Человек без страха - Джон Карр

Но ему хотелось, чтобы мы обвинили его. Он хотел заставить нас думать, что человеком, подглядывавшим в окно, был он, и поверить, что выключатель для электромагнита, если бы его нашли, находился под подоконником. Тогда, обвинив его, мы выглядели бы полными идиотами. Он выставил бы нас болванами и удовлетворил бы свое тщеславие. Ведь именно тщеславие, и ничего больше, заставило его задумать убийство Логана. Он ненавидел его за то, что Логан надул его в бизнесе. Козырем в этой игре должно было стать его алиби.

Вернемся к его предложению Джулиану Эндерби. Теперь я сомневаюсь, что Эндерби на самом деле собирался поведать эту чудовищную ложь полиции. Он слишком осторожен и, по-моему, почуял недоброе. Он попытался рассказать эту версию вам, и его поведение (я основываюсь на вашем описании) совершенно ясно показывает, что он был склонен верить Кларку еще меньше вас. Однако Кларк надеялся на лучшее.

О большем он не мог бы и мечтать: ведь если мы – Эллиот и я – догадались бы о его трюках с электромагнитом, Кларк не удовлетворился бы только доказательством собственной невиновности. Он постарался бы сделать из нас еще больших ослов, лично разгадав эту тайну. Он повернул бы дело против Хантера, начертил бы, как проходит шнур, соединяющий магнит с подоконником окна, у которого стоял Хантер, и отправил бы этого молодого человека на виселицу. И все это я, черт побери, – тут он фыркнул с такой неистовой силой, что из трубки посыпались искры, – был обязан предотвратить.

Тогда я уже решил для себя, что фактически убийцей был Хантер, а Кларк – только «рабочий сцены». Я уже знал, как был использован магнит. (Кстати, теперь вы понимаете, почему тогда показалось, что все остальные пистолеты коллекции были «в беспорядке» и висели не так, как обычно, хотя на них не было никаких отпечатков пальцев. Никто специально и не менял их положения, как это утверждала слишком впечатлительная Соня, да и вам так показалось. На самом деле на них, как и на револьвер 45-го калибра, подействовал магнит, поэтому они приняли разное положение в зависимости от их веса и расстояния от магнита.)

Но как же я, черт побери, мог расстроить планы Кларка?

Положение этого человека было практически неуязвимым; не было ничего, что могло служить доказательством против него. Стоило предъявить ему обвинение, и он тут же переложил бы вину на Хантера. Хуже того – я осмелился не сказать правду Эллиоту. Эллиот – хорошо воспитанный и образованный человек, но он еще и полицейский. Его долгом было арестовать Хантера, и он сделал бы это, что нам совсем было бы некстати, потому что на самом деле… – Тут доктор в нерешительности закашлялся и не стал продолжать эту мысль. – Из этого тупика был только один выход. Вы обратили внимание, каким огорченным и подавленным был Кларк, когда горел его дом. Как он сказал, мы не можем доказать, что он совершил убийство, а он не может доказать, кто сделал это. Когда я убедился, что выключатель, связанный с магнитом, на самом деле находился в бильярдной, незаметно прикрепленный под подоконником таким образом, что Хантеру было достаточно только дотронуться до него, я понял, что выход был только один – кха-кха! – поджечь этот дом.

Если бы наш сад опрокинулся на нас, и то я вряд ли почувствовал бы такое же головокружение и тошноту, как в этот момент. Из уст Тэсс раздался какой-то писк:

– Вы подожгли…

– Тс-с! – прошептал доктор Фелл, виновато оглядываясь вокруг, словно в кустах лавра могли прятаться полицейские. – Умоляю вас, не кричите. Поджог – серьезное преступление, хотя – увы! – в моем понимании уничтожение какого бы то ни было имущества, принадлежащего Кларку, не является тяжким проступком.

Убедившись, что в доме никого нет, я установил там взрывное устройство замедленного действия, а затем присоединился к вам в саду. Не будучи наделенным выдающимися актерскими способностями, я очень боялся, что моя выразительная физиономия выдаст меня, к тому же во время взрывов мне всегда становится немного не по себе. И все же, позвольте заверить вас, это был единственный выход. Понимаете, была еще и другая причина, по которой я не хотел, чтобы Хантер не был арестован за убийство.

– Что же это за причина?

– То, что на самом деле Хантер не был убийцей.

Дело обстояло все хуже и хуже.

– Но вы же говорили…

– Нет, – твердо произнес доктор, – Я говорил, что он хотел убить Логана; говорил, что в то утро он выкрал пистолет из комнаты Гвинет… она, конечно же, рассказывала ему о револьвере, предупреждая о том, что мог совершить Логан… Говорил, что Хантер повесил револьвер на стену; что он устроил ловушку и приготовился захлопнуть ее. Все это – абсолютная правда. Однако я не говорил, что он совершил убийство.

– Тогда кто же это сделал?

Доктор Фелл медленно и с трудом повернул голову, роняя из трубки пепел, и пристально посмотрел на меня своими маленькими глазками, добродушно-насмешливо сверкавшими за стеклами пенсне.

– На самом деле, – сказал он, – это сделали вы.

Возникла долгая, утомительная пауза.

– Боюсь, я напугал вас, – говорил он, а перед моими глазами кружились черные мушки, и вдох застрял в легких. – Но поймите меня правильно: я не обвиняю вас в том, что вы – мерзавец, который замыслил убийство, совершил его, а потом скрыл все факты в своем рассказе. Но понимаете, на самом деле вы выстрелили в Логана.

Энди Хантер – тип человека, совершенно не подходящий для убийцы. Он не мог этого сделать и в последний момент понял, что не сможет. Он подготовил ловушку, приготовился сам и уже стоял у окна – но понял, что не в состоянии сделать это.

Помните, он даже не смотрел на Логана, когда раздался выстрел? Он хотел отказаться от своей затеи и собирался рассказать об этом вам. Он отвернулся от окна, стал набивать трубку и начал говорить: «Кое-что об этом доме с привидениями…» – но не закончил. Вы, как вы утверждали, двинулись вслед за ним. Дотронувшись до подоконника, вы нажали на выключатель, включив таким образом ток. Револьвер подскочил и выстрелил в Логана. Затем, как вы потом говорили, Энди Хантер побледнел и больше не произнес ни слова. Афинские архонты! Если бы вы только знали!

В саду раздавался птичий гвалт. Только несколько минут назад я смог полностью осознать, что все это означало.

– Вы хотите сказать, – спросил я, по-прежнему ощущая легкое подташнивание, – все два года я был убийцей и ничего не знал об этом?

Доктор Фелл фыркнул:

– В техническом смысле – да. Смерть Логана была результатом трагического несчастного случая, так же как и Хантер был на волоске от смерти из-за несчастного случая. Тут вы правы. Но мне не хотелось, чтобы вы беспокоились, так как вам не может быть предъявлено обвинение даже в том случае, если станут известны все факты.

Но настоящая правда не станет известна: Энди Хантер жив и преуспевает, и он ни за что не захочет даже упоминать об этом; Гвинет Логан никогда не сможет сделать этого, так как ничего не знает. Вы поняли, что она никогда не подозревала Хантера? Для нее он был «милым мальчиком», с образом которого преступление и насилие несовместимы, и на самом деле она была права. Она думала (и до сих пор так думает), что убийца – Кларк.

Единственный человек, который мог бы заговорить, – сам Кларк. Он не осмелился обвинить Хантера без реальных улик, так как он, как известно, никогда не рисковал. Поскольку улики исчезли в гигантском пожаре, он осторожно помалкивал. Однако до нынешней недели по-прежнему оставалась вероятность того, что однажды что-то заставит его рассказать правду…

– Что же мешает ему сделать это сейчас?

Доктор Фелл нахмурил брови:

– Предсказание Кларка сбылось. Если помните, он всегда говорил о том, что скоро будет война; он чувствовал и боялся этого больше, чем многие другие. И он решил, что было бы неосторожно в случае нападения оставаться в Англии.

Очень медленно доктор достал из кармана сложенную газету и, секунду подержав ее в руке, бросил на траву. Мы увидели заголовок:

«ЛАЙНЕР „АФИНИЯ“: ПОЛНЫЙ СПИСОК ЖЕРТВ».

Доктор Фелл поднялся, шумно вздохнув, опершись на свою трость с крючковатой ручкой, надел шляпу, расправил на плечах свой плащ с байтовой складкой, пристально посмотрел на серебристый аэростат, одиноко висевший в розовом сентябрьском небе, и сказал:

– Потому что, как известно, он никогда не рисковал.

Notes

[1] Эссекс – графство в Англии. (Здесь и далее примеч. перев.).

[2] Китс Джон (1795-1821) – английский поэт-романтик.

[3] Хогарт Уильям (1697-1764) – английский живописец, график и теоретик искусства.

[4] В оригинале обыгрывается одно слово – «nerve» – в ед. и мн. числе; в англ. языке одно из значений слова «nerve» (ед. ч.) – присутствие духа, мужество, хладнокровие, а «nerves» (мн. ч.) – нервы; нервность, нервозность.

[5] гонт – драницы, узкие и тонкие, клинообразного сечения дощечки.