Вторая мировая война - Анатолий Уткин

Гудериан делится в своих мемуарах: «Весной 1940 года Гитлер издал специальный указ, требующий, чтобы российской военной миссии были показаны танковые школы и заводы; в этом приказе он настаивал, чтобы от русских ничего не утаивалось. Русские офицеры отказывались верить, что танк IV являлся нашим самым тяжелым танком. Они постоянно повторяли, что мы, должно быть, прячем от них новейшие модели, и жаловались, что мы не выполняем приказа Гитлера показать им все. Они так настаивали на этом, что в конечном счете наши производители и офицеры-заготовщики пришли к следующему заключению: «Кажется, что русские уже обладают более тяжелыми и совершенными танками, чем наши». Только тогда, когда в конце июля 1941 года танк Т-34 появился на фронте, загадка новой русской модели была решена».

Дранг нах Остен

Заключение пакта с СССР никоим образом не изменило отношение Гитлера к России как к зоне будущей колонизации. Он продолжал видеть в ней главный объект германской экспансии. Несмотря на поток обмена любезностями, последовавший за падением Польши, общее направление стратегического мышления Гитлера оставалось неизменным: «Дранг нах Остен».

Менее чем через два месяца после подписания советско-германского договора Гитлер отдал армейскому командованию распоряжение рассматривать оккупированную польскую территорию как зону сосредоточения для будущих германских операций.

Однако выступление на Востоке Гитлер считал тогда преждевременным. Кошмар прежней войны на два фронта продолжал преследовать его. Подталкивая своих генералов к ускорению планирования операций на Западе, Гитлер ясно указывал, что у него на уме: «Мы можем выступить против России только после того, как у нас окажутся свободными руки на Западе». Именно в это время в выступлениях Гитлера постоянно присутствует тема опасности войны на два фронта. Он неоднократно обещал своим генералам не повторить ошибки кайзера.

Рейх одерживал победу на Западе, но цена очередных сражений увеличивалась. К середине сентября 1940 г. немцы потеряли в небе над Англией около тысячи самолетов против 550 английских. И Гитлер обратился к Востоку. Генерал Йодль свидетельствует, что «решение фундаментальной важности было принято еще во время западной кампании». После нескольких отсрочек 17 сентября 1940 г. он отменил вторжение на Британские острова на неопределенное время.

Летом 1940 года Центральная и Западная Европа стали германской зоной влияния. Любуясь альпийскими пиками, Гитлер готовился к десанту на Британские острова. На противоположной стороне Ла-Манша Черчилль пообещал сражаться не щадя своих сил и, если немцам удастся оккупировать остров, вести борьбу при помощи флота из доминионов. Весь мир говорил о судьбе Британии, но Гитлер вызвал главнокомандующего сухопутными силами фон Браухича и удивил того тем, что отставил английскую тему в сторону. Браухич остался в воспоминаниях современников компетентным военачальником, но его характер имел дефект, фатальный для Германии. Генерал не знал, как вести себя в присутствии фюрера, и находился в полном подчинении у вождя нацизма. Его профессиональные качества теряли всякую ценность, когда в помещение входил прежний ефрейтор с безграничными амбициями. Возможно, Гитлеру даже доставляло удовольствие видеть страдания классического представителя прусской военной касты, не знающего, как совладать с собой в присутствии неведомой силы.

Гитлер говорил с Браухичем о Восточной Европе 21 июля 1940 года. Беседа ничем не напоминала штабные обсуждения. Фюрер вещал, а командующий самой мощной армии мира, находившейся в ореоле недавних побед, покорно внимал. В исторической перспективе Гитлер видел образование новых, зависимых от Германии государств на Украине, в Белоруссии, формирование Балтийской федерации и расширение территориальных пределов Финляндии. Достижение этих целей было возможно лишь при одном условии: расчленении Советского Союза. На следующий день подчиненный Браухича начальник генерального штаба генерал Гальдер перечислил в дневнике цели, поставленные Гитлером: «Нанести поражение русской армии, оккупировать как можно больше русской территории, защитить Берлин и Силезский индустриальный район от возможных атак с воздуха. Желательно продвинуть наши позиции так далеко на восток, чтобы наши собственные воздушные силы могли разрушить самые важные районы России».

31 июля Гальдер записал в дневник следующие слова Гитлера: «Англия надеется на Россию и Соединенные Штаты. Если надежды на Россию не оправдаются, то и Америка останется в стороне, потому что уничтожение России чрезвычайно увеличит мощь Японии на Дальнем Востоке… Россия — фактор, на который больше всего полагается Англия… Когда Россия будет раздавлена, последняя надежда Англии рассыплется в прах. Тогда Германия станет господином Европы и Балкан. Решение: уничтожение России должно быть частью этой борьбы. Весна 41. Чем скорее Россия будет раздавлена, тем лучше. Нападение может достичь цели только, если корни российского государства будут подорваны одним ударом. Захват части страны ничего не дает… Если мы начнем в мае 41-го, у нас будет пять месяцев, чтобы все закончить. Лучше всего было бы закончить все в текущем году, но в это время невозможно осуществить скоординированные действия».

Гитлер отдал фон Браухичу приказ начать планирование восточной кампании. Этот приказ не застал Браухича врасплох. Командующий сухопутными силами и его штаб уже имели свои наметки. По их мнению, кампания против СССР должна продлиться не более четырех или, в крайнем случае, шести недель. Браухич полагал, что для достижения этой задачи потребуется от 80 до 100 немецких дивизий, а с советской стороны им будут противостоять от 50 до 75 «хороших дивизий». Заметим, что никто из германских генералов не высказал даже гипотетического предположения, что СССР может выступить против Германии превентивно.

На секретной конференции в Бад-Райхенхале начальник штаба сухопутных сил (ОКХ) Йодль объявил 29 июля 1940 года штабным офицерам, что Гитлер намерен атаковать СССР весной 1941 года. Более того, вначале Гитлер говорил Йодлю, что собирается выступить против СССР уже осенью 1940 года. По словам Йодля, Кейтель посчитал своим долгом предостеречь фюрера от явной авантюры: не только плохая погода помешает технике, но и сам процесс перевода колоссальных людских масс займет слишком много времени. Гитлер согласился с этими аргументами.

Роковое решение о грядущем нападении на СССР было объявлено германским генералам в Бергхофе 31 июля 1940 года. Докладывал генерал Гальдер, он же производил запись замечаний Гитлера. Из них следует, что Гитлер не только решил для себя этот вопрос, но уже определил дату (весна следующего года), а также основные стратегические контуры своего замысла.

Фюрер заявил в Бергхофе, что к операции стоит приступать лишь в том случае, если Россию можно будет сокрушить одним ударом. Его не интересовал захват территории: «Уничтожить у России саму волю к жизни. Такова наша цель!». Находясь в одном из своих экстатических состояний, Гитлер рисовал картину будущей битвы широкими мазками: Россия будет сокрушена двумя ударами. Один на юге, в направлении Киева, второй на севере, в направлении Ленинграда. Достигнув своей цели, обе группировки поворачиваются друг к другу и замыкают кольцо, северная группировка при этом берет Москву. Гитлер говорил и о возможности побочной дополнительной операции по захвату Баку. Он уже знал, что делать с будущей покоренной страной. Непосредственно в рейх войдут Украина, Белоруссия и три балтийские республики. К Финляндии отойдет территория до Белого моря. Оставляя на Западе 60 дивизий, фюрер бросал против России 120 дивизий. В конце августа фельдмаршал фон Бок перевел штаб группы своих армий в Польшу. Одной из его задач было подготовить прием новых корпусов.

Планируемая операция разрабатывалась на трех уровнях. Генерал Варлимонт руководил планированием в оперативном штабе верховного командования вооруженных сил (ОКВ), генерал Томас вел работу в экономическом отделе ОКВ, Гальдер руководил планированием в штабе сухопутных сил (ОКХ).

О дате предстоящего наступления говорило и распоряжение Гитлера Герингу: поставки в СССР осуществлять лишь до весны 1941 года. Учреждение Томаса педантично определяло ценность отдельных районов СССР, расположение центров добычи нефти. Со спокойной уверенностью оно готовилось не только получить в свои руки советскую экономику, но и управлять ею.

Гальдеру предстояло инструктировать непосредственного (на этом этапе) автора плана новой операции — прибывшего в главную штаб-квартиру сухопутных сил (ОКХ) начальника штаба восемнадцатой армии генерала Маркса. У Гальдера, человека с более стойким, чем у Браухича, характером, была своя точка зрения на грядущую битву с Россией. Он не придавал особого значения захвату прибалтийских республик и считал ошибкой делать нестабильную Румынию плацдармом предстоящего выступления. Генерал Маркс также по-своему осмыслил задачу и 5 августа представил свои суждения о проведении кампании на Востоке.