Пропащий (СИ) - Ильин Андрей Юрьевич

— Минутку! — говорит Данила, внимательно глядя на один из трупов. — Эту женщину я знал.

— В каком смысле знал? — удивленно спрашивает Наталья.

— Знаком был. Ну, она вела переговоры, была переводчиком и руководила моим обучением, когда попал в плен к инсектам. Ее, кажется, звали Рисса.

Труп лежит лицом вниз, видимых повреждений нет. Данила осторожно переворачивает на спину, сразу же отдергивает руку и отступает на шаг. Рисса — это несомненно она! — была убита самым зверским образом. Ей буквально выковыряли глаза, на их месте зияют страшные черные дыры. Споры проникли в мозг, затем быстро расползлись по всему телу, используя кровеносную систему и медленно пожрали Риссу изнутри. Примерно также получилось и с остальными инсектами. Споры попадали внутрь организма через открытые раны и за считанные часы убивали. Из каждого трупа торчит стебель с утолщением.

— А как они вообще здесь оказались? — удивленно спрашивает Тигран.

— У инсектов была секретная база в джунглях. Рептилоиды обнаружили базу, уничтожили, а персонал привезли сюда и бросили умирать. Плохо другое — рептилоиды знают об этом острове и могут в любую минуту здесь появиться.

— Они через спутники знают все острова, это еще ничего не значит, — отмахнулся Наронгсак. — И вовсе не факт, как ты говоришь, что им известно о пещере Роджера.

— Кстати о пещере! — воскликнул Данила. — Ты точно знаешь, где она?

— Да, — кивнул Наронгсак. — На противоположной стороне кратера есть трещина, над ней козырек характерной формы в виде клюва.

— А ты сам-то был в той пещере?

— Только у входа. Внутрь Роджер спускался один.

— Мальчики, я замерзла и хочу есть! — вмешивается в разговор девушка. — Может, вы поговорите на ходу?

— Ты же есть хочешь!

— Только не здесь!!! — взвизгнула Наталья.

Пройти сквозь грибницу не получилось. Грибы росли пучками, каждый размером с одноэтажный дом. Каждый такой пучок или куст разрослись и оказались так близко друг к другу, что надо было протискиваться боком и еще неизвестно, выберешься ли. Поэтому плюнули и пошли в обход. Таких грибниц на дне кратера оказалось много, пришлось петлять, перелазить через валуны, перебираться через трещины и карабкаться на гребни окаменелой лавы. Все так устали, что едва плелись. Наиболее разумным в данной ситуации было бы остановиться на отдых, но день уже хирел, приближался вечер, а оставаться на ночь среди ядовитых грибов никто не хотел.

Если разобраться, то пройти пару километров пешком сущий пустяк. Каких-то полчаса неспешной ходьбы, если по ровному асфальту налегке и с приятным собеседником. Но эти же километры превращаются в бесконечность, если идешь в железной скорлупе — пусть и с сервомоторами! — под ногами толпятся скользкие, мокрые валуны, между которыми пучится отвратительный пружинящий мох. А еще трудно дышать, потому что воздух очищается фильтрами, а они забиваются и надо время от времени извлекать кассету и вытряхивать из «гармошки» смертельно опасные споры, которые слиплись в серую кашицу. И прозрачное забрало из высококачественного бронестекла запотевает, влага скапливается в нижней части, переливается через край и капает, капает, капает … это же сбеситься можно!!!

Наронгсак идет, как ни в чем ни бывало. Или делает вид. Данила чувствовал себя относительно неплохо, только жарко. Все-таки Петр не зря его гонял с камнями по крепости и кормил мясом чудо-грибов пополам с интересной травой. Хуже всех приходилось Тиграну и Наталье. Ученые люди вообще не отличаются хорошей физической подготовкой, ведь знания не получают на бегу или в перерывах между жимами штанги лежа. А Наталья была просто женщиной, а не тягловой лошадью в маникюре. Однако всему бывает конец и кратер потухшего вулкана тут не исключение. Ровная, как стол, поверхность медленно превращается в подъем, камни встречаются реже, мхи расширяют плечи и превращаются в наглые мохнатые пузыри. Идти не то что бы стало легче, но забрезживший конец пути придал силы. Исчезли грибы, встречный ветер очистился от ядовитых спор, появилась возможность дышать свободно.

Первым не выдержал Данила. Проверил накопитель пыли — чисто! Снял респиратор, вдохнул влажный воздух полной грудью. Поднял забрало, махнул на все рукой и снял шлем. Наталья тотчас последовала его примеру. Даже негромко вскрикнула от счастья, вдохнув полной грудью. Измотанный усталостью Тигран некоторое время крепился, делал страшные глаза и шевелил пальцами, видимо изображая неминуемую кончину в страшных корчах. Потом плюнул и поднял забрало — нет, поднял забрало и плюнул, вот так!

— Сказать ему? — спросил Данила, кивая на идущего впереди Наронгсака.

— Не надо, пусть дальше топает в скорлупе. Больно умный он! — ответил обидчивый Тигран.

Через пару минут из жидкого, как овсяной кисель на воде, тумана показалась черная стена кратера. Наронгсак взмахом руки приказывает остановиться. Крутит головой, одним резким движением рук снимает шлем и произносит командирским голосом:

— Опасности нет, шлемы можно снять!

Оборачивается. Тигран с самым независимым видом оглядывается по сторонам типа без-сопливых-скользко-знаем-сами. Наталья торопливо расчесывает спутавшиеся под шлемом волосы, Данила показывает большой палец — красота неописуемая и вообще!

— Ладно, умники, — ворчит Наронгсак. — Я вам припомню!

— Ну и где пещера? — спрашивает Тигран. — Где навес в виде клюва?

— А ты думал, я прямо ко входу приведу? У меня навигатора нет!

— Опять надо куда-то идти? У меня не осталось сил, — упавшим голосом говорит Наташа.

Тигран сочувственно разводит руками, Наронгсак пожимает плечами и отворачивается. Рыжие облака обрели цвет густого кофе, небо потускнело, сумрак воцарился в кратере. На то место, где остановились путешественники, широкой полосой пала черная тень от стены кратера и воцарилась ночь. Мутные потоки ядовитого тумана обретают плотность и медленно подбираются ближе к людям. Разгоряченные длительной ходьбой тела остыли, лиц коснулся влажный холод.

— Наверно, мой бронекостюм все-таки дырявый, — внезапно произносит Данила.

В наступившей тишине его голос звучит неестественно громко и даже пугающе. Стена черного вулканического базальта немедленно отзывается эхом, звучащим, как насмешка.

— Ты болен? — устало спрашивает Тигран. — Тебя пожирают изнутри споры, ты медленно сходишь с ума …

— Заткнись пожалуйста, — вежливо обрывает Данила. — У меня чешется левая рука чуть выше кисти. Колется что-то!

— Так чешется или колется? — уточняет Тигран. — Это важно для…

— Заткнись пожалуйста! — не очень вежливо обрывает Наронгсак. — Где твой браслет?

— На руке! Там, где колется и чешется.

— Ну так взгляни на него, — вкрадчиво говорит Наронгсак. — Пожалуйста!

Данила расстегивает и снимает нарукавник, перчатку и сдвигает рукав. Его глаза против воли округляются, брови ползут вверх:

— Он светится!

— Это сработал датчик приближения, Данила. Твой браслет сообщает тебе, что вход в пещеру рядом.

— И чем он ближе, тем ярче свет?

— Да. А теперь не тормози. Мы все устали, надо отдохнуть.

Вход в пещеру обнаружили быстро. Правда, выступа в виде клюва над входом не было, его обломки упали прямо перед входом, едва на завалив его. Пришлось немного потрудиться и вот тут Данила по настоящему оценил значение сервомоторов в бронекостюме. Здоровенные валуны, которые с трудом поднимет атлет тяжеловес, Данила с легкостью брал в руки и швырял на метр-полтора. Даже девушка без видимого напряжения поднимала камни размером с лошадиную голову, только вот кидала по-женски неумело, будто отталкиваясь от них.

Вход расчистили быстро и с некоторой опаской вошли внутрь. Пещера оказалась довольно узкой и очень высокой, что понятно — трещина! Однако уже через десяток шагов потолок снизился, стены расступились и Данила со спутниками оказался в подземелье. Срабатывает датчик освещения, включается прибор ночного видения. Пещера оказывается большой, как кинозал. С потолка угрожающе свисают сталагмиты, целясь остриями прямо в незваных гостей. Стены испещрены трещинами разной ширины, из некоторых капает вода и сочится пар. Пол усеян большими и маленькими камнями, в складках собрался песок, кое-где растут шипы сталактитов и каких-то странных оплывших наростов. Данила смотрит на браслет — свет стал ярче, но не так чтобы очень.