это знать не нужно хорошим девочкам. Криминальный авторитет, предложил защиту. А значит, никто не мог тронуть мой бизнес.

— Типа… Крыши?

Вспоминаю жаргон, вызывая на лице Яна улыбку. Тот кивает, никак не комментируя мои познания. А что, многие в детстве обожали сериал про бандитов. Чего уж там скрывать.

— Да. Типа того. Хотя сейчас это принято называть охранной фирмой. Но суть та же. Когда Вера забеременела… Я решил уйти из этого дела, зря. Уехал, расслабился, а твой отец воспользовался этим. Боялся, что я вернусь и загребу его дела.

— Но зачем? Разве не проще было тебя отпустить, чтобы не было повода возвращаться? Так ведь папа хуже сделал, заставил тебя ввязаться в войну…

— У нас не принято отпускать. Любой может нести в себе угрозу, нужно сразу убирать. Тем более, что я переходил ему дорогу с поставками и делами. Цикличная месть. Теперь мне лишь нужно подтверждение, что Авдеев замешан и получить поддержку.

— Жаль, что я не могу помочь.

Или не жаль. Это ведь мой отец. Как можно делать такой выбор? Пусть он плохой, и не всегда был рядом. Но он ведь мой папа! Он заботился обо мне, присылал свою секретаршу-Снегурочку, чтобы поздравить.

Мелочи, но они важны. А теперь я оказалась меж двух огней. Мой отец и отец моего ребенка. И как тут можно сделать выбор и оставаться спокойной? Кто бы не победил в этом состязании, я окажусь проигравшей.

Жаль, что мне нельзя ни с кем увидиться. Поговорить и обсудить, выпотрошить душу. Катя бы…

— Ян!

— Что такое, золотко?

— Катя. Моя подруга. Ты сказал, что тебе нужен кто-то, кто может что-то знать про Испанию. Катя была на стажировке со мной. Вдруг она могла что-то слышать?

Глава 22. Ян

Соня нервничает и крутится вокруг. Мне это не нравится, но угомонить девушку не получается. Едва