Жизнь и подвиги Антары - аль-Асмаи

А наутро Малик, сын царя Зухейра, и с ним Антара и остальные всадники Бену Абс вернулись из земель Бену Мазин, неся с собой подарки и подношения, которыми одарили их Бену Мазин, и те, кто оставался в становище, радостно встретили прибывших. Царь Зухейр расспросил своего сына об их походе, и когда Малик рассказал ему о подвигах Антары, царь сказал:

― Антара охраняет наше племя, подобно мощной крепости.

Отец Антары и его дяди и все в становище радовались его благополучному возвращению, один Малик, отец Аблы, испытывал совсем иные чувства, ибо в его сердце горела ненависть. А Антара разделил привезенные им подарки между своими близкими, и его благодарили все мужчины и женщины.

Потом он пошел к своей матери Забибе, которая глазам не верила от радости. А Забиба уже узнала о том, что Малик выдает Аблу замуж за Умару, но она решила не говорить об этом Антаре, пока он не отдохнет после похода. И вот настала ночь, и их палатка опустела. Антара лег спать, а Забиба сидела у его изголовья и разговаривала с ним. И он спросил ее об Абле, и мать ответила:

― Брось все это и не вспоминай больше об Абле. Ты ее больше не увидишь, потому что ее отец отдает ее за Умару, и дело стало только за выкупом.

Когда Антара услышал эти слова, он так встревожился и его страсть вспыхнула с такой силой, что он едва не лишился сознания.

Потом он сказал Забибе:

― Горе тебе, мать, а кто может забрать ее в жены из племени царя Зухейра?

Забиба ответила:

― Ее отец Малик захотел породниться с Бену Зияд из-за их огромных богатств. Но Абла сказала: «Если бы даже мой отец разрезал меня на части, я не подчинюсь ему и не сделаю того, что он хочет».

И когда Антара услышал все это, жизнь стала ему противна и он захотел смерти. Он сказал:

― Клянусь тем, кто выровнял землю и вознес небеса своей силой, если Умара осмелится посягать на Аблу, я убью его, даже если бы он находился в шатрах Хосроев!

Тогда его брат Шейбуб, который был при этом, сказал:

― Я тотчас же отправлюсь и убью его, чтобы больше о нем не думать!

Но Антара сказал ему:

― О брат, потерпи, я пойду к царю Зухейру и встречусь со своим другом Маликом, сыном царя, и поговорю с ним об этом деле!

И Антара провел эту ночь, не вкусив сладости сна, он бодрствовал, размышляя, плача и стеная.

А когда забрезжило утро, Шейбуб оседлал для него Абджара и Антара отправился к шатрам своего друга Малика. А прибыв к нему, Антара рассказал ему о своем горе. И Малик ибн Зухейр сказал:

― Клянусь Аллахом, Абу-ль-Фаварис, дело Умары проиграно, а твой дядя потерпел убыток в этой сделке. И раз уж дело приняло такой оборот, я сам займусь им и пресеку все козни Бену Зияд и защищу тебя от всех твоих врагов и завистников. Не то ты потеряешь Аблу, а в племени из-за всего этого начнется смута. Успокойся и потерпи свое горе, пока я не поговорю с твоим отцом. Я попрошу его дать тебе свое имя, и если он сделает это, мы посватаем Аблу у ее отца Малика тотчас же, пообещав ему любой выкуп. Мы скажем ему: «Антара больше всех арабских всадников достоин получить твою дочь, ибо она его двоюродная сестра». Я попрошу твоего отца помочь нам в этом деле, и мы получим Аблу как подобает. А если твой отец откажется выполнить мою просьбу и не даст тебе свое имя и не придаст значения моим словам, то я сам посватаю Аблу, чтобы ни Умара, ни кто-либо другой на нее не посягали, а там мы будем тянуть с выкупом, пока твоему дяде не надоест. Ты только потерпи.

От слов Малика страдания Антары немного утихли, он поблагодарил своего друга, и они отправились вместе к шатрам царя.

А там собралось много знатных людей племени. Антара стоял, прислуживая царю, пока тот не приказал ему приблизиться. А когда он подошел, царь улыбнулся ему и стал спрашивать, как идут его дела. И Антара рассказал царю обо всем, что случилось с ним в походе, потом достал меч из ножен и показал его царю. Тот подивился и, вложив его в ножны, сказал:

― О Антара, это к счастью, этот меч послал тебе господь.

Антара поцеловал ногу царя и попросил его принять этот меч в подарок, но царь ответил:

― Нет, этот меч больше подобает твоей руке, он словно создан для тебя. Никто другой не сможет совершить им то, что совершил ты.

А потом царь выехал, как обычно, чтобы объехать становища своего племени и осмотреть пастбища. Тут его догнали всадники Бену Абс, и среди них был Умара, который надел роскошные одежды, обильно надушился благовониями и распустил волосы по плечам. И когда Антара, который был с царем, увидел его, им овладело смущение и в его сердце загорелся огонь, но он сдержался, помня обещание, данное Малику.

А когда царь вернулся в свой шатер и сопровождавшие его всадники тоже разошлись по своим жилищам, Малик подъехал к Шаддаду, приветствовал его и стал вести с ним беседу, а Шаддад призывал на него благословения, говоря:

― О господин мой, я только раб твоих благодеяний и твой слуга.

Тогда Малик сказал ему:

― О Шаддад, до каких пор ты будешь мешать своему сыну получить то, чего он достоин? Неужели ты не сжалишься над ним — ведь все племена завидуют тебе и твоей удаче. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из арабов может сравниться с ним? Ведь никто не может устоять перед ним, и никто не смеет обнажить меч в его присутствии. И ведь все свидетельствовали перед тобой и перед судьей, что он — твой сын. Послушай меня, дай ему свое имя и присоедини его к своей родословной. А я устрою пир и позову на него всех благородных арабов, чтобы ты снял с него оковы рабства перед всеми людьми, и ты увидишь, как он воздаст тебе за этот поступок.

Но Шаддад ответил, пылая гневом:

― О Малик, разве когда-нибудь арабский всадник так поступал? Неужели ты хочешь, чтобы арабы перестали уважать меня и чтобы до конца дней своих я был притчей во языцех среди всех племен? Неужели ты хочешь, чтобы обо мне говорили: «Он захватил черную рабыню и соединился с ней в пылу страсти, и она родила ему незаконного ребенка, и когда он увидел, что этот раб вырос сильным, он дал ему свое имя, чтобы похваляться его мечом». Это — плохой обычай, и вводить его — позор.

Но Малик возразил ему:

— А разве у кого-нибудь есть такой сын, как у тебя? Клянусь честью арабов, доныне ни одна свободная женщина и ни одна рабыня на земле не рождала подобного сына. По-моему, ты должен сделать это и ввести этот обычай среди арабов, чтобы впредь они подражали тебе, ибо доблесть следует поощрять. О матери его говорить нечего, ибо женщина только сосуд для мужчины, в котором он хранит то, что посеял. Она подобна сосуду с медом: если ты берешь мед, то бросаешь сосуд и больше в нем не нуждаешься.