Хрустальный шар судьбы - Марина Серова

Синяя «девятка» шустро подкатила к вокзалу минут через десять. Я заметила ее, еще когда она выворачивала из-за угла, и быстренько направилась к ней. Кондырев поднял симпатичное лицо, оглядел меня оценивающе и поинтересовался:

– Куда едем, девушка?

Я села на переднее сиденье и прямо спросила:

– Где Вероника?

Лицо Кондырева напряглось.

– Не понимаю, о чем вы! – пробормотал он в сторону.

– Не прикидывайся, Кондырев, если не хочешь на зону загреметь за изнасилование! – прошипела я.

– Я ее не насиловал, все по взаимному согласию было, – быстро проговорил он, бегая глазами.

– А воспользоваться состоянием больной девушки – это как? – едва сдерживая ярость, зло сказала я. – Короче, где она? Говори и катись на все четыре стороны!

– Я ее в больницу отвез, – быстро сказал Кондырев.

– Так, в какую больницу? – теряя терпение, спросила я.

– На Алтынку… У нее же совсем крыша съехала! Что я, нанимался, что ли, нянчиться с ней? У меня, вообще-то, жена есть!

– Вот именно, Кондырев, – усмехнулась я. – Ты впредь помни об этом! А еще о том, что на зоне таких, как ты, моральных уродов, очень сильно не любят. Но встрече с ними радуются. Ты помни!

Кондырев молча смотрел на меня. Я вышла из его машины и с удовольствием изо всех сил бабахнула дверцей.

В палату к Веронике ни меня, ни Мельникова не пустили. Разрешили лишь посмотреть на нее из коридора. Я увидела сидевшую на постели девушку с тонкими, редко встречающимися чертами лица. Портило ее лицо лишь его болезненное выражение и чрезмерная худоба. Девушка молча смотрела прямо перед собой, но словно бы ничего не видела.

– Мутизм, – коротко пояснил пожилой врач, Георгий Робертович, стоя рядом с нами.

Благодаря подполковничьим погонам Мельникова и его служебному удостоверению мы вскоре отыскали Веронику в городской психиатрической больнице. Более того, лечащий врач согласился ответить на наши вопросы.

– Это пройдет? – спросила я.

– Мутизм обычно снимается довольно быстро, после ряда процедур, – уверенно кивнул Георгий Робертович. – А вот амнезия, которая у нее тоже имеется в наличии, – неизвестно, пройдет ли. Девушка, по всей видимости, в недавнем прошлом пережила какой-то шок. Он и спровоцировал мутизм на фоне амнезии.

– Боюсь, что шоков у нее в последнее время было предостаточно, – вздохнула я. – Может быть, вы разрешите мне с ней поговорить? Я знаю ее настоящее имя, фамилию, имена близких ей людей и некоторые факты из ее биографии. Вероятно, если это все ей изложить, она вспомнит хоть что-то? Эта девушка стала жертвой преступления, ей обязательно нужно помочь, у нее совсем никого нет.

Георгий Робертович задумался, потом сказал:

– Давайте все-таки с этим подождем. Вполне вероятно, что мы так и сделаем. Но сперва закончим с курсом кофеина и амиталнатрия.

– Хорошо, – согласилась я.

– Следствие еще нескоро закончится, – успокаивающе сказал мне Мельников, когда мы вышли из ворот больницы. – Проверяются все показания, всплывают новые свидетели. Мне пока что и других показаний хватает. Будем надеяться, что к его завершению она все-таки придет в себя.

– Будем, – кивнула я.

Следствие и впрямь шло долго. На Рахметове и Лебедеве висело множество махинаций и убийств. Эта преступная группировка просуществовала в нашем городе больше двух лет, и благодаря осторожности бандитов и довольно умелому ведению дел она могла бы продержаться и дольше.

Как сообщил мне Мельников, Феликс Рахметов, оказавшийся на самом деле Алексеем Лебедевым, приходился старшим братом Анатолию Лебедеву. Неудивительно, что лицо астролога показалось мне знакомым – братцы здорово походили друг на друга, хотя Анатолий и был поменьше ростом. В юности оба брата закончили медицинский институт, но если Анатолий пошел работать по специальности, то Алексея не устраивал масштаб обычной больницы. К тому же авантюрный характер с юности не давал ему покоя и заставлял придумывать разные махинации.

Привело это к тому, что в двадцать шесть лет он получил срок – правда, условный. И после этого решил заняться чем-то более надежным и прибыльным. Почитал соответствующую литературу, попрактиковался на курсах гипноза, которым и так владел от природы, сменил серое имя Алексей Лебедев на звучный псевдоним Феликс Рахметов и открыл центр «Андромеда».

– Неужели ему дали лицензию, несмотря на судимость? – поинтересовалась я у Мельникова.

– Таня, ну ты иногда бываешь такой наивной! – снисходительно посмотрел на меня подполковник. – Ты забыла, что в нашей стране если не все, то почти все решают деньги? А остальные лицензии, думаешь, как приобретаются? Экзамены у них, по-твоему, комиссия принимает? Ты еще спроси, как становятся добропорядочными депутатами бывшие бандиты!

Механизм их «предприятия» был прост, как и все гениальное. Рахметов быстро завоевывал у клиентов популярность, но главной его целью был вовсе не «поиск предназначения» обратившихся к нему людей, а уровень их благосостояния. Точнее – их недвижимость. Рахметов очень внимательно присматривался к своим клиентам, выбирал подходящих, полностью одиноких, людей. Проводил сеансы, «чистил каналы» – словом, всячески пудрил им мозги. А потом, используя гипноз, убеждал их перевести на других людей квартиру. Разумеется, на подставных лиц – в основном на разных асоциальных типов. Все процедуры проводились в присутствии нотариуса, имевшего свою долю в этом прибыльном «бизнесе».

А братец Анатолий, добросовестно трудившийся на «Скорой помощи», стал правой рукой астролога, выполняя самую грязную, но и самую высокооплачиваемую часть работы…

Когда клиент, введенный в транс, отключался, появлялся младший братец и вводил ему убойную дозу снотворного, после чего человек исчезал навсегда… Нужно ли говорить, каким доходным был этот бизнес! Он позволял хорошо жить не только братьям Лебедевым, но также и подкармливать их подручных – от садиста Сережи до нотариуса.

Доверчивая Вероника Одинцова стала одной из их жертв. Случайно прочитав в журнале статью об астрологе – которую, к слову, накатал он сам, – она отправилась в его центр и была буквально очарована магическим обаянием Рахметова, после чего рассказала ему о себе всю подноготную. Всю скрытность девушки как рукой сняло его психологическое воздействие. А уж он-то как обрадовался такой клиентке! Хорошую комнату в центральном районе можно было продать по цене квартиры где-нибудь на окраине. И главное – у девчонки мало того, что никого нет из родни, так она еще и приезжая. Идеальный вариант! Оставалось лишь подписать все документы. Рахметов мастерски ввел девчонку в транс, бумаги та подписала, и комната перешла во владение некоего Геннадия Звонарева, который, разумеется, в глаза не видел ни этой комнаты, ни самой Вероники. За ящик водки этот человек был согласен оформить на себя любую бумажку, не вникая в ее смысл. А уж потом комнату продали другим хозяевам, и все снова оформили правильно – так, что и комар носа не подточит!

Только вот с Вероникой вышла небольшая накладка. Видимо, после сеанса гипноза у нее в голове произошел какой-то сдвиг – она перестала узнавать людей и понимать смысл происходящего. Собственно, это и спасло ей жизнь: братья решили не брать на себя еще одно убийство. По приказу брата Анатолий отвез девушку подальше за город, где и бросил на какой-то дальней станции. А уж там она мыкалась с бомжами, пока ее не подобрала какая-то бабка. Потом она попала к цыганам, затем к Виктору Кондыреву, пока наконец не оказалась в психиатрической больнице.

Это уже рассказала нам сама Вероника: к счастью, к девушке постепенно возвращалась память. Я проводила с ней по несколько часов в день, слушала ее рассказы и удивлялась тому, что и такое бывает в жизни. К сожалению, пришлось сообщить Веронике о том, что Марианны больше нет. Правда, эту функцию я возложила на Георгия Робертовича, боясь брать на себя ответственность за едва пошедшую на поправку девушку. Конечно, расстроилась она сильно, но зато преисполнилась решимости дать на суде показания против Рахметова и его подельников.

Удалось мне через Мельникова подробно выяснить и обстоятельства гибели Марианны Новожиловой. Не удовлетворившись результатами расследования Антона Колесникова, искавшего по ее просьбе Веронику, Марианна, памятуя о «необыкновенном человеке», решила разыскать его сама. Как призналась нам Вероника, она все-таки назвала Марианне его имя – Феликс.

Будучи девушкой прямой, но не очень осторожной, Марианна направилась прямиком к астрологу, никому ничего не сказав. Может быть, она и не была уверена в том, что именно Рахметов виновен в исчезновении ее подруги, пришла просто поговорить с ним. Теперь этого уже невозможно было установить точно.

Но почуявший угрозу Рахметов сориентировался моментально. Рассказал о Марианне брату, и Анатолий решил подстраховаться. Назначил Марианне деловую встречу рано утром, потом подвез ее к училищу. По дороге он угостил ее кофе из термоса. В напиток был подмешан яд. Ему и в голову не могло прийти, что всего через несколько часов, после окончания занятий, Марианна придет к нему домой за пресловутой капельницей! Тут ему повезло и не повезло одновременно: яд подействовал, когда она еще была в квартире Лебедева, и, с одной стороны, он оказался на виду у милиции; но с другой стороны, в силу того, что никто не знал о его утренней встрече с девушкой, все подозрения с него снимались: яд-то был долгого действия.