Кремль 2222. Край вечной войны (сборник) - Александр Козин

А вышло совсем иначе…

При воспоминании о Свете и Алине из глаз мужчины текут слезы.

– Папа, – кричит Алина, – а Новый год скоро?

– Скоро, – отвечает Егор и широко улыбается.

– А что ты нам подаришь? – в свою очередь спрашивает Света, преданно глядя на отца голубыми глазами.

– Увидите. Я найду для вас достойный подарок, – ласково говорит мужчина и треплет дочек по русым головкам. Те бросаются к нему на шею и крепко обнимают.

– Я люблю тебя, папа, – шепчет Алина.

– И я, – вторит ей Света.

На следующий день Егор уходит в город за подарком, чтобы никогда не вернуться…

Путник не обманывает себя ложными надеждами на чудесное спасение. Он знает – с такими ранами не выживают, даже несмотря на небольшую аптечку, что по крохам собирала для него любимая жена. И дело отнюдь не в невозможности обработать рану. У зимнего мака, пыльцу которого вдохнул человек, есть и другое, побочное действие: при ранении кровь перестает сворачиваться. Двух-трех часов с лихвой хватит на то, чтобы умереть от незначительной раны. Раньше Егор слышал множество историй, в которых самые сильные и выносливые воины Кремля погибали от пустяковых ран, рискнув принять пыльцу растения. Но путник никогда не думал, что подобное может произойти с ним.

Громкий крик обреченного человека разносится над привокзальной площадью. И как ответ, где-то вдалеке раздается вой мутанта. Потом еще один. И еще. Будто весь город, весь мир плачут вместе с Егором…

Не желая сдаваться, мужчина старается подняться, встать на ноги и сделать хоть пару шагов, но падает на холодный пол. Скребя скрюченными от холода пальцами бетон, Егор пытается ползти, однако крови вытекло так много, а сил осталось так мало. Мужчина рыдает. Его трясет от кровопотери и осознания собственного бессилия. Он скрипит зубами не от боли, которая почти утихла, а от отчаяния. Ноги коченеют и становятся ватными. Алая пелена застилает взор.

Откуда ни возьмись, рядом с человеком появляется крысособака. Егор замирает, стараясь даже не дышать. Скользнув по мужчине холодным, безразличным взглядом, мутант рычит… и пропадает. Егор моргает, понимая, что крысособака – это всего лишь галлюцинация, выходки умирающего мозга. Но видение пробудило воспоминания о том, ради чего Егор пошел в город.

Чудо…

Цепляясь за складки комбинезона, Егор в спешке пытается расстегнуть карман. Судорожно сжимает пальцами заветную находку и извлекает её наружу.

Небольшой стеклянный шарик на пластмассовой подставке. Раньше, еще до Последней Войны, таких, наверное, было много, а сейчас это большая редкость. Егор, осторожно, боясь уронить, встряхивает это самое чудо. Там, за помутневшим от времени стеклом, над красными стенами маленького Кремля, кружится снег.

Такой же белый.

Такой же красивый.

И такой же холодный…

Почти закостеневшими пальцами у человека получается нащупать надпись, что выгравирована на подставке сувенира. Покрытые копотью и сколотые по краям буквы все еще хорошо различимы в неверном свете полной Луны: «Кремль. 2022 год». О господи! Как же давно это было! Целых двести лет назад. В то время, когда не нужно было бояться всех и вся. Не нужно было рассчитывать свой рацион, чтобы худо-бедно протянуть зиму. Не нужно было вооружаться, чтобы выйти в город за подарком для жены и дочерей…

«Все было по-другому. Не так, как здесь», – думает Егор – и тут же забывает. Мысль тонет в пучине переживаний, чувств и эмоций, что, подобно гигантской волне цунами, затопили душу человека.

Он не замечает, что давно перестал плакать. Слез просто не стало. Только на грязных щеках остались высохшие дорожки от слез. Все мысли Егора заняты одним – семьей. Людочкой, Светой и Алиной.

Как жаль, что они его не дождутся.

Как жаль, что сейчас, в это нелегкое время, им придется особенно тяжело.

Как жаль, что они не увидят этого чуда.

Не в силах пошевелиться, мужчина закрывает глаза, уткнувшись щекой в холодный бетон.

А снег продолжает падать, медленно покрывая белым ковром черную, сгоревшую землю, руины разрушенных зданий, неподвижное тело человека и маленький стеклянный шарик, зажатый в окоченевшей руке.

Святослав Максимов

Ворм-сантерия

Головы мертвецов безучастно взирали на происходящее в хунфоре. Им было абсолютно все равно, что именно творится сейчас там – внизу, на полу хижины. Головы стояли на специальной полке, аккуратным рядочком.

Человек. Нео. Шам. Дамп. Нечто, похожее на волчью морду, – Собакоголовый. Осм…

Ряд был длинный, и перечислять можно сколь угодно долго. Все головы были тщательно обработаны, защищены от гниения. Все разного возраста. Некоторые были отрезаны несколько сезонов назад и почти превратились в черепа, обтянутые кожей. А вот, например, голова дампа была совсем свеженькой – месяц от силы.

Уши у всех отрезаны, вон целая связка болтается на дверном косяке. Глаза вырваны из глазниц, заботливо собраны в баночку и заспиртованы. А на их место хозяин хунфора воткнул… пальцы, причем, судя по всему, отрезанные от тех же тел.

Хунфор – хижина, в которой проводятся все ритуалы и обряды, – довольно велика, там хватает места всему. Головам, кишкам, развешанным по стенам на манер гирлянд, с вплетенными в них костями. Куче банок, с заспиртованными там конечностями и органами. Целой связке кистей рук. В углу есть сундучок, где сложена целая груда засушенных мужских половых органов.

Кости, черепа, редкие растения и цветы, железы багов и многое, многое другое.

Для хунфора все это нормально.

Потому что в нем живет водун.

Довольно сильный – хотя и не дотягивающий до уровня бокора — адепт магии конго. В народе больше известной как Вуду. Мастер проклятий и сглазов. Тот, кто стоит между миром живых и мертвых. Тот, кто сам не совсем жив, ибо слишком часто общается с лоа — духами, обитающими повсюду в мире, и платит за это своей душой. Тот, кто может проклясть неугодного ему одним взглядом, и несчастный захлебнется потоком червей, хлынувших изо рта, носа и ушей.

Водун пользуется безграничным уважением, основанным на страхе. Неизвестно почему, но его не трогают даже муты.

Но он все-таки не бокор – подлинный архимаг конго. Для того чтобы стать бокором, нужны десятилетия и природный дар. За всю историю культа бокоров было лишь пара десятков.

Магия конго пришла в эти земли давным-давно, два века назад, вместе с немногочисленными темнокожими воинами, которые в составе заокеанской армии пытались захватить Московию. Да так здесь и осталась. Из поколения в поколение водуны передавали свои темные знания, хранили секреты общения с лоа. Считается, что конго бессильно за пределами своей родины – Гаити.

Но это не так.

В этом новом, странном мире возможно все. Даже колдовство. Основанное, прежде всего, на самовнушении. Ибо адепт конго, в первую очередь, хороший гипнотизер.

Водун взял с полки мел, изготовленный из вываренных костей детенышей вормов, присланных ему окрестными племенами в качестве дани, после чего задумчиво уставился на пол хунфора. Да, пора начинать.

Сегодня утром водун прогуливался по окрестностям в поисках ингредиентов – у него закончились почечные камни. Точнее, он искал жертву, из которой их можно было достать, но внезапно ощутил тревогу. Даже не тревогу, а ТРЕВОГУ. Его будто ударило громом. Лоа, видимые только его глазу, забеспокоились, заметались, подобно головастикам. Закружили вокруг водуна, закрывая его в дымчатый купол.

«Что? Что это?»

Водун приложил руку к правому сердцу (левое давно уже встало). Тревога все усиливалась, лоа кружили уже со скоростью смерча, поднимаясь высоко в серые небеса.

ЧТО-ТО НЕ ТАК! В мире что-то происходит!

И вдруг, о чудо, все закончилось, так же резко, как и началось. Лоа замедлили свой бег, начали замедлять свой полет и, наконец, собрались там, где и были. За спиной водуна, образуя невидимый, дымчатый плащ-шлейф. След, длиной под сотню метров.

Водун непонимающе осмотрелся. Впервые за много лет он не понимал, что же произошло! Ясно только одно – нечто надвигается.

Мысленно водун вопросил у лоа, что же произошло? Из шлейфа выплыла небольшая струйка и устремилась к нему. Водун вежливо подставил руку и лоа стал обвивать её, поднимаясь все выше, к самой голове. Дух несколько раз обмотался вокруг шеи колдуна и нырнул в ухо.

Водун вздрогнул. Но не оттого, что нечто проникло ему в череп, нет. В голове водуна и так обитало достаточно чуждого. Он вздрогнул оттого, что лоа сам не понимал сути произошедшего! Дух был в смятении, водун это чувствовал и понимал, что даже жертва, принесенная лоа, ничего не прояснит.

Дух вывинтился из головы колдуна и вернулся в шлейф. А его хозяин принялся задумчиво перебирать четки из фаланг пальцев.

«Да», – кивнул водун сам себе, приняв наконец решение. Только так можно выяснить, что же произошло!