Наследие. Печать Бездны часть 2 - Вячеслав Седов

   Офицер стиснул зубы. По его виску сбежала капля холодного пота. Все его наставники в один голос утверждали, что он в такой позиции полностью защищен от атаки во фронт, более того, с легкостью прикончит любого, кто отважится так атаковать. Однако полукровка словно состоял из воздуха, а его меч по быстроте не уступал молнии.

   - Я понимаю ваше смятение, но уже ничем не могу помочь. Консерватизм губителен везде, а твердолобость в деле фехтования и вовсе смерти подобна, - развел руками Карнаж.

   Он и правда сожалел, искренне...

   - Движение есть как жизнь, так и смерть, особенно если это движение руки с клинком! - Феникс бросился в атаку, и офицер отпрыгнул назад, - Однако сильванийцы давно поняли, что разные народы Материка обладают слишком разными свойствами тела для того, чтобы следовать только людской системе. Ведь в фехтовании имеют особое значение скорость и координация, реакция, наконец. Но люди очень долго и со скрипом отходят от тяжелого меча и толстых лат своих предков. Пытаются упрощать любую школу боя при первой возможности. Выстраивают вроде бы эффективную систему, часто забывая о том, что драться им придется не только с себе подобными.

   Феларец побледнел как холст, когда в следующие несколько заходов полукровка ясно дал ему понять, что просто играет с ним. Бедняга понял это настолько ясно, что даже прокусил губу с досады.

   - Ваша рука состоит из трех основ, - глумливо улыбнулся Карнаж, продолжая свои издевательские наставления, - Кисть - самая быстрая часть, но слабая, локоть - средний брат и средний по силе и, наконец, плечо - оно дает вам самое сильное, но самое медленное движение.

   Курикара пронзительно свистнул, и офицер отшатнулся, вытаращив глаза и отирая пот со лба.

   - Ваш визави - не человек, а остроухий, как вы нас называете, который как раз опасен не в кирасе с мечом, а в простой рубахе с рапирой. И опасен как сам дьявол, ибо превосходит вас в ловкости и быстроте, но вы, даже пусть не зная этого, встаете с ним так, чтобы вытянутой руке оставить только кисть и плечо, упуская среднего брата - локоть. Как же вы думаете уворачиваться от клинка, который для меня подобен пушинке?

   - Проклятье! - не выдержал феларец, еле успев вывернуть руку до того, как ему ее отрубили.

   - Люди сильны этой своей "серединой", равновесием силы и ловкости. В этом вы выражаете венец творения природы. Но есть и другие расы, со своими особенностями. Знание и умелое использование этого - вот ключ к победе, а не всецелое доверие просто стилю фехтования. Тот, кто забывает об этом, обречен на смерть.

   - Ну! Так попробуй! Одолей меня, а не читай больше нотаций, чертов полукровка! - рявкнул, не помня себя от ярости, офицер.

   Желтые глаза опасно сузились, на губах Карнажа заиграла странная, немного печальная улыбка и он пошел на противника, орудуя курикарой так, словно этот клинок вовсе и не был предназначен для двух рук:

   - Извольте. Вот финт в лицо - ранение в руку! Вот финт в лицо - ранение в бедро! Вот финт в лицо - укол в грудь! А вот в лицо. И... и всё.

   Кто-то из солдат посыпал проклятия, кто-то взревел как раненый зверь, кто-то охнул, закрыв рот ладонью и таращась на изогнутый клинок темных эльфов, что высунулся на добрый фут из затылка офицера, войдя через щеку.

   - Все свободны, - глухо заключил Феникс, выдернул меч и пошел дальше по улице, к площади.

   Напоследок "ловец удачи" махнул рукой, давая понять, чтобы никто не трудился его сопровождать.

   Ночь. Это время как нельзя лучше подходило для темных дел хотя бы потому, что с упорством, достойным тирана, страдающего в довесок крайней формой мегаломании, оно окрашивало в свой цвет всех и вся, оставляя на усмотрение Луны лишь распределение оттенков скупых красок. Казалось, те, кто замыслил осуществит или обсудить что-то, что сокрыто под вуалью общественной тени, подсознательно чувствовали верный час, когда все кругом укутано тенью материальной, темнотой действительной, почти осязаемой. Как сигнал к действию шайки воров, когда тело стражника, словно мешок с картошкой, гулко плюхается на доски пола, клацает замок, отворяется обитая металлом дверь... Порыв ветра гасит свечи в канделябре, вода из фляги обильно изливается на факел, тот чадит в возмущении, но все же уступает, гаснет и тогда... Следом за фигурами сбиров в масках и капюшонах на порог ступает и входит ее величество Тьма.

   Карнаж впервые углублялся так далеко в кварталы цитадели. "Ловец удачи" был из тех, чьи нервы укрепила нужда и закалила судьба, то есть не вжимал голову в плечи и не озирался во все стороны с риском свернуть себе шею, когда шел в кромешной тьме переулков меж нависающих, чуть не сходящихся над головой крыш домов. Этот небольшой район в южной части Venorik Suul был единственным отстроенным в традициях темных эльфов, и даже белым днем смотрелся неприветливо и зловеще. Что уж говорить про ночное время? Добавим, время глубокой ночи...

   Металл и камень слева и справа очень узких улиц. Из окон, более походящих на горизонтальные бойницы, изливался тусклый, холодный свет ночников в железных клетках. Бело-голубые, сиреневые и фиолетовые, они находились у каждого окна, и такое солидное количество порождало своеобразный хор. По одиночке светящиеся шарики были почти не слышны даже для очень чуткого уха, но когда их было столько, они странным образом ощущали присутствие друг друга и затягивали в унисон одну и туже монотонную, повторяющуюся песню. Она походила чем-то на завывание ветра в трубе дымохода, волнообразно повторяясь, то набирая силу, то опадая до шепота, меж тем перемежаясь резкими подъемами на фоне общей "мелодии". Неестественный, все такой же искусственный, зловещий звук, мало похожий на тот, что часто можно слышать среди поместий сильванийской столицы или меж хижин на деревьях Лангвальда, хотя там тоже использовали подобные ночники, но, видимо, светлячки были другой породы, так как мерно и тихо урчали, проходя приятным ознобом в спине. Этот же звук липким слизнем проползал за воротник, оседал на шее под ухом, отдавался неясным гулом в затылке.

   Феникс прислушался - капля ударилась о металлическую трубу, выглядывающую в тупике из каменной кладки. Сырость. Мох на металле. Монотонное гудение и влажное тепло, поднимающееся паром из-за прутьев толстых решеток, то тут, то там вделанных в кладку камня у стен домов.

   Среди низко нависающих туч на мгновение показалась луна. Карнаж остановился возле глифа, высеченного на ограде усадьбы, что заискрился лунным светом при его приближении. От значка шла небольшая стрелка, указывающая направление.

   Феникс кивнул, давая понять, что уловил намек. Глиф снова заискрился и с треском разгладил поверхность камня, полностью исчезнув.