«Если», 2012 № 11 - Журнал «Если»

Я подавил разочарованный стон.

— И вы ничего не помните о наших предыдущих встречах?

— Разве мы уже встречались?

— Да, много раз. Меня зовут Алонсо Моргансон. Я врач, специализирующийся на психических расстройствах. Вы находитесь в моей клинике на планете, которую мы именуем Землей. А мы называемся «люди». Люди не являются земноводными или двоякодышащими, к тому же в настоящее время у меня нет пациентов, для которых вода — естественная среда обитания. Моя клиника перебралась на океанское дно после, гм-м… небольших неприятностей с соседями, — добавил я. — Зато здесь мы никому не мешаем.

Клиника действительно перебралась на шельф, сама перебралась, переместилась, перешла, переехала — назовите, как хотите. Раньше она стояла на суше, но после упомянутых неприятностей ее стены и оборудование сами собой разобрались на мелкие части, которые, в свою очередь, самостоятельно преодолели полторы мили, отделявшие нас от океанского берега, и бросились в воду как лемминги. Должно быть, со стороны этот марш железок выглядел довольно дико.

— Разве я не отношусь к людям?

— Вы принадлежите к инопланетной расе, которую мы называем гуюками, и прибыли сюда из очень далекого мира. — Эти слова я произнес практически на автомате: за последние пару месяцев я повторял их так часто, что теперь они соскакивали у меня с языка буквально сами собой.

Хаксель пошевелилась, и ее полупрозрачные покровы, затрепетав, как шелковый платок на ветру, приподнялись и снова опали. Даже после двух месяцев ежедневных встреч со своей экзотической пациенткой я еще ни разу не видел, чтобы эти похожие на крылья складки развернулись полностью.

— Благодарю вас за ценную информацию, — вежливо промолвила Хаксель. — Значит, я страдаю психическими расстройствами?

— Я бы сказал: не расстройствами, а расстройством. В остальном с вами все в порядке… вы мыслите ясно и логично и не испытываете никаких затруднений при общении… — На четырех языках, между прочим. — Кроме того, вы быстро учитесь. К сожалению, утром вы, как правило, не помните ничего из того, что узнали накануне.

Хаксель довольно долго молчала, потом спросила:

— Значит, мы с вами уже беседовали обо всем этом?

— Сегодня наша с вами шестьдесят первая встреча. Кстати, наша система счета вам тоже должна быть знакома.

— Я помню, как вы считаете. У вас принята десятичная система — довольно странная и неудобная, но я, кажется, с ней освоилась. Или я это уже говорила?

— Время от времени вы говорите не «неудобная», а «неуклюжая».

— Должно быть, для вас это ужасно утомительно — снова и снова выслушивать одно и то же. Я, однако, была бы весьма признательна, если бы вы еще раз просветили меня насчет того, кто я такая, а заодно рассказали, как вышло, что меня стал лечить не наш медик.

Я хмыкнул. В последние несколько недель я много раз задумывался о том, чтобы записать слова, которые мне приходилось повторять изо дня в день, и проигрывать их, как только в этом возникнет необходимость. Увы, я хорошо знал, что отношения между врачом и пациентом — вещь сугубо личная. Впрочем, ежедневное повторение одних и тех же истин научило меня выбирать главное и отбрасывать второстепенное.

— Мне сообщили, что вас зовут Хаксель — во всяком случае, именно так ваше имя звучит в моем произношении, и что вы относитесь к женскому полу. К сожалению, о гуюках мне практически ничего не известно, поэтому я не могу объяснить, почему за ваше лечение не взялся ваш собственный народ. Вместо этого я могу рассказать, как получилось, что гуюки узнали обо мне… — В иллюминаторе за спиной Хаксель — или перед ее лицом, кто знает, — промелькнул, сверкая чешуей, большой косяк каких-то мелких рыбешек, и мне захотелось к ним присоединиться.

По телу Хаксель пробежала волна невнятной дрожи.

— С вашей стороны это было бы весьма любезно, — заметила она.

— Для начала вам следует знать: я называю эту клинику своей потому, что она была построена для меня, однако ее настоящие владельцы — не люди. Они называют себя торговцами или тсф, как это звучит на одном из их языков. В переводе это означает «честные торговцы» или что-то в этом роде. Тсф имеют дело с людьми уже больше десяти лет, но я, наверное, единственный человек, которого они наняли. — Тут я сделал паузу, чтобы Хаксель могла задать свой обычный вопрос. Инопланетянка не обманула моих ожиданий:

— Неужели вы работаете в этой клинике совершенно один?

— Нет, — и снова едва удержался от того, чтобы не вздохнуть: как же все непросто с этими инопланетянами! — У меня есть штат, который помогает мне и здесь, и в наземном отделении клиники, где я лечу пациентов-людей. Дело, однако, в том, что этот штат в количестве трех… существ не включает ни людей, ни торговцев, ни гуюков. Мои помощники происходят из трех разных миров.

— Но как вам удается достичь взаимопонимания?

— Шесть лет назад торговцы спасли трех космических путешественников с трех терпящих бедствие космических кораблей в трех разных секторах Галактики. Как вскоре выяснилось, каждый из путешественников страдал той или иной формой психического расстройства, а поскольку раньше торговцам не приходилось сталкиваться с представителями этих народов, они обратились за помощью к людям, к человечеству.

— Почему именно к вам?

— Похоже, люди больше других разумных существ подвержены самым разнообразным психическим заболеваниям.

— Кажется, мне открылся свет истины!.. Ваш народ накопил богатый опыт и выработал соответствующие лечебные методики.

Пожалуй, я и сам не сумел бы выразиться лучше. Впрочем, эту реплику Хаксель я без труда мог процитировать по памяти.

— Так считают торговцы, — согласился я, скромно пожимая плечами. — Благодаря моей медицинской специализации и моему участию в нашей космической программе земные власти выбрали для этой работы меня. Торговцы доставили всех троих пострадавших в одно из своих представительств — на космическую станцию, которая движется по орбите недалеко от Земли, я отправился туда же… — В углу моего поля зрения появились мерцающие красные буквы: «Поступило сообщение от абонента «Санни». Принять? Отложить? Отклонить?». Я отдал мысленную команду «Принять» — моя жена Санни не стала бы беспокоить меня в рабочие часы, если бы дело не было действительно важным.

По сетчатке глаза побежали голубые буквы: «у кэр прблм со свд плат, бдшь дм к 4?». На первый взгляд абракадабра, но на самом деле все было совершенно прозрачно. Старшая сестра моей жены Кэролайн так и не купила себе подходящее платье, чтобы блистать в нем на свадьбе собственной дочери, и хотела, чтобы Санни поехала с ней по магазинам. В четыре часа возвращался из школы наш сын Алекс, и жена интересовалась, буду ли я дома.

Я вызвал виртуальный тачпэд, набрал «да» и нажал иконку, соответствующую макрокоманде, которая в автоматическом режиме добавляла к моему посланию слова: «Люблю. Целую. Твой Алонсо».

— От вас и от кольца, которое вы носите, только что исходили странные волны, — заметила Хаксель. — Пару мгновений назад я зарегистрировала аналогичные входящие волны. Что это было? Какой-то особый способ связи?

Я удивленно уставился на пациентку. Эти слова не входили в привычный сценарий, и я на мгновение почувствовал себя сбитым с толку.

— Вы видите радиоволны?

— А вы разве нет?

— Нет, но… Вы правы, моя жена только что прислала мне сообщение. Кольцо уловило сигнал и передало его на вживленный в мою голову имплантат, который мы называем инфоматом.

— Поразительно! И такая сложная технология используется только для передачи сообщений?

Ее предположение заставило меня улыбнуться.

— Вообще-то, у этой технологии много применений, — сказал я, думая о том, что современные инфоматы заменили собой телевизоры, компьютеры, телефоны, кинотеатры, радио и многое другое.

Потом я спросил себя, как в живом существе могла развиться способность видеть радиоволны. Какие эволюционные условия способны вызвать подобную необходимость? Я попытался представить себе, что это могло быть, и с трудом сдержал дрожь беспокойства.

— Прошу извинить, если отвлекаю вас от важных размышлений, — услышал я гнусавый шепоток Хаксель, — но мне хочется узнать, что произошло на базе торговцев.

— На базе… Ах да!.. — спохватился я. — Одним из трех спасенных инопланетян был представитель расы гуюков — представительница, как выяснилось впоследствии. Когда торговцы нашли ее в потерпевшем аварию корабле, она была полностью обезвожена. В каютах и других помещениях разбитого корабля не было обнаружено ни воды, ни даже водяного пара, из чего торговцы сделали неправильный вывод… — Ну-ка, подумал я, скажи, в чем была их ошибка? Тебе это будет легко, ведь ты уже делала это шестьдесят один раз!