Охотники и жертвы - Александр Байбак

— Товарищ капитан первого ранга! — уверенно отчеканил он. — Мой переход был согласован с непосредственным начальником, полковником Соломатиным.

— То есть предлагаешь мне с ним отношения выяснять? — хмыкнул Штурмин. — Ладно. Про трое суток слышал, герой?

— Так точно!

— Тогда после медкомиссии поступаешь в распоряжение капитана-лейтенанта Тарасова! С Соломатиным я вопрос согласую. Все равно обратно тебя не отправим в ближайшее время, а так хоть под ногами путаться не будешь. И даже если телепорт восстановим, я тебя через него не отправлю. До завершения полного цикла испытаний. Берштейн, сколько там по времени он идет?

— Еще не менее пяти запусков, раз в сутки примерно, — пояснил научник.

— Вопросы есть? — строго глянул Штурмин на провинившегося лейтенанта.

— Никак нет! — просиял Сашка, стрельнув по нам обещающим взглядом.

— Разрешите идти? — снова влез Берштейн.

— Идите, — буркнул кап-1. — Этого пострела не отпускайте, пока не прогоните через диагност. И если обнаружите хоть малейшую паталогию, сразу же в карантин. Сопротивление разрешаю подавить силовыми методами.

Проводив взглядом покинувшую кабинет делегацию, Штурмин снова вернулся к беседе с нами.

— Вы, капитан-лейтенант, не будете возражать, если Иволгин под ваше командование поступит? — немного виновато спросил он, не глядя мне в глаза. — Извините, что так получилось. Только некогда мне с ним нянчиться, да и людей лишних нет.

— Вы, товарищ капитан первого ранга, не переживайте на этот счет. Я вам больше скажу, он наверняка в телепорт сиганул в надежде с нами пересечься. Авантюрист еще тот, я его хорошо знаю.

— Вот и ладненько! — оживился Штурмин. — В таком случае позвольте откланяться. Коды доступа к базе Службы возьмете у Литке. Желаю удачи.

* * *

Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум,

28 марта 2535 года, вечер

День прошел в делах и заботах, которых обнаружилось довольно много. После аудиенции у Штурмина мы вернулись в тридцать седьмой купол, где после обеда занялись мелкими бытовыми проблемами. Успешно их разрешив, перебрались в соседний пузырь, под номером тридцать шесть, в котором обнаружился хорошо оборудованный стрелковый полигон. Здесь я оставил отделение под командованием Черенкова — пускай тренируются, нечего бездельничать. А то я своих обалдуев знаю, от скуки могут такого натворить, что разгребать охренеешь. Майоры-оперативники, проконсультировавшись с Литке, отбыли в неизвестном направлении, уведомив меня лишь, что получили задание от командования и мешать нам не будут. Переживать по этому поводу я не стал, и в компании Волчары с мичманом перебрался из тренировочного комплекса в филиал информатория, который размещался в семиэтажной свечке в центре купола.

Здесь мы проторчали до конца рабочего дня, зарывшись с головой в базу данных. У "подводников" информации по убежищу пиратов нашлось довольно много, но порядочно устаревшей. Здешние безопасники к обязанностям своим относились серьезно, в том числе и департамент землеописания, в составе которого имелась полноценная топографическая служба. Карта острова Птичий, как он проходил по местному каталогу, и прилегающей акватории нашлась сразу, правда, десятилетней давности. Выполнена она была по стандартам прошлого столетия, но современные от них недалеко ушли, так что трехмерное многоцветное изображение выглядело вполне прилично, и ориентироваться в ней было очень легко. Плюс ко всему в комплекте шел набор голограмм, снятых разведывательным беспилотником. К сожалению, о спутниковых фотографиях оставалось только мечтать. Впрочем, в моей собственной базе данных они отыскались, правда, столетнего возраста, что немного снижало их ценность. Однако имеющихся данных с лихвой хватило для предварительного анализа местности и планирования маршрута разведывательного рейда. Малую толику времени я посвятил изучению растительного и животного мира. Тут сюрпризов не последовало — стандартный приближенный к земному набор, так поражавший меня в первые дни пребывания на планете. Возьмите любой субтропический остров старушки-метрополии, и не ошибетесь. Убедившись, что со стороны эндемичной флоры и фауны особых неприятностей ждать не приходится, я к этому вопросу интерес утратил, и сосредоточился на планировании непосредственно похода. К вечеру план обрел стройные очертания, и я озадачил Литке транспортом. Тот возражать не стал, пообещав к завтрашнему обеду вопрос решить. Поинтересовался лишь составом "экспедиционного корпуса" и количеством груза. По окончанию рабочего дня мы вернулись в гостиницу, где и скоротали время до ужина в неспешной беседе, еще раз пробежавшись по деталям плана предстоящей операции.

За ужином к нам вполне ожидаемо присоединился Сашка. Вид он имел немного помятый, но довольный. Приткнув к столу четвертый стул, он не стал дожидаться появления стюарда и сам смотался к раздаточной стойке. Вернувшись с трофеями, уселся поудобнее и набросился на харчи. Я такому поведению удивился, но дал возможность заморить червячка, не докучая вопросами. И Игнату доставать парня не позволил. Мичман Литке, как человек малознакомый, из врожденной интеллигентности сам от расспросов воздержался. Впрочем, терпение наше было с лихвой вознаграждено. Сашка и сам сгорал от желания поделиться новостями, поэтому с бешеной скоростью закинул в топку что-то типа плова с морепродуктами и переключился на традиционный для здешней столовой яблочный сок, буркнув для приличия:

— Иволгин, Александр. Будем знакомы.

— Будем! — отсалютовал в ответ стаканом с соком мичман. — Литке, Иоганн. Можно просто Ваня.

Сашка на этом посчитал церемонию знакомства завершенной и переключил внимание на нас с Игнатом:

— Рассказывайте! Мне Соломатин принципиально ничего не говорил про вас, чтобы я от дела не отвлекался. Только и удалось вытянуть, что вы в Океанариум убыли.

— Значит, не положено! — отрезал Игнат, ухмыльнувшись в усы. — Сам рассказывай.

Сашка упрямо нахмурил лоб, и я поспешил вклиниться в разговор:

— Нечего особенно рассказывать. Так, пару раз в засаде посидели, кабак разгромили и нападение на кортеж с похищением устроили. Завтра в рейд. Вот думаю, брать некоего лейтенанта Поисковой службы с собой, или пускай тут покукует. Склоняюсь ко второму варианту, ибо не фиг.

Парень намек понял и к дальнейшим расспросам отнесся более благосклонно.

— Ну, рассказывай, — пошел на второй заход Волчара. — Как там на Базе-Центральной?

— Да все путем, — отмахнулся Сашка. — Как и планировали. Зачистили от чердака до подвала. Мутантов оказалось пара десятков всего, больше напугали, чем реального вреда нанесли. Часов за пять всех поизвели. Потом почти двое суток обследовали базу. Страшное, доложу я вам, дело! Чего только не накопали! Ты, Тарасов, прав был относительно персонала. Большинство эвакуировалось, а остальных биокомп в мутантов превратил. А с эвакуированными тоже беда приключилась — они под выброс все же попали, и глайдеры все попадали. Кто сразу не разбился, тоже мутировали. Короче, образцов собрали — море! Научники в экстазе. Плюс на базе много ништяков нашли во вполне приличном состоянии. В том числе грузовой терминал с телепортом. К тому времени мне скучно стало, вот я и надоумил Витьку Серегина его запустить. Витьку вы не знаете, кореш Петруши Еремеева. Он с нами за технического консультанта был. Запустили, что характерно. Как раз сегодня с утра. А потом Витька проговорился про коды и про телепорт в Океанариуме. Ему Зайцев дополнительную задачу поставил телепорт запустить. Тут уж я с него не слез, связался с Соломатиным и так его достал, что тот меня обругал матерно и разрешил делать все, что считаю нужным. Остальное дело техники. Под полковничьим прикрытием устроить сеанс связи с Океанариумом и согласовать запуск терминалов плевым делом оказалось. Правда, Витька собирался сначала контейнер с запиской пропихнуть и на этом эксперимент завершить. Но я его слушать не стал, сам полез. Переход прошел благополучно.

— Дать бы тебе по ушам, экспериментатор хренов! — возмутился я. — Додумался, блин! Я под пробой в бронекостюме попал, и то мало не показалось! А тебя убило бы на хрен высоковольтным разрядом!

— Соломатин так же сказал, — улыбнулся парень. — Только в выражениях не стеснялся. Даже местный начальник, как его — Штурмин, покраснел, услышамши. Кстати, я понял, что ругаться совершенно не умею.

— Радуйся, что он далеко был, — поддакнул мне Игнат. — А то бы точно в ухо схлопотал. Или по шее.

— Да ладно! — легкомысленно отмахнулся Сашка. — Ну, посадит на "губу", когда в Чернореченск вернусь. Так не в первой.

— Оптимист, сука, это тот же пессимист, только с отсутствующим инстинктом самосохранения, — поставил я диагноз Иволгину. — Хрен с тобой, все равно тебя уже не переделать. А в Мутагенке как дела?