Второй - Ята Петри

У каждого есть свои скелеты в шкафу. У каждого доктора есть свое персональное кладбище. Вот так и у меня стали появляться мои персональные призраки. С начала, после того как…

Да, вечер был совершенно обычным- кроме, разве того, что не поехали сразу в Берлогу, а застряли на стоянке возле супермаркета. Я упросил Второго сходить купить мне пару журналов, бутылку хорошего виски и черного хлеба. Он строго настрого приказал сидеть в машине и носа не высовывать. Все было глупо. Бронежилет я снял. Он ненужным надоевшим силуэтом виднелся с заднего сиденья, напоминая о вечном поселившемся внутри страхе. Я смотрел на него искоса- с ненавистью. И думал только о том, как же мне это все надоело- как устал я от постоянного напряжения, от ожидания, от неясности и неопределенности. Хотелось просто быть человеком. Город готовился к Новому году. Люди выходили из магазина с пакетами и коробками, каждый думал только о празднике. Я, сидя в грязном старом Опеле, в надоевшей, не стираной одежде думал только о том, что счастьем для меня сейчас было бы просто выйти под снег, поднять голову вверх и стоя так, глядя на темно-лиловое небо не думать ни о чем.

Я рванул ручку двери. Выбрался из машины- и пошел к стоящим чуть вдалеке украшенными новогодними гирляндами елям.

Утопая почти по колено в снегу, я добрался до деревьев, потрогал рукой тонкие совсем не острые иголки, размял в пальцах и вдохнул свежий ёмкий аромат хвои. Пахло теплом, мандаринами и домом. Пахло семейными праздниками, мамой, пахло детством, когда все хорошо было и понятно. Я не плакал…Я просто стоял возле этих чертовых деревьев- не мог отойти — как застыл, без движения с оголенными до безумия чувствами. В голове крутилось- только этого больше никогда не будет.

Я опустился просто в сугроб, набрал в пригоршню рассыпчатого снега и вытер горящее лицо. Полегчало. Минута слабости и эмоций прошла. Надо было снова лезть в панцирь.

Я глянул, на всякий случай, по сторонам. Все было на первый взгляд спокойно и тихо- меня трудно было заметить- люди не обращали внимание на заросли с торца супермаркета. Но потом что-то все же насторожило. Я включил Дар скорее просто для того, чтоб подстраховаться, огляделся и охнул. В мою сторону целенаправленно двигались две куклы. Я попытался по быстрее выбраться из сугроба, но зацепившись за что-то просто плашмя грохнулся на тротуар. Куклы бежали быстро, так быстро, что я понимал- встать даже не получится. Куклы- молодой мужчина- плотный, чуть ниже меня ростом, в тяжелой дубленке с барсеткой в руках и девушка в короткой норковой шубке.

Первым успел мужчина. Я только и смог что сгруппироваться и подставить под первый удар не голову, а плече. Пистолет был за ремнем брюк под курткой и к нему надо было еще добраться.

От удара меня развернуло- я упал на спину на снег — боль особо не чувствовал, только растерянность и злость, нарастающую с каждой секундой. Пытаясь отодвинутся от ударов, закрываясь одной рукой, я все старался достать пистолет, совершенно не представляя, как я буду стрелять. В людей. Живых.

После пары оплеух- увесистых и уже ощутимых- я как- то отбросил гуманизм и думал только о том, как же исхитрится и вытащить этот чертов пистолет.

Девушка стояла рядом. Она просто наблюдала за действиями мужчина. Избиение происходило в полной тишине — я почему то не орал, а они вдвоем молчали. Дар у меня неожиданно загорелся на полную и я увидел, что мужчина просто под контролем, но девушка- у нее большой и плотный кокон. Она главная в этой связке.

После мучительных секунд растянувшихся в вечность, я таки вытащил ствол и направив его на мужчину, заорал чтоб он отошел по дальше понимая, что все бесполезно- он не послушается. Он сейчас полностью под влиянием. Я выстрелил в воздух- о чем думал- не помню, то ли что б нас все таки заметили, то ли что мужчина все же понял, что я не шучу.

Но эффекта не было.

Мужик приближался.

— Да уйди ты, ненормальный, я не хочу убивать- орал я ему. Но он шел как заведенный. А мне отбегать было не куда, уперся спиной в деревья и бетонное ограждение.

Девушка достала что-то из сумочки, окликнула мужчину и бросила ему в руку. Мужчина отвлекся на секунду, поймал предмет, развернул и я увидел в руках у него складной нож. И вот тут я, наконец, выстрелил. В голову. Девушке. Руки тряслись. Первая пуля просто сбила белую пушистую шапку. Вторая попала. В лоб. На снег брызнуло красным. Девушка упала сразу. Я видел рассыпающийся на темные хлопья пуха черный кокон, который слишком быстро таял на белом снегу.

Мужчина с удивлением уставился на раскрытый нож, на меня, на пистолет, перевел взгляд полный какого-то звериного ужаса на девушку и вдруг закричал. Он отбросил нож в сторону — стал отступать, пятясь к супермаркету. А я, как придурок, так и стоял по колено в снегу под елками со стволом в руках.

Второй появился быстро. Быстрее, чем можно было ожидать. Через какую-то сотую секунды он уже волок меня в сторону машины. Я запинаясь перебирал ногами, размахивал руками, но ствол не бросал. В машину он меня просто впечатал, захлопнув зло дверь и сразу же ударив по газам так, что Опель захрипел дернулся возмущаясь, но все же вывез.

Я думал он меня в бетон в Берлоге укатает. Лицо болело. Плече тоже и ребра. Мне здорово досталось от мужика. Губа кровоточила и я чувствовал как она напухает, увеличиваясь в пару раз. Но Второй молчал. Он сосредоточено смотрел на дорогу и за все время так ни разу и не глянул в мою сторону. Я попытался сказать что-то типа Прости- но он не слушал.

И только в Берлоге после того как он осмотрел все раны и ссадины и выдав вместо холодного компресса кусок замороженной курицы сказал.

— Разбора полетов не будет. Учись делать выводы сам. Первого ты себе уже записал.

А ночью я проснулся от того, что ко мне пришла девушка в короткой норковой шубке, белой шапочке и пулевым отверстием четко посредине лба.

— Зачем ты меня убил? — спросила она и дотронулась холодными мертвыми пальцами. Орал я долго. Второй проснулся, достал из тумбочки бутылку водки, поставил рядом со мной и объяснил.

— На первое время в качестве лекарства- поможет. Но их будет все больше…

После этого он со мной сутки не разговаривал.

Но я, наверное, себя наказывал больше, чем это мог сделать Второй. Ладно, что уж теперь.

Это я раньше мог думать- что все только сон и я смогу скоро проснуться. Но чем больше проходило времени, тем надежды что это сон, становилось все меньше.

Ехали мы на задание долго. Второй не захотел пробираться через город, в это время все основные магистрали были скованы пробками и можно было застрять на долго и вляпаться в нехорошую историю. По этому, решив нагнать чуть больший километраж но, сэкономив и время и нервы, Второй вырулил на окружную. Ехали молча. Я думал о скелетах в шкафу. И все больше хмурнел.