Рикошетом в сердце - Diurdana

- Какой ты, к черту, врач? Ты продавец. – Девушка снова кашлянула.

- Оксана, тебе нельзя много разговаривать, детка. – Бабушка замахала на Глеба руками, как будто кур выгоняла из курятника.– А вы, юноша, подите прочь. И в следующий раз говорите правду.

Глеб опять вернулся домой, так ничего и не добившись. Его разъедали злость и обида. Она не хотела давать ему ни единого шанса! Он ненавидел чувство беспомощности, но никакого выхода из сложившегося положения он не видел. Словно он бился головой в закрытую дверь . Разве что воспользоваться предложением Вадима. Заманчиво, если честно… Да и еще бабушка ее, вредная старушенция…. Могла бы посоветовать внучке выслушать его, а не гнать в шею.

А еще он места себе не находил от тревоги за девушку, ведь, судя по хриплому голосу и кашлю, заболела она серьезно. И лечится, скорее всего, народными средствами, и к врачу, конечно, не ходила. А вдруг пневмония? Ей обследоваться нужно, анализы сдать, сделать рентген… А она вместо этого пьет чай с малиной и думает, что это панацея от всех болезней. Вот когда они помирятся, он будет сам следить за ее здоровьем.

На следующий день, прихватив с собой пухлый пакетик с кучей средств от простуды, от ангины, от температуры, от кашля, антибиотиками, градусником, каплями от насморка и поливитаминами, Глеб, наконец, поехал к Оксане.

Потолкавшись у калитки, он дождался ее бабушку.

- Ты чего опять заявился? Сказала же тебе Оксана – не приходи больше. Свалился на нашу голову….

- Вот, - Глеб протянул ей лекарства, - это для Оксаны, возьмите. Я сейчас уеду, только вы проследите, чтоб она лечилась.

Старушка недоверчиво протянула руку к пакету, и, мельком заглянув в него, поблагодарила за заботу, потом закрыла калитку и ушла. Глеб еще некоторое время постоял на месте, надеясь на чудо, и отправился на станцию.

Серафима Петровна вернулась к внучке.

- Вот, - она протянула девушке пакет с лекарствами, - этот твой приходил. Всю аптеку тебе привез. Чего это он так расстарался, а?

- Откуда мне знать. – Оксана перебирала коробочки и расставляла их на столе. – Я не знаю, что ему нужно, правда. Не пускай его. И я, вообще, не понимаю, зачем ты это у него взяла.

- Потому что он прав, Оксана, тебе лечиться нужно. Может, пусть он тебя посмотрит, а?

- Бабуль! Кого ты слушаешь? Тоже мне, врач… Психиатр недоделанный….

- Как это?

- Ну, не работал он по специальности, вот как. – Оксана побросала в пакет лекарства и отодвинула его от себя. – Да ну его…. пусть жену свою лечит.

Девушка вернулась в постель и залезла под одеяло.

Глава 20

«Я не хочу расставаться с тобою без боя, покуда тебе я снюсь…»

Так прошло две недели, в течение которых Глеб раз в два-три дня приезжал к Оксане в деревню. И каждый раз к нему выходила Серафима Петровна и сообщала, что внучка видеть его не желает. Видя его искреннее беспокойство, она рассказывала, как чувствует себя Оксана, потом он узнал, что она выздоровела, а бабушка все чаще стала задерживаться с ним у калитки. Говорили они о пустяках, избегая острых тем. Глеб с искренним и неподдельным интересом расспрашивал старушку о ее каждодневных хлопотах на огороде, и искренне удивлялся, как она со всем справляется без помощника. С каждым днем старушка становилась все белее словоохотливой и как-то раз в конце марта Серафима Петровна наконец пригласила Глеба в дом.

- Проходи, Глеб. Оксана пошла в магазин, это довольно далеко, с полчаса проходит точно. А нам с тобой поговорить нужно. Ты уже полмесяца сюда приезжаешь почти каждый день, зачем тебе это? Чего ты от Оксаны хочешь? Женатый ведь человек, не стыдно тебе?

- Но я не женат. Я не женился, я вернулся к ней. А она меня даже выслушать не хочет.

- Как это не женился?

- Я понял, что мы с невестой не подходим друг другу, и мы разошлись. – Глеб, конечно, мог бы и не оправдываться, но сейчас он чувствовал, что ему, как никогда, нужен союзник. Содействие бабули могло бы стать решающим фактором в процессе возвращения Оксаны. Но для этого нужно быть предельно честным - старушка, кажется, чертовски проницательна.

- Ох, ты бессовестный. И с деткой моей напаскудничал, и от невесты сбежал… Что ж ты за человек такой? Родителям-то, поди, как стыдно!

- Это вряд ли…. – буркнул он в ответ, опустив глаза.

Глеб помолчал немного и заговорил снова.

- Я тогда много дров наломал, обидел Оксану, сильно обидел. Но я не могу без нее. Как понял, что никто, кроме нее, мне не нужен, сразу обратно примчался. Вот только не верит она мне теперь, ни видеть, ни слышать меня не хочет….

- И правильно делает. Я бы тебя тоже слушать не стала. – Старушка пожала плечами и совсем по-девчоночьи фыркнула.

- Я ошибся… так ошибся…. Уехал за счастьем, а оно-то рядом было. Не знаю, почему Вам это рассказываю… - Серафима Петровна внимательно на него смотрела, словно решала, верить ему, или опять этот прохиндей врет. - А, может, Вы с ней поговорите, замолвите за меня словечко?

- Ну уж нет! – Старушка покачала головой. – Ты меня в свои амуры не вмешивай. С меня какой спрос? Помру завтра, и все. Так что, давай, милок, сам натворил дел, сам и исправляй. А Оксана у меня девочка умная, разберется как-нибудь.

- Что же мне делать?

- Раньше надо было думать. Скажи-ка, Глеб, ты так и будешь к нам сюда ездить?

- Буду. Пока она не согласится со мной поговорить.

- Ладно…. Ох, рассердится моя деточка, но…. Давай-ка ты, оставайся здесь, чтоб зря туда-сюда не ездить. А там разберемся. Но учти, - старушка жестом остановила парня, который уже открыл рот, чтоб рассыпаться перед ней в благодарностях, - глупостей не потерплю, так что, блудливые мысли за порогом оставь. Все понял, голубчик?

- Понял, конечно, понял, Серафима Петровна, спасибо Вам. Я тогда пойду, мне вещи собрать нужно. А Вы пока Оксане ничего не говорите, ладно?

- Не скажу.

На следующий день Глеб вернулся с сумкой в руках. Оксана, игравшая во дворе с Пифом, с изумлением наблюдала, как бабушка радушно встречает его у калитки и провожает в дом. А войдя следом и видя, как он располагается в небольшой комнатке, где всегда ночевали ее родители, девушка всерьез стала подозревать у себя галлюцинации.

- Бабуля! Что здесь происходит?

- Глеб немного поживет у нас, - бабушка безмятежно смотрела на нее, словно только что пригласила в гости старого доброго друга, а не коварного изменника и предателя.

- Но как же? – девушка ничего не могла понять.

- Ну, ты же Юрочку прогнала со двора. А я тебя предупреждала, что мне помощь нужна. Вот Глеб и поможет мне, старой женщине, по хозяйству. Правда ведь?

Парень неуверенно кивнул.

- Ну, тогда вперед, тебя на заднем дворе дрова заждались. Оксан, проводи, покажи.

- Не пойду. – Девушка упрямо сдвинула брови и скрестила руки на груди, демонстрируя, что никаких экскурсий проводить не намерена.

- Ладно, сиди, сама справлюсь, - Серафима Петровна вздохнула и принялась, кряхтя, подниматься со стула, на котором сидела,- вот только платок теплый накину, а то мигом мою спину просквозит, сифонит на улице только так. Старость не радость.

Старушка, неловко повернувшись, вскрикнула и схватилась рукой за поясницу.

Девушка подозрительно покосилась на застывшую в трагической позе Серафиму Петровну, но спорить все же не стала, послушно вышла, пробормотав что-то о бессовестных манипуляциях. Глеб последовал за ней. У поленницы он притянул ее к себе.

- Оксана, родная….

- Так, работничек, руки немедленно убрал! Ты оглох? Не смей меня трогать… - Девушка отшатнулась от него. - Я не знаю, в какие игры ты опять играешь, но участвовать в этом абсурде не собираюсь. Как, кстати, поживает твоя законная супруга? Не скучает в одиночестве?

- Оксана, милая, - он подошел к ней и взял ее лицо в свои ладони, - у меня нет жены. Я вернулся к тебе, слышишь?

- Отойди от меня. – Оксана, дрожа, смотрела на его губы, которые были так близко. Ей так хотелось вспомнить их вкус…. Нельзя. Нельзя ему поддаваться. Расплата может оказаться слишком горькой для нее. – Все это не важно. Мне наплевать, женился ты или нет. Я на тебя больше не претендую, так что, мне все равно.

- Неправда. – Он покачал головой. – Я понимаю, ты обижена и имеешь на это полное право, но, пожалуйста, не лишай меня возможности все исправить. Ты хочешь казаться равнодушной, но это не так, ты вся дрожишь…

- Это от холода, - Оксана попыталась убрать его руки от своего лица, но Глеб, опьяненный ее близостью после долгой разлуки, не собирался так просто ее отпускать, только ближе притянул, жадно вглядываясь в дорогое лицо.

- Это вы так дрова рубите! – Раздался рядом голос Серафимы Петровны.

Глеб немедленно убрал руки.

- Серафима Петровна, вам лучше? А Оксане мошка в глаз попала. Вот она и попросила помочь.

Девушка пораженно посмотрела на него. Какая мошка? Теперь она еще и виновата окажется, что он к ней приставал?