Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

И цвет… «Cherry Sunburst» ласкает глаз. Я влюбился в неё с первого взгляда. Заметив, как я медленно погружаюсь в нирвану, Вадим Николаевич деликатно кашлянул.

— Нравится? Знаете, кому принадлежала? Стасу Намину! А ему её новую привезли из Штатов. Играл на ней от силы полгода. Говорит, ни за что мне не отдал бы, но месяц назад деньги срочно понадобились. Обещал выкупить…

Понятно, типа бери быстрее, а то уйдёт законному владельцу. Не знаю, Намин был её прежним хозяином или на самом деле какой-нибудь Вася Пупкин, но гитара с виду классная.

— Можно проверить звучание. Я не сильно в этом разбираюсь, вон там всякие провода лежат, сами тогда воткните куда надо.

Чтобы подсоединить гитару к «комбику», мне понадобилось несколько минут. Сначала выкрутил звук почти до нуля, затем, уже пытаясь что-то наиграть, стал его постепенно прибавлять. Хорош звук! Так, теперь с педалью попробуем… Так увлёкся, играя тему из «Money for Nothing» Марка Нопфлера, что на какое-то время вообще выпал из реальности.

— Классный музон, — выдохнул Витя, когда я не без сожаления выдёргивал шнур из гитары. — Это что, из новой песни?

— Ага, сочиняю понемногу.

— Я, конечно, в некотором роде дилетант в настоящей музыке, но смею заверить, вы играли мастерски, — расплылся в подобострастной улыбке Вадим Николаевич. — Вы с этой гитарой словно созданы друг для друга!

Она по-прежнему висела у меня на шее, и так не хотелось её снимать…

— Неплохой инструмент, — согласился я. — А что по цене?

— Цена самая демократичная… Ну, с учётом того, за сколько мне Намин продал гитару. Так что обойдётся она вам всего в тысячу двести… И это вместе с кофром, — торопливо добавил он.

Такие деньги у меня были, я полторы тысячи с собой взял. Но для приличия всё же решил поторговаться.

— Помилуйте, Вадим Николаевич, гитара, конечно, хорошая, но тысяча двести…

— Максим, уверяю вас, если бы я захотел на этой операции заработать, то продал бы и дороже, желающих пруд пруди. Таких фирменных гитар на весь Союз раз-два — и обчёлся. Это просто я не спешил, думал, Стас заглянет, выкупит обратно. Но, так уж и быть, сотню готов скинуть, чисто ради моего к вам уважения. Очень уж ваш роман мне понравился про юношу, который в 1941-й год попал.

Надо же, и этот читал… В общем, на тысяче сто ударили по рукам. Полтинник я, как и обещал, отстегнул чрезвычайно довольному Вите.

— А «Yamaha» и «Arp Odissey» почём? — спросил я на всякий случай.

— Три пятьсот «Yamaha» и две восемьсот «Arp Odissey»… Может быть, что-то из электроники интересует? — поинтересовался хозяин этой пещеры Али-Бабы, видя, что я не готов пока платить столько за синтезатор.

— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз… Кстати, не боитесь вот так показывать чуть ли не первому встречному свой… хм, склад?

Улыбка Вадима Николаевича стала ещё шире.

— Кто не рискует — тот не пьёт шампанского. Да и какой вы первый встречный? Ко мне люди с улицы не ходят, всё больше по рекомендации. А дверь? Такую только динамитом брать… Что ж, приятно было с вами иметь дело!

Витя, на какое-то время после нашего ухода оставшийся с Вадимом Николаевичем наедине, догнал нас уже на улице.

— Ну вот, не зря сходили, — довольно прокомментировал он и тут же понизил голос, ещё при этом зачем-то стрельнув глазами по сторонам. — А что касательно, как ты сказал, нежелательных гостей… Я тебе скажу по секрету, у Вадима Николаевича имеются связи и в криминальном мире, и в ментовской среде. Так что грабануть его — это нужно быть полным идиотом… Так, мне на остановку, а вам куда? На Арбатскую площадь? Тогда на метро, тут рядом станция «Третьяковская». Ну, бывайте! Рад был познакомиться с самим Максом Варченко!

Да и я рад был с тобой познакомиться, Витёк, ежели в результате урвал «Gibson Les Paul». Удачи тебе в твоём нелёгком и опасном бизнесе!

А на часах уже десять минут четвёртого, до начала премьерного показа час пятьдесят. Должны успеть — Стефанович обещал нас встретить на служебном входе в половине пятого. Даже время на перекусить останется, потому что есть хотелось неимоверно. У нас весь день во рту не было ни крошки, если не считать купленного с утра в ларьке на вокзале эскимо в шоколаде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но утолить голод желательно в шаговой доступности от «Художественного», чтобы быть готовыми в случае чего бросить всё и рвануть к кинотеатру. В «шаговой доступности» обнаружилась вполне цивильная «Блинная», где можно было посидеть за столиками. Помимо блинов как с начинкой, так и без оной можно было перекусить салатами и борщом либо ухой из минтая. Мы выбрали борщ, тем более что раздатчица сметаны не пожалела. Ну и блинов, само собой, с чаем, я так вовсе взял два стакана. Ем — а сам то и дело поглядываю на прислонённый к спинке соседнего стула кофр. Как же приятно сознавать, что внутри находится предел мечтаний многих советских гитаристов!

Двадцать пять минут пятого подошли на служебный вход. Тут у дежурного уже толпились с десяток человек. Как выяснилось при кратком знакомстве, когда меня признала парочка томящихся в ожидании, всех их Александр Борисович обещал провести, кого по пригласительным, а кого и так просто.

— Слушай, с твоими вещами нужно что-то делать, — заявил Стефанович, окинув меня скептическим взглядом, когда уже провёл нас внутрь. — Ну не потащишь же ты всё это в зал? Идём, нам с Аллой выделили комнатушку, чтобы она смогла переодеться, там и оставим.

Алла на деликатный стук мужа в дверь ответила протяжным:

— Входи-и-ите!

Пугачёва как раз приводила себя в порядок, увидев нас с Ингой в отражении прямоугольного зеркала, тут же развернулась с кисточкой в одной руке и набором теней в другой.

— О, Максим, Инга… Рада вас видеть. Молодцы, что добрались на премьеру. Саша, надеюсь, ты недалеко их посадишь?

— Что ты, Алла, третий ряд, почти по центру.

— Мог бы и на первый посадить.

— Ты же знаешь, там…

— Да знаю, знаю…

— Вот именно! Замминистра культуры, председатель Госкино, директор «Мосфильма»… Ну и исполнители главных ролей, включая тебя, режиссёр, оператор… Так что третий ряд — не самый плохой вариант.

— А Зацепин всё-таки не пришёл?

— Если бы пришёл — я бы знал. Видно, всё не может простить[3].

Уточнив на всякий пожарный, что гримёрка закрывается на ключ, и будучи более-менее уверенным в сохранности своих вещей (мы ещё и верхнюю одежду там оставили), заняли свои места в зрительном зале. Вижу несколько знакомых лиц, преимущественно актёры, меня тоже узнают, это видно по любопытным взглядам сидящих поблизости зрителей.

По ходу пьесы я всё же увидел себя с мамой, когда снимали сцену в ДК завода имени Лихачёва. Причём камера выхватила крупным планом почему-то именно наши лица из всей массовки, задержавшись на нас несколько секунд.

— Ой, это же ты с мамой! — пискнула Инга.

Фильм, если честно, мне не очень понравился, даже учитывая, что в одной из сцен Алла дуэтом с Добрыниным поют «Две звезды». В целом он мало чем отличался от виденного мною в прошлой жизни, а я был далеко не фанатом этой картины. Если бы в фильме были заняты рок-музыканты, ну или хотя бы что-то такое рядом — то, думаю, его популярность просто зашкаливала бы. Но такой фильм никто бы сейчас снять не позволил, с этим-то, насколько помню, была масса проблем.

В финале зал аплодировал стоя, мы тоже с Ингой встали за компанию, она — отбивая ладоши со счастливой улыбкой на лице, а я вяло хлопая, с кисловатой миной. Правда, когда меня вместе со участниками съёмочной группы пригласили на сцену и, пока я поднимался, зал свистел и аплодировал, пришлось изобразить на лице если не бурную, то как бы искреннюю радость. Мне даже перепало несколько букетов, когда публику с цветами допустили к сцене. Я выбрал самый красивый и вручил его Инге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В гримёрке, выделенной, я так понял, исключительно для Пугачёвой, и где нам с её благословения было разрешено оставить вещи, мы оказались с ней одновременно.

— Пожалуй, не буду смывать макияж и переодеваться, — сказала она, задумчиво разглядывая себя в зеркало. — Всё равно сейчас едем отмечать премьеру.