Проклятые Благословением. Часть 1 (СИ) - Дичковский Андрей

— В жаркие летние дни княжна обыкновенно сбегала из дворца, чтобы насладиться прохладой и одиночеством у родника в густом и темном лесу к югу. Чтобы скука не овладела ей, она брала с собой любимую детскую игрушку — крохотного жаворонка, сотканного искусными мастерами из льна и небесного шелка. С ним она играла, подбрасывая его к ветвям старой ивы и ловя на лету. Но вот однажды она ненароком споткнулась о корень дерева, и не успела поймать жаворонка. Тот пролетел мимо ее ладони и упал в родник, такой глубокий, что казалось, будто у него и вовсе нет дна. Юная Као расплакалась, понимая, что никак не может вернуть драгоценную игрушку. И вот позади нее раздался ласковый голос: «О чем ты плачешь, княжна? Твои рыдания настолько громкие, что скоро вместе с тобой расплачутся не только деревья, но и камни». Княжна обернулась и увидела перед собой прекраснейшего юношу в белых, будто бы даже светящихся одеждах, и с длинными алыми волосами. «Я плачу оттого, — ответила она, вытирая слезы рукой, — что мой жаворонок упал в этот бездонный родник, и теперь мне его не достать». Юноша улыбнулся и сказал в ответ: «Оставь слезы, о прелестнейшая из дев, ибо нет в этом мире ничего невозвратного, кроме смерти». Он подошел к роднику и, не раздумывая ни мгновения, нырнул в его глубины. Княжна испугалась, что напрасно погубила еще и юношу, но тот вскоре вынырнул обратно и вернул ей игрушку. И в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, они оба поняли, что любовь связала их сердца воедино. И спросила Као: «Ответь мне, кто же ты, о прекраснейший из всех женихов?» И ответил он: «Я один из двадцати пяти, что спустились с небес, чтобы направлять и наставлять. И имя мне — Исх». И ужаснулась Као, поняв, что влюбилась не в простого смертного, но в одного из Богов Рассвета. Но тот крепко обнял ее и произнес: «Не бойся, ибо братья мои продолжат свой путь; я же клянусь любить тебя, покуда могу ходить по сей бренной земле». И вернулись они вдвоем во дворец князя, и сказала Као отцу: «Княже, вот тот, кто достоит стать моим мужем». Возликовал князь, услышав эту новость, и приказал двору готовиться к свадебному пиру.

Иерофант вновь замолчал и, пока юноши перелистывали страницу, поправил спадающую на лоб митру. Наллар поймал себя на том, что ждет продолжения истории — безусловно, он слышал эту одну из известнейших триамнийских легенд, но в укороченной версии. Наконец, иерофант вернулся к чтению:

— И вот, множество гостей из самых разных уголков Четвероземья прибыли на свадьбу в княжеский дворец, дабы поздравить жениха и невесту. Брага и мед, эль и вино лились рекой, и не было пределов ликованию. Но под самую ночь двери пиршественного зала распахнулись, и на пороге возникла горбатая и сморщенная старуха, в которой некоторые узнали шаманскую ведьму с проклятого Богами острова. Страх и ужас охватил пирующих. Ведьма же взглянула в глаза Исху и прошипела подобно змее: «Знаю я, кто ты и какими силами владеешь, и не в моей власти противостоять тебе. Но за то, что не позвал меня на этот праздник, отныне проклята будет жена твоя: иссохнется чрево ее, и не сможет родить тебе детей». Стражники бросились к ведьме, но та обратилась в летучую мышь и покинула пиршественный зал через открытое окно. И вот, сбылось ее злое пророчество: год за годом сменяли друг друга, но Као не могла зачать. Множество слез пролила она, понимая, что бессильна противостоять черному колдовству. И однажды, когда гуляла она с мужем по лесу, набрели они на тот самый родник, рядом с которым впервые встретились. И разорвал тогда Исх на себе рубашку, и вскинул руки к небу, и сказал: «Горе мне! Ибо на что мне моя неземная мудрость, на что мне моя вечная молодость, если не могу помочь я той, которую люблю всем сердцем». И, отослав жену во дворец, провел он сорок восемь дней и сорок восемь ночей у того родника, творя знанием божественным великую ворожбу, неподвластную людскому разуму. На сорок девятый же день вернулась Као в лес, и ужаснулась, ибо на месте родника возвышался теперь громадный фонтан, а рядом с ним лежал обессиленный Исх. Увидев ее, улыбнулся он и сказал: «Као, звезда моя ненаглядная. Вот Фонтан, мною сотворенный из бездонного родника. Создав его, я нарушил один из небесных запретов, и отныне не смогу вернуться обратно со своими братьями, но это и не важно. Прошу, войди же в Фонтан этот, и Преобразись, и прими водное Благословение, что освободит тебя от ведьминых злых чар». И, доверившись Исху, вошла Као в воды Фонтана, и воистину Преобразилась, и тотчас почувствовала, как отступили от нее темные чары, и что чрево ее способно зачать.

Страница перевернулась, и иерофант, собравшись с силами, продолжил все тем же звучным и громким голосом:

— Возликовал Исх, что превозмог темное колдовство, но недолго длилась его радость. Ибо даже он, один из Богов Рассвета, не мог знать, что воды Фонтана берут за свое Благословение нечто взамен. И в ту ночь, когда пришел он к возлюбленной, дабы возлечь с ней на ложе, отвергла его Као и сказала: «Прости, Исх. Но не бьется мое сердце, как раньше, когда я вижу тебя; не тянутся мои руки погладить твои алые локоны; увяли мои чувства, как цветок садовой розы в закатных лучах. И если ты по-прежнему любишь меня, то заклинаю: оставь меня и уйди, ибо жизнь с тобою отныне превратится для меня в ужаснейшую из пыток». Не было пределов горю Исха. Проклял он себя за неразумное творение, и покинул дворец весь в слезах, и ушел скитаться по миру. Утратив Божественную сущность, не мог он отныне вернуться на небо прямым путем. И одни говорят, что, не выдержав горя, сбросился он с вершины самой высокой из земных гор и исчез во тьме Сумеречной Обители; другие — что отправился мстить шаманской ведьме и сгинул на зловещем острове; третьи — что, неподвластный людским болезням, он и поныне скитается по миру, отвергнутый землей и небесами.

На этот раз пауза между страницами продержалась гораздо дольше — будто бы иерофант оставил слушающим время осознать услышанное, прежде чем перейти к продолжению:

— Несколько лет минуло с той поры. Другие же Боги Рассвета прослышали о случившемся и, собравшись, пришли ко дворцу состарившегося князя. «Княже, — обратился к нему один из Них, — подскажи, где тот Фонтан, забравший силу нашего брата?» «Мне это не ведомо, — уставшим голосом ответил тот. — О том месте знает лишь Као. Идите и спросите ее». «Но мы нигде не видели ее во дворце», — удивились Боги. «Она больше здесь не живет, — пояснил князь. — Два года назад она влюбилась в деревенского кузнеца и сбежала к нему, опозорив мои седые волосы». Услышав это, Боги покинули дворец, разыскали на окраине поселения дом кузнеца и обнаружили внутри счастливую пару с тройней на руках. Догадавшись, кто пришел в их дом, Као и кузнец опустились на колени, но Боги остановили их и наказали подняться. «Мы пришли сюда, чтобы отыскать в здешних лесах творение нашего брата, погубленного земными страстями. Ты поможешь нам?» Као согласилась, и отвела Богов к роковому месту, после чего, не желая вспоминать прошлое, поспешила вернуться к семье. Долго думали Боги, что делать с этим Фонтаном, ибо знали, что хитрость, ненависть и коварство будут со временем все сильнее разжигаться в людских сердцах. И наконец, решили они оставить Фонтан на месте, дабы всякий возжелавший мог обрести в нем водное Благословение. И вернулся один из Них к князю, и сказал: «Княже. Скоро придет нам время вернуться туда, откуда мы явились, и не сможем мы более присматривать за великим творением брата нашего. Созови же с полуострова всех жрецов, и выбери из них мужа достойнейшего, и поставь его следить за Фонтаном, дабы проверял он веру каждого желающего окунуться в его воды». Так и поступил князь, и завещал жрецам завет Богов: избирать из числа своего главу, что должен надзирать за величайшим из творений Четвероземья. Боги же тогда покинули южный полуостров и более в нем не появлялись. Лишь вернувшись в Рассветное свое Царство, взялись они следить за Фонтаном с небес, посылая каждому новопреображенному как помощь, так и испытание. На том и завершилась глава сия.