Предлесье (СИ) - Гром Макс

И вот, обе они поняли, что являются подругами по несчастью, разочаровавшимися в окружающих, да поспешили собрать женский союз, маленький кружок по интересам. Ведь, кто поймёт женщину лучше, чем другая женщина? Своему мужчине тоже конечно можно высказаться, но он ведь не поймёт до конца. У него другой разум, закалённый иными думами. А если ещё и он является объектом не самого приятного для него рассуждения, то в таком случае обязательно нужна другая женщина, лучше всего подруга. Но за неимением таковой и Ксения сойдёт, или Арина, смотря с чьей колокольни смотреть.

Говорили они обе тихонько, чтобы никто левый не услышал. Когда Вадим проходил мимо, дамы замолкли, искоса посматривая на него.

Васильев опять не решился заговорить. Не тот момент сейчас, по его мнению, разумеется. Арина ещё не до конца успокоилась. Потом надо будет с ней поговорить, оправдаться. Ну, или подождать, когда сама подойдёт. Нет, не подойдёт. Папочкой, хорошим «бизнесменом» обучена, таких шагов не делать. Он-то в подобном поднаторел с «партнёрами».

Борис Климентьевич сидел на привычном месте, эфир слушал. Рядышком, посиживал Лёша, да переключал тумблеры и всякие крутилки, на которые указывал радист.

Возле верстака ходил Алес, оружие чистил. Стёпик за его спиной, что-то говорил.

Вадим встал на секунду, навострил уши. Прощение парень просил.

Марк, стоявший по левое плечо от того, кивал на каждое его слово. Значит, только благодаря ему состоялся этот диалог, вернее монолог.

Поляк молчал, продолжая своё дело, но ровно до того момента, пока Стёпа не закончил. Потом Алес развернулся, обтирая масляные руки об тряпку и резким движением, ударил парня по лицу.

Стёпа не упал. Марк его удержал.

— Ты прощён. — Сказал Алес и продолжил работу.

— Ну вот, видишь, простил ведь. — Улыбнулся Марк.

— Ага, простил. — Потирая щеку, ответил Стёпа.

— Я рад, что у вас всё разрешилась. — Сказал Вадим, подойдя ближе.

— Ага, разрешилась. — Ещё не отошёл от удара парень.

— Как сукцесы? — Спросил Алес у Вадима и повернулся к нему.

— Только канистру с топливом нашёл. Больше ничего.

Поляк хмыкнул и отвернулся.

Решив заняться питбайком, Вадим уже собирался пойти к нему, однако задержался у радиоцентра.

Марк уговаривал сына пойти поесть, но тот словно игнорировал отца, продолжал помогать не слышавшему ничего вокруг старику.

У мальчика не дёрнулся ни один мускул на лице. Он был толи слишком погружён в работу, толи просто не хотел слышать родителя.

Что-то с мальчишкой точно не то творилось. С каждым днём он всё больше отдалялся от людей. Часами смотрел в бойницу, встав на табурет. Разговаривал и по-другому контактировал с людьми только при нужде.

Если физически произошедшее в бункере на него не сильно повлияло, то вот психологически очень даже. Куда вдруг пропал тот жизнерадостный малец, бегавший по автобусу и всех достающий? Пережитый стресс, изувечил и убил, или те твари с ним что-то сделали? Одни вопросы и никаких ответов.

— Нашёл! — Объявил на весь автобус Борис Климентьевич и отключил наушники.

«…Ответьте кто-нибудь. Мы направляемся к посёлку Ува. Мы остановимся на западе от него. Позже мы сообщим вам точное место.

Если вы имеете возможность передвигаться, идите к нам. У нас достаточно оружия, чтобы защитить вас…»

Человек повторял сообщение. Это была не запись. Тот, кто говорил, порой запинался и прерывался.

— Выжившие, такие же бродяги как мы. — Сказал старик. — Так же двигаются на восток. Вооружены. Не плохой вариант для нас, если конечно, это не очередная ловушка.

— У нас мало еды, ещё меньше горючего. — Заговорила Ксения. — Скорее всего, они здесь всё и обчистили. Поэтому мы ничего не находим. У них должны быть припасы, топливо.

— Ребят! — Крикнул с водительского сидения Рустам. — Если меня кто спросит, то я за то, чтобы поехать к ним. В одиночку мы не справляемся. Нас слишком мало, чтобы содержать «Вояжик».

Народ замолчал, задумался. Выбор был небольшой. Подохнуть в пути, выскребая из деревень и сёл остатки продовольствия и горючки. Или всё же отправиться в возможную мышеловку, чтобы получить шанс достать сыр.

Всё в мире стало просто. Рискуй, или умри. Не пойдёшь сейчас на опасный шаг, не переступишь принципы, что были с тобой всю жизнь, завтра будешь подыхать с голоду. Простота. Вадиму очень хотел от этой простоты сбежать, вернуться в сложный мир, общества людских масс и прогресса. Но машины времени ещё не изобрели, и не изобретут теперь.

Жители автобуса единогласно решили ехать к выжившим. Пускай это риск, но любой риск сейчас оправдан.

***

Солнце только начало разгонять яд.

Автобус ехал всю ночь, остановившись лишь дважды. Первый раз, перед понтонным мостом, установленным поперёк реки Вятка, за место старого, разрушенного прокатившейся стихией.

Алес и Вадим проверили его на прочность. Течение реки уже успело расшатать, скривить временную конструкцию. Но «Вояж» проехал.

Второй раз он затормозил посреди ночи, резко. Рустам и дежуривший Марк разбудили всех жильцов.

Мигом люди вооружились и встали к бойницам. Об корпус автобуса скреблись когти. К открывшимся отверстиям прыгали чёрные, лоснящиеся тела. Щёлкали челюсти, из пастей вылетал горячий и вонючий воздух.

Люди отбивались минут двадцать. Палили по тварям, перегревая стволы автоматов.

После боя, перепугавшаяся Арина заговорила с Вадимом впервые с момента отъезда из Котельнича. Она обдумала произошедшее на заправке, подумала о сегодняшних временах и, сверяясь со своей системой ценностей, взвесила все за и против. Ей всё так же было больно из-за того, что её муж совершил такое. Грабёж. Это мерзко, противно, но Арина скрепя сердцем, простила Вадима.

Утром, во время красивого рассвета, супруги, наконец, завтракали вместе. Пили чай с крекерами. Горький чай, без сахара, тот кончился позавчера. Крекеры, последние. Каждый сожитель Васильевых, смаковал их, не спешил проглатывать.

Сегодня, автобус повёл Вадим. Рустам не железный всё же, ему отдых нужен. И он откровенно начал бездельничать. Без баранки, зажатой в руках, он чувствовал себя не в своей тарелке и не знал чем заняться без неё. Сперва Рустам покурил, после попытался почитать книгу, однако бросил это дело на второй странице. Сходил к Борису Климентьевичу, полез помогать и оказался выперт из личного пространства. Попытался поболтать с Алесом, но понял, что разговоры у него всё про одну дорогу идут, и в итоге вернулся к Вадиму, сел рядышком и уже с ним заболтал.

— День сегодня, какой хороший. — Не знал с чего начать разговор Рустам.

— И вчера был не плох. — Поддержал бессмысленное начало Вадим, не отрывая глаз от дороги.

Рустамчик помолчал, чутка, а потом понял о чём говорить.

— Я вот думаю, а как зима начнётся, эта дрянь вымрет?

— Не знаю. Оно и от ядерного взрыва мигом восстанавливается. Так что боюсь, мороз «Лесу» нипочём. А Советск вспомни, там же всё до углей. Чадило до сих пор, когда мы проезжали, а «Лес» уже всё отхватил.

Может так и продолжали бы болтать два друга, если бы Стёпа не закричал:

— Тревога!!! Твари!!! Нихуя их там!!!

— Давай поменяемся! — Рустам вытолкал Вадима со своего места и прибавил газу.

Васильев схватил автомат, подбежал к бойнице. От увиденного, он чуть не упал. Чудищ были сотни. Вадим видел их насколько могли позволить деревья. Почти ни одного свободного метра не было за пределами автобуса.

Сбивчивый, разнобойный хор разных криков, рычания, визга, проносился над ордой монстров, влетал через бойницы в автобус, и через уши в головы людей. Он мутил рассудок, тряс руки и колени.

Твари врезались в борта автобуса, раскачивали его, попадали под колёса. «Вояж» подпрыгивал подобно норовистому скакуны. Плохо закреплённые вещи слетали со своих мест.

Рустам крутил рулём как проклятый, как шайтан крутит людскими судьбами.