Трактат о двух Сарматиях - Матвей Меховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
94
Эта сказка встречается у Плиния (см. прим. 90), кн. IV, § 89; Солина (см. прим. 207) — 161; Помпония Мэлы (II, 36 — 37) а из ближайших к нашему автору, напр, у Bergomensis (о. с., л. 11) и Энея Сильвия (Космография, гл. XIII, со ссылкой на Солина и замечанием: «Это — баснословно»).
Наиболее уверенно передает ее Солин, начиная так: «Об Ипербореях ходили басни..., но, когда вполне честные и достаточно достоверные писатели сообщают одинаковые сведения, никто не должен бояться лжи» (перев. у В. В. Латышева, Scythica et Caucasica, т. II, вып. 2, стр. 279).
Причинами возникновения такого верования можно считать — с одной стороны — неправильно истолкованное известие о беззакатном солнце северного лета, с другой — утопические искания «рая» на земле, имеющие множество отражений в фольклоре, литературе, историографии и науке вообще не только древности или средневековья, но и нового времени.
М. П. Алексеев (Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей, т. I, Крайгиз, Иркутск, 1932; стр. LVI, прим. 57), комментируя это место, полагает, что «все это взято Меховским главным образом у Плиния». Мы предпочли бы уклониться от столь решительного утверждения, потому что о стране блаженства в очень сходных выражениях говорится во многих источниках Меховского, да и сам он полемизирует не с единичным мнением. Интересны приведенные М. П. Алексеевым: отрывок из Татищева о справедливости и беззавистном нраве остяков, тунгусов и вогуличей и записанная на Новой Земле сказка о счастливом крае, где нет вражды и злобы.
Перевод этого места Трактата у Дитмара (Землеведение, т. XXX, вып. IV: Б. Дитмар, Трактаты о двух Сарматиях Матвея Меховского, стр. 65), повторенный без изменения М. П. Алексеевым (о. с., стр. XXXIX) очень неточен: vita placidissima et perpetua omni amoenitate plena не значит «вечно спокойная жизнь», а значит «жизнь тишайшая (полная мира), вечная и полная всякой прелести»; multorum seculorum decursu значит «по истечении многих веков», а не «испокон веков»; ubi... displiceret не значит «жители ненавидят» а — «когда... надоест».
95
Старейшее упоминание об этом у Геродота (см. прим. 207) — III, 16: «На севере Европы, несомненно, находится золото в огромном количестве... одноглазые люди, аримаспы, похищают его из-под грифов» (перев. у Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 9). Еще у него же: IV, 13 и 27 (с объяснением имени аримаспов из двух скифских слов). На Геродота ссылается Евстафий (XII в. н. э), комментатор Землеописания Дионисия. О том же сообщают: Плиний (VII, 10 ссылкой на Геродота и Аристея Проконнеского, как источник Геродота), Помпоний Мэла (II, 1), Солин (1522 — о золоте и драгоценных камнях), бл. Августин (см. прим. 102) в трактате о 12 камнях Апокалипсиса (XXI, 19—20: не о золоте, а о смарагдах; грифы определяются, как «частью львы, частью орлы»). Кроме того у Иакопо из Бергамо о. с., лл. 10V и 11), Энея Сильвия (Космография, гл. XIII, со ссылкой на Солина), Ioh. Thwrocz (Chronica Hungarorum ч. I, гл. VII, при чем дается и перечисление разных драгоценных камней, может быть, вслед за бл. Августином). Общим источником является Геродот.
В упомянутой книге М. П. Алексеева (о. с., стр. XXI—XXII и LII—LIII), дан свод ученых попыток уяснить реальную основу легенды — географически, этнологически и лингвистически определить имена аримаспов и грифов. Приведены ссылки на Татищева (Ист. Российская, I, 106: аримаспы — самоеды, жмурящие один глаз при стрельбе из лука), В. П. Клингера (Сказочные мотивы в истории Геродота, Университ. известия, Киев, 1902, n° 11, стр. 163 и сл.), А. И. Соболевского (Русско-скифские этюды, Изв. Отд. Русск. яз. и слов. Ак. Наук, 1921, XXVI, стр. 32—33), А. П. Чулошникова (Очерки по истории казак-киргизского народа, Оренбург, 1924, стр. 14: аримаспы — тюрки, грифы — чудь!), В. Laufer’a (Die Sage von den Goldgrabenden Ameisen в Лейденском журнале Toung Pao, vol. IX, стр. 452), R. Hennig’a (Ein Kapitel zur Klasstellung antiker Wirtschaftsgeographie, Reinisches Museum, 1930, Bd LXXII, стр. 328 и сл.).
Отметим забавную неточность в переводе этого отрывка у Б. Дитмара, повторенную М. П. Алексеевым: выражение aurum, quod letificat cor hominis, т. е. парафраза гораздо более ходкого изречения vinum, quod letificat... (Библия, псалом 104, ст. 15), переведено: «золото, которое умерщвляет». (Дитмар, о. с., стр. 65; Алексеев, о. с., стр. XXXIX).
96
Средневековая наука унаследовала от древности твердое убеждение в том, что на севере Скифии есть мощный горный кряж — Рифейских гор, откуда текут крупнейшие реки.
О Рифейских горах (в меньшей степени о Гиперборейских) упоминает множество древних писателей, историков и поэтов, начиная с Геродота, ссылающегося на Аристея Проконнесского. О них сообщают: Аристотель в Метеорологии (кн. I, гл. 13, § 20), Гиппократ (26), Евстафий в комментарии к Землеописанию Дионисия (32), Птолемей (III, 55), Маркиан (II, 39), Плиний (IV, 8; V, 98; VI, 15, 19, 33, 219), Солин (171, 3811), Помпоний Мэла (I, 109, 115, 117; III, 1, 36) и многие другие.
Немудрено, что и непосредственные предшественники Меховского говорят о Рифейских горах со спокойной уверенностью точного знания, сравн. Иакопо из Бергамо (о. с., л. 11), Ioh. Thwrocz (о. с., ч. I, гл. VII).
Между тем именно точного знания о местоположении этих гор ни у древних, ни у позднейших писателей не было. Это местоположение определялось лишь относительно: «под самым севером, выше крайних пределов Скифии» (Аристотель, Гиппократ), «выше Аримаспов» (Евстафий, Плиний), «за аремфеями» (Помпоний Мэла); иногда по отношению к более или менее известным Кавказским горам (Солин, Плиний, Помпоний Мэла), что впрочем ничего не уясняло, так как одновременно сообщалось, что за Рифеями идет побережье северного океана. До какой степени сбивчивы бывали эти определения, показывает хотя бы то, что Маркиан (II, 38) говорит о горах,
