100 великих литературных героев - Виктор Еремин

«Нам, странствующим рыцарям, надлежит более радеть о славе будущего века там, в небесных эфирных пространствах, ибо это слава вечная, нежели о той суетной славе, которую возможно стяжать в земном и преходящем веке и которая, как бы долго она ни длилась, непременно окончится с дольним миром, коего конец предуказан… Наш долг в лице великанов сокрушать гордыню, зависть побеждать великодушием и добросердечием, гнев – невозмутимостью и спокойствием душевным…»[108]

Итальянская литература

Беатриче

Беатриче – вечный символ недосягаемой платонической любви человека в жизни и в смерти. Эта достопочтенная супруга богатейшего флорентийского банкира Симоне де’Барди, которая, судя по ряду источников, весьма насмешливо и даже с презрением относилась к Данте Алигьери, стала героиней двух гениальных творений великого итальянского поэта – «Новая жизнь» и «Божественная комедия». Причем, если в «Новой жизни» читатель узнает о земной жизни возлюбленной Данте вплоть до ее кончины, то в «Божественной комедии» именно Беатриче, спустившись из рая, просит Вергилия стать проводником поэта по загробному миру. Она же затем показывает ему Рай.

Данте полюбил Беатриче девятилетним мальчиком. Ей тогда было восемь лет. Вот как описал поэт их первую встречу: «Девятый раз после того, как я родился, небо света приближалось к исходной точке в собственном своем круговращении, когда перед моими очами появилась впервые исполненная славы дама, царящая в моих помыслах, которую многие – не зная, как ее зовут,[109] – именовали Беатриче».[110]

С появлением «Новой жизни» цифра 9 стала и для поэта, и для всего человечества символом платонической любви. Сам Данте, рассуждая о роли этой цифры в судьбе и в кончине Беатриче, главным назвал то, что «эту даму сопровождало число “девять”, дабы все уразумели, что она сама – девять, то есть чудо, и что корень этого чуда – единственно чудотворная Троица».

Весьма знаменательно заключение «Новой жизни»: «…я узрел то, что заставило меня принять решение не говорить больше о благословенной, пока я не буду в силах повествовать о ней более достойно. Чтобы достигнуть этого, я прилагаю все усилия, о чем она поистине знает. Так, если соблаговолит Тот, Кем все живо, чтобы жизнь моя продлилась еще несколько лет, я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не было сказано ни об одной женщине».

И время это пришло. Если «Новая жизнь» дала Данте земную славу, то «Божественная комедия» принесла ему и Беатриче бессмертие. В этом великом творении возлюбленная поэта выступает уже как чисто литературный образ и олицетворяет собой деятельную благодать, которую дополняет Вергилий, символизирующий разум и науку. И именно Вергилий ведет поэта к Беатриче через ужасы ада и Чистилища.

Вся поэма символически построена в честь Беатриче на цифрах 3 и 9: трехстрочная строфа (терцина), три кантики (песни) «Комедии», за вычетом первой – вводной песни; на ад, Чистилище и Рай приходится по 33 песни; каждая кантика кончается одним и тем же словом – stelle (еще один символ Беатриче); три символических жены; три цвета, в которые облечена Беатриче; три символических зверя; три пасти Люцифера и столько же грешников, им пожираемых; тройственное распределение ада с девятью кругами; девять уступов Чистилища и девять небесных сфер и так далее.

После преодоления кругов ада и Чистилища, в преддверии земного еще Рая Данте был встречен Беатриче, которая восседала на влекомой грифом колеснице (аллегория торжествующей церкви). Символически это означает, что для осознания райского блаженства недостаточно земной мудрости – необходима небесная, религиозная мудрость, и именно Беатриче есть для Данте ее олицетворение. Она возносится с одной небесной сферы на другую, и Данте летит за ней, увлекаемый силой своей любви. Его любовь постепенно очищается от всего земного, греховного и становится символом добродетели и религии. Конечной целью этого вдохновенного полета стало лицезрение Бога, который сам есть «любовь, движущая солнцем и другими звездами».

Однако необходимо помнить, что в реальной жизни, как писал Борхес, «Беатриче значила для Данте бесконечно много. Он для нее – очень мало, может быть, ничего. Все мы склонны к благоговейному почитанию любви Данте, забывая эту печальную разницу, незабываемую для самого поэта».[111] И все-таки главным остается то, что уже не раз подчеркивали многие исследователи творчества Данте: грандиозная «Божественная комедия» была создана поэтом с единственной целью – чтобы воспеть божественную Беатриче! Таковым стало исполнение обета, данного им в «Новой жизни».

Влияние «Божественной комедии» на всю мировую культуру столь грандиозно, что пытаться хотя бы частично рассказать о нем бессмысленно. При этом характерно то, что образ Беатриче, как правило, опосредован, почему отдельно выделить ее невозможно, да и не надо. Возлюбленная – путеводная звезда поэта, и этим сказано все.

Турандот

Сказка о прекрасной и жестокой китайской принцессе Турандот стала сюжетной основой для произведений сразу четырех великих писателей, причем имена троих из них вошли в ряд величайших гениев мировой литературы.

Фольклорную тему этой истории можно найти в сказочных сборниках «Тысяча и один день» и «Кабинет фей». Первым из великих ее использовал в своем шедевре Низами Гянджави: это четвертая поэма прославленной «Хамсе» («Пятерица») – «Семь красавиц».

В самом начале XVIII в. на сюжет поэмы «Семь красавиц» обратил внимание Лесаж,[112] подрабатывавший тогда писанием пьесок для ярмарочных балаганов. Он нашел пересказ поэмы Низами в сборнике персидских сказок Пети де ла Круа 1712 г. Комическая «Китайская принцесса» Лесажа с успехом шла на парижской ярмарке в рамках традиционной буффонады Арлекина и его комедийных партнеров.

Через тридцать три года на сцене венецианского театра «Сан Самуэле» состоялась премьера пьесы «Принцесса Турандот», написанной графом Карло Гоцци по мотивам балаганного произведения Лесажа.

Великий итальянский драматург и писатель Карло Гоцци (1720–1806) родился в Венеции в семье знатного, но обедневшего дворянина. Образование получил домашнее, а в шестнадцать лет в поисках средств к существованию завербовался в наемную венецианскую армию и отправился воевать в Далмацию.

Через три года Гоцци вернулся домой и стал искать себя на ином поприще – в литературе. Начал девятнадцатилетний автор с написания поэм и эссе, направленных против популярного тогда в Венеции Карло Гольдони, проводившего свою знаменитую театральную реформу. В борьбе с Гольдони Гоцци всю жизнь жестко отстаивал традиционную итальянскую школу комедии дель арте.[113]

Выступления Гоцци пришлись по душе венецианским аристократам-графоманам, которые сразу же приняли его в свой круг. Он стал одним из организаторов шуточной академии Гранеллески, оказавшись там чуть ли не единственным настоящим писателем в чопорной компании любителей высокопарной словесности. Неудивительно, что Гоцци стал самым деятельным защитником национальных традиций в венецианском театре, а именно – театральной условности в противовес натурализму и бытовизму реалистов.

Новаторы в лице Гольдони утверждали, что комедия дель арте есть искусство плебейское, для тупых и низменных, в то время как театр должен нести зрителю правду жизни, пробуждать в нем чувство и благородные мысли. Гоцци же считал плебейскими комедии самого Гольдони, а комедию дель арте – лучшим, что дала Венеция театральному искусству.

Нередко утверждают, что именно личная ненависть к Гольдони и ко всему новому и новаторскому привела Гоцци к созданию его гениальных сказок-пьес, названных самим автором фьябами.[114] Вряд ли можно согласиться с такой точкой зрения, учитывая роскошную фантазию и изящную неповторимость каждой сказки великого драматурга. Всего в течение 1761–1786 гг. Гоцци создал десять фьяб. Они были опубликованы в книге «Десять сказок Карло Гоцци» и имели грандиозный успех.

Согласно преданию, первая сказка Гоцци была создана писателем, когда он поспорил с Гольдони, что напишет пьесу на самый незатейливый сюжет, добившись при этом всеобщего восторга. Это была великая «Любовь к трем апельсинам». Она и положила начало фьябам. Написана сказка была в 1761 г. для труппы прогоревшего театра «Сан Самуэле». Успех «Любви к трем апельсинам» был грандиозный, но надо отдать должное автору – все последующие девять фьяб Гоцци оказались приняты зрителями с неменьшим восторгом. В считанные годы театр «Сан Самуэле» стал самым посещаемым в Венеции, а театры, ставившие пьесы Гольдони, обанкротились. Гоцци победил. Гольдони пришлось покинуть город, причем добила его пьеса «Принцесса Турандот», появившаяся в 1761 г. Именно Гоцци впервые назвал китайскую принцессу Турандот.[115] «Сказка о “Турандот, принцессе Китайской”, обставленная всеми невероятными перипетиями… была поставлена труппой Сакки в театре «Сан Самуэле» в Венеции 22 января 1761 г. и шла с успехом семь вечеров подряд».[116]