Повелители и покровители. Как понять собаку или кошку и помочь им понять вас - Стелла Алексеевна Малетина

времени и пространстве, опыт. Ум собаки приспособлен больше для восприятия, а не для анализа, сосредоточен не на сути события, а на сопоставлении его частей, контуров, границ между «опасно» и «неопасно», «свой» и «чужой», «самка» и «самец», «съедобно» и «несъедобно», «приятно» и «неприятно» и так далее. У этих животных, кроме реакции на внешнее воздействие (свет, температуру, звук и прочие раздражители), хорошо развиты наблюдательность, подражание и настороженность. Допустим, мы что-то произносим и невольно, но регулярно сопровождаем это каким-то действием, движениями рук или просто закрываем глаза. Наблюдательным питомцам, живущим рядом с нами, этого достаточно, чтобы уловить наши намерения, которые для них биологически важны.

В чем проблема животного, очеловеченного хозяином? В первых главах мною затрагивалась эта тема, но считаю важным поговорить об этом отдельно. Сложности возникают, когда, приписывая нашим пушистым любимцам мотивы, логику, чувства и эмоции, которые свойственно испытывать людям, мы лишаем себя возможности понять истинные причины нежелательного поведения и реальные потребности питомцев. Одновременно с этим мы лишаем их права быть собой, то есть животными. Из-за этого мы не можем постичь уникальность другого существа, а значит, найти с ним максимально возможное взаимопонимание. В отдельных случаях, когда мы склонны идти на поводу у подопечного, наделяя его воображаемыми добродетелями, мы подвергаем себя риску быть атакованными животным.

В психологии есть такое понятие, как перенос – неосознанное проецирование некоторыми людьми ранее пережитых ими эмоций на тех, к кому эти эмоции не относятся («Собеседник задает нам много вопросов – значит, он мне не доверяет» или «Сосед прошел мимо меня и не поздоровался, наверное, он на что-то обиделся»). Однако иногда в шутку, иногда всерьез некоторые романтики склонны вовлекать в этот процесс не только людей, но и животных, а в ряде случаев даже неодушевленные предметы. Тогда это явление можно назвать очеловечиванием. В нем нет ничего плохого, пока мы осознаем, что этот эпизод лишь игра, временное шутливое состояние. Но когда дело касается переноса негативных переживаний на живое существо, то ему определенно не позавидуешь. В этом случае хвостатый друг невольно оказывается вовлеченным в некую игру без правил, о которой даже не подозревает. Да и в принципе знать не может. Владелец при очеловечивании перекладывает на питомца ответственность за нежелательное событие, наделяя его в этот момент собственными мыслями и чертами. Подопечный становится зеркалом, а хозяин в такие моменты разговаривает практически сам с собой.

Позиционирование в стае

Важнейшей составляющей для определения типа взаимоотношений является ощущение психологического основания собственного позиционирования. Где в пространстве своего воображения владелец видит себя относительно питомца? На детских рисунках по местоположению родителей можно понять самоощущение значимости ребенка в семье. Также и с любителями животных. По тому, какое место мы себе отводим возле питомца, можно предположить, к какому типу взаимодействия ближе наши отношения с подопечным.

Когда питомцы ведут себя нежелательным образом, чаще всего они сталкиваются с непонятной для них реакцией со стороны неопытного человека: «Я принес хозяину ароматного и наверняка вкусного мертвого голубя. Почему он так недоволен?» А поскольку котик и собачка не могут говорить на человеческом языке и у них нет возможности выразить нам свое непонимание, то ответы мы извлекаем из своей личной коллекции впечатлений жизни, доставая их из недр своего воображения, руководствуясь доступными нам человеческими понятиями: «Тебя, Шарик, только вчера помыли, а ты в мусорный бак за мертвым голубем полез! Это ты делаешь назло!» Нет ничего страшного в позитивном очеловечивании животных, когда мы делаем это в шутку. Нежелательным это становится в тех случаях, когда появляется проблема: в результате переноса своего внутреннего состояния на напуганного подопечного создается иллюзия нашей правоты. Это ложное ощущение освобождает нас от попыток найти еще одно решение, возможно более правильное, а значит, соответствующее реальному положению вещей. Нередко там, где мы видим вину, на самом деле – подавленное животное, там, где нам видится зависть, есть всего лишь конкуренция; когда думаем о ревности питомца, на самом деле у него срабатывает инстинкт доминирования; под обидой кошки или собаки нередко скрывается состояние фрустрации, когда их потребности не могут быть удовлетворены в данный момент, и так далее.

Еще одним последствием очеловечивания является неправильная постановка вопроса при выяснении причин, по которым животное совершило нежелательное действие. Например, задавая такие вопросы, как «зачем?» и «для чего?», люди наделяют питомцев способностью к неким умышленным действиям, которые якобы привели к заранее спланированному результату. Это признаки обвиняющего типа мышления, когда в случае неудачи человек чаще всего склоняется к поиску причин вне себя. Если мы действительно хотим найти ответ на вопрос, а не подогнать обстоятельства под привычные решения, правильнее для начала спросить себя: «Почему так получилось?» При таком подходе появляется возможность самостоятельно исследовать ситуацию со всех возможных сторон, не подставляя в формулу с неизвестным некий уже готовый замысел и не перенося ответственность на своего подопечного.

Придя домой и увидев испорченные питомцем вещи, люди нередко риторически вопрошают: «Зачем ты это сделал (-а)?» Очевидно, что данный вопрос не поможет найти причину, так как у животного нет цели что-то испортить, тем более оно не в состоянии это спланировать. Нежелательное поведение питомца – это всего лишь реакция на какой-то внешний раздражитель или непроизвольное удовлетворение одной из важных потребностей. Чаще всего это сигнал, который был бы понятен другим особям его вида. Всегда существует конкретная причина, поэтому разумнее прежде всего задать вопрос самому себе: «Почему он это сделал?», «Что я упустил?» Вероятность найти правильный ответ в этом случае возрастает.

Важно понимать: любое нежелательное поведение питомца – это не злой умысел, а в первую очередь реакция на какой-то внешний раздражитель. Животное разговаривает на том языке, который ему доступен.

Что еще с нами происходит в момент очеловечивания животных? В психологии существует такое понятие, как «фундаментальная ошибка атрибуции», описывающее свойство человека оценивать провалы и успехи в зависимости от того, с кем они приключились. Такой человек, например, в своих неприятностях склонен винить обстоятельства, а заслуги приписывать исключительно себе. Но если проштрафилось животное, такой хозяин ищет в этом его вину: ведь переложить неприятности на кого-то гораздо удобнее. Звучит это примерно так: «Если моя собака завоевала медаль на выставке – это я молодец. Если же собака съела модельные туфли – это она сделала из чистой мести». Но нежелательное поведение питомца – это не причина, а как минимум результат неосведомленности владельца.

Животных часто невольно назначают на роль нерадивого ребенка. Другими словами, представление о ком-то зависит от того, каким он должен быть в нашем воображении, или от устоявшегося мнения, или традиций.