Зимние призраки - Дэн Симмонс

Конгден таращился на него сквозь мокрый снег. Поля его шляпы в стиле Дикого Запада промокли. Глазки шерифа превратились в черные щелочки на заплывшей жиром физиономии.

– Ты меня слышал, мистер Стюарт. Уматывай отсюда ко всем чертям, пока ничего не случилось.

– Думаю, следующее, что случится, это мой звонок адвокату с жалобой на преследование со стороны властей, – заявил Дейл.

Это был чистый блеф. Не считая юриста, с которым он год назад советовался по поводу развода, Дейл не знал никаких адвокатов.

Конгден развернулся, тяжело уселся в машину и укатил в метель.

«Что теперь?» – подумал Дейл.

Он вошел в дом, сбросил промокшее пальто, ботинки и носки прямо в кухне, постоял немного у обогревателя, а потом пошел в кабинет за сухой одеждой.

Компьютер по-прежнему находился в режиме DOS, но под строкой «Пошел бы ты на дно вместе со своей нильской баржей» появилась еще строчка:

›Он прав, Дейл. Если ты не уедешь отсюда, превратишься в такого же покойника, как и Конгден.

Дейл уставился на эти две фразы. Первый раз за все время неведомый хакер написал что-то конкретное. Кто бы ни был автором всей этой чепухи, он знал Дейла, знал, где он был, знал, что он только что разговаривал с Конгденом.

«Но как? И что, дьявол его подери, все это означает? “…Такого же покойника, как и Конгден"? Что-то должно случиться с нами обоими?» Возможно, дело было в мокрых ногах и джинсах, возможно, виноват был ледяной ветер, задувающий со второго, открытого теперь, этажа, но почему-то Дейл вдруг задрожал и зубы у него застучали.

– Так, значит, вы верите в привидения? – спросил Дейл спустя полчаса, когда они с Клэр забрались в спальные мешки.

Они наскоро пообедали супом, но до того Дейл провел ужасные десять минут, пытаясь разжечь костер старыми спичками, которые все время задувал ветер, пока Клэр не достала из кармана зажигалку и не подожгла все одним щелчком, а потом (хотя они и захватили с собой палатку на случай дождя) они расстелили спальные мешки прямо под звездами. Погоняемые ветром волны плескали о берег маленького озерца в пятнадцати ярдах от них.

– Моя мама верит, – ответила Клэр. – Она видела несколько привидений как раз здесь, на хребте Духа.

Дейл посмотрел на вершину, нависающую над ними. Шорох травы походил на сбивчивый шепот.

– А вы сами? – спросил он.

– Я не верю в привидений, – тихонько ответила Клэр, – но я как-то видела одно.

Дейл ждал продолжения, лежа на животе в уютной мягкости спального мешка и положив подбородок на подставленные ладони.

– Я уже упоминала, что у моего отчима в Мантуе дворец, – заговорила наконец Клэр. – Мой отец был флорентийским художником, но, когда он погиб в автокатастрофе, мать вышла замуж за этого пожилого человека. Его семейство сколотило свои миллионы, торгуя салями. Король салями. Достойный титул для супруга одной из самых популярных оперных див Европы.

В общем, мне было лет десять, когда мать снова вышла замуж. Семейка отчима здорово потрепала мне нервы. У него был сын на шесть лет старше меня, очень себе на уме. Мы приезжали погостить в Мантую. Мы до сих пор проводим в Мантуе несколько недель осенью: лето и зима там ужасны. Вы в самом деле хотите услышать эту историю, профессор Стюарт?

– Да, – сказал Дейл.

– Дом в Мантуе действительно грандиозный, – продолжала Клэр. – Король салями еще в семидесятых нанял архитектора, который объединил три дома (все конца шестнадцатого века) и двор в один огромный дом с внутренней отделкой прямо из века двадцать третьего. Например, у лестницы, ведущей в библиотеку, нет даже перил: просто единая завивающаяся по спирали полоса стали для опоры и деревянные ступеньки, висящие на двух тонких стальных тросах. Впечатление такое, будто между древними терракотовыми стенами торчит позвоночный столб динозавра, покрытый остатками фресок семнадцатого века.

Моя комната как раз рядом с библиотекой, у служебного лифта, окна выходят на площадь и в старинный внутренний дворик, который нанятый архитектор закрыл прозрачными дверьми из плексигласа и увенчал стальной крышей. И в ту осень, когда мы впервые гостили в доме, я проснулась ночью, часа в три, от женского плача. Сначала я испугалась, не мама ли это: прошло меньше года с гибели отца, и я знала, что она иногда плачет тайком. Но этот плач был громче, грубее того, что я слышала прежде. Я подбежала к открытому окну, выходящему во внутренний дворик, потому что плач доносился изнутри дома.

Там была женщина, одетая во все черное: пожилые женщины в Мантуе и Флоренции одеваются так и в наше время. Только эта женщина не была пожилой. У нее на голове был шарф, но я видела ниспадающие из-под него роскошные длинные черные волосы, да и по ее движениям и фигуре было ясно, что женщина молода, лет около двадцати. И она несла на руках ребенка. Мертвого.

– А как вы поняли, что это мертвый ребенок? – шепотом спросил Дейл.

– Это было очевидно, – ответила Клэр. – У того ребенка глаза были запавшие, неподвижные и какие-то стеклянные. Тело раздутое и белее белого. Маленькие ручки походили на клешни из-за трупного окоченения. Я едва ли не чувствовала запах.

– Ваше окно было так близко? – Дейл постарался, чтобы в его тоне не сквозило сомнение.

– Да, оно было совсем близко, – ответила Клэр. – А потом женщина взглянула на меня. Точнее, не на меня, не сквозь меня, а в меня. А потом она просто… исчезла. В какой-то миг она и ребенок были здесь, а в следующее мгновение словно испарились.

– Вы говорите, вам тогда было десять, – задумчиво произнес Дейл.

Клэр лежала на спине, глядя на звезды, пока рассказывала свою историю, но теперь она перекатилась на живот и посмотрела на него. Между ними стояла походная плитка, разделяющая их, как какая-нибудь современная версия меча.

– Да, мне было десять, но я видела то, что видела, – тихо произнесла она.

– И конечно же, оказалось, что существует городская легенда о женщине, чей ребенок погиб в этом доме, – предположил Дейл.

– Конечно, – подтвердила Клэр. – На самом деле ребенок утонул в колодце, который когда-то был в этом дворике. Мать, ей действительно было всего двадцать, как выяснилось, отказывалась хоронить ребенка. Она носила его с собой несколько недель, пока жители Ман-туи не отняли его и не похоронили сами. Тогда мать бросилась в тот же самый колодец. Все это произошло в конце шестнадцатого века.

– Отличная легенда, – одобрил Дейл.

– Пожалуй.

– А не могли ли вы слышать эту историю до того, как увидели привидение? – поинтересовался Дейл.

– Нет, – ответила Клэр Ту-Хартс– Ни малейшего шанса. Мой отчим и все его домочадцы отказались обсуждать мой рассказ об увиденном. В итоге я буквально вытрясла эту историю из восьмидесятишестилетней кухарки, чья семья служила в доме на протяжении пяти поколений.