Скважина №9 - Дмитрий Резаев

Стерн пожал плечами.

– Захват произошел, когда они летели на аэромобиле. Возможно, произошла авария. Например, в лобовое стекло угодила птица. Малыш выпал и разбился. Смит пролетел до Шандольского леса. Там аэромобиль упал. Смита на месте падения не обнаружили. Значит, он где-то в Шандольском лесу.

– Это мы и так знаем. Мирт, проснись!

Мирт вскинул голову и заморгал.

– Все не так уж плохо. Если бы ты, Стерн, еще и докладывал вовремя… Ладно, вестников, принесших хорошую новость, не казнят. Снимите эти ужасные рубашки и приступайте к работе. Неужели кроме Смита у нас больше нет работы?

– Есть, – встрепенулся Морган, – Урмас Дагг.

– Категория?

– Восьмая.

– Отлично. Вот и займитесь им. Только без самодеятельности.

Стерн и Морган синхронно кивнули. И опять Бишу показалось, что вот сейчас они начнут исполнять похабные куплеты.

– Все. Свободны.

Стерн и Морган двумя красно-зелеными пятнами затрусили по лужайке на стоянку коптеров.

ГЛАВА 21

Локализация головной боли всегда двусторонняя. При этом интенсивнее может болеть одна сторона. Локализация головной боли нашла образное отражение в описаниях пациентов: «голова как будто зажата в тисках», «сдавлена обручем, каской, шлемом».

Армо видела, как голубоватый свет жадно накинулся на Смита. Он стал похож на призрака. В его глазах она видела одновременно ужас и отвращение. Армо встала рядом с ним и заставила себя заглянуть в секцию. Первое, что она увидела, – живые, полные боли глаза. Они молили уже не о помощи, а о смерти.

Перед ними, вне всяких сомнений, было человеческое существо. В немыслимой судороге одно колено было заведено за другое, пальцы на ногах перекручены и загнуты внутрь. Руки, тонкие, как веточки, бессильно висели вдоль тела, настолько иссушенного, что оно походило на скелет. Длинные желтые ногти загибались и извивались. Кожа у этого человека было нестерпимо белая, почти прозрачная, так что казалось, можно разглядеть внутренности. Создавалось такое впечатление, что этого человека пропустили сквозь отжим в стиральной машине. Бескровные губы шевелились, как водоросли в прибрежной воде. Шея была настолько тонкой, что голова не держалась, безвольно упав на плечо. Шей стягивал широкий кожаный ошейник, упиравшийся в подбородок. От ошейника к потолку тянулась цепь. Сам человек полусидел, окруженный следами экскрементов. Но запах давно выветрился. Более всего это существо походило на засушенного кузнечика. По всем признаком оно должно было быть мертвым. Но в глазах теплилась жизнь. Иногда зрачки расширялись. Белки все в сплошь красных прожилках конвульсивно подергивались. И он смотрел на них. Да, он смотрел на них. В его череп, туго обтянутый сухой, прозрачной кожей, был ввинчен небольшой цилиндрический прибор, который и излучал этот призрачный голубоватый свет. В руку человека на сгибе локтя была воткнута игла, из которой тянулась гибкая прозрачная трубочка, скрывавшаяся в железной стене. Трубочка была наполнена чем-то зеленым. Воздух был буквально пропитан болью.

На стене Смит обнаружил медную табличку. Надпись гласила: «Натан Рогг. Время эксплуатации девять лет и четыре месяца».

Девять лет?! Его держали в таком состоянии девять лет?! Смит почувствовал приступ тошноты. У него закружилась голова. Он вдруг отчетливо представил себя, прикованным в этой одиночке, с просверленной в черепе дыркой, в которую воткнули какой-то электрод. Конец электрода проникал прямо в мозг. Смит почти физически ощутил боль в голове. Раздался шум падения. Смит обернулся и увидел, что Армо, лишившись чувств, лежит на полу. Он наклонился и слегка ударил ее по щеке. Веки девушки дрогнули, и она открыла глаза.

– Это ад? Мы в аду? – прошептала она.

– Похоже на то, – ответил Смит.

Он оставил Армо и подошел к следующей двери, рывком открыл ее. Здесь находилась девочка лет десяти. Высохшее тельце также болталось на цепи. Электрод, испускающий голубое сияние, оказался слишком велик для черепа девочки. Череп треснул, и через щель можно было видеть мозг, все еще живой, функционирующий. В нем отчетливо пульсировало нечеловеческое страдание. Тельце девочки чуть содрогнулось. Смит догадался, что это был удар сердца. Та же игла с трубкой, наполненной зеленой субстанцией. И снова глаза. На лице, лишенном человеческих черт, по сути просто на черепе, сияли огромные карие глаза. Они смотрели на Смита с такой ненавистью, что он невольно отшатнулся. Губы девочки что-то шептали. Смит наклонился и явственно услышал одно слово:

– Убью. Убью. Убью.

На табличке значилось: «Мэри Шелл. Время эксплуатации пять лет».

Они ее в пятилетнем возрасте забрали, что ли?! Смита снова стало поташнивать.

Он шел по коридору и открывал двери. Везде была одна и та же картина: иссохшие, выжатые люди, большинство еще живые, у мертвых, как правило, электрод, ввинченный в череп, не испускал голубоватого сияния. Некоторые секции были пусты. Это места для нас. Есть еще места. На всех хватит.

Наконец Смит дошел до конца первого ряда. Что же здесь происходит? Что это за жуткое место? Смит подумал, что так и должен выглядеть ад. Современная техника, каждому отдельный номер и индивидуальная порция страданий. А вокруг лес. И жизнь свою, пройдя до середины, я очутился в сумрачном лесу. Все сходится.

Смит вернулся к Армо и осторожно поднял ее на ноги. Она уже почти пришла в себя.

– Армо, возьми себя в руки, нам нужно попробовать выбраться отсюда.

– Ну как, понравилось? – раздался усиленный динамиками голос.

Смит и Армо одновременно посмотрели вверх, туда, откуда доносился голос.

– Кто ты? – крикнул Смит.

В ответ раздался хриплый смех.

– Какой удивительно бессмысленный вопрос. Какая тебе разница? Мое имя тебе все равно ничего не скажет. Лучше ты ответь мне. Что вы здесь делаете?

– Мы забрели сюда случайно. Мы… заблудились.

– Врешь. Она хорошо знает местность. Вы сюда попали неслучайно. Что вам здесь нужно?

– Мы хотели спрятаться, переждать…

– Переждать?!

Снова раздался сухой, как пулеметная очередь, смех, перешедший в кашель.

– Спрятаться здесь?! Значит, я еще не сошел с ума. Все познается в сравнении.

– Отпустите нас! Отпустите, пожалуйста! – закричала Армо. По ее щекам текли слезы.

– Что сделали с этими людьми? – Смит указал на секции.

Но ему никто не ответил. Голос пропал.

– Эй, ты слышишь меня? Что сделали с этими людьми?

– Их выжали, – после небольшой паузы ответил Голос.

– Как тебя понимать?

– Так и понимать. Их выжали. Досуха. До капли.

Снова кашель-смех. Затем лампы стали быстро мигать, меняя цвет.

– Вам понравилась моя песенка?

– Какая песенка?

– Песенка засовов.

– Да. Это было впечатляюще.

– Я знал, – довольно ответил Голос, – иногда здесь бывает чертовски скучно. Я долго репетировал и вот, наконец, долгожданное признание.

– Послушай, – крикнул Смит, – давай поговорим как нормальные люди.

– Нормальные? Люди? Ты веселый человек. Разве могут сюда зайти нормальные люди? Нет, я не имей в виду сумасшествие. Я имей в виду просто нормальность. Нормальных здесь не держат. Нормальные люди сейчас дома или на работе. Сюда попадают только НЕнормальные. Кстати, почему ты все время кричишь? Я тебя прекрасно слышу.

– Отпусти нас! Я прошу тебя… – Армо уже рыдала.

Из-под потолка слетел легкий вздох.

– Не люблю, когда красивые женщины плачут. Отпустить… Я вас так долго ждал. Мне было так одиноко, а вы уже собрались уходить. Это невежливо.

– Зачем мы тебе? – спросил Смит. – А хочешь, ты уйдешь вместе с нами? Армо нас выведет из леса.

Армо с надеждой посмотрела на равнодушный потолок. Лампочки, как по команде, моргнули.

Растин, задумавшись, сидел перед монитором, глядя на два лица, обращенные вверх. Казалось, они взывают к небесам о милосердии. А небо – это он. Для них он сейчас высшее существо, сосредоточие всех надежд. Он может метнуть молнию, а может подарить им свободу.

Капитана задело предложение парня. Уйти? Он как-то не думал об этом. За пять лет даже намек на эту мысль не посетил его. Он начинал свою карьеру в армии. Потом уволился и стал работать в различных службах безопасности, пока не попал в «Маргариту». Всю жизнь он привык подчиняться дисциплине. Был и еще один фактор, который не позволял развиться идее побега, – боссы. Они были настолько всесильны, что он ни минуты не сомневался, что долго скрываться ему не удастся, его поймают и снова привезут сюда. Но только посадят уже не за пульт слежения, а в одну из этих секций. Но эти двое молодых людей были ему симпатичны. Он завидовал им. Они от кого-то бежали. Бежали от жизни, которую им навязывали. Они рискнули. А он не может себя заставить рискнуть. Хотя давно пора. Его оставили здесь гнить заживо. Одного в огромном бункере, наполненном живыми мертвецами. Здесь боль сочится сквозь стены. Вся его работа – регистрировать очередную окончательную смерть. Нужно бежать. Парень прав. Нужно присоединиться к ним и бежать. В ангаре есть несколько коптеров. Они, конечно, уже устарели, но на них по-прежнему можно добраться в любую точку планеты. И потом, это не гражданские коптеры, а военные. У них есть антирадарные устройства. Так что вполне можно проскочить границу.