Обратный счет - Марина Зосимкина

Сегодня она на работе. Видимо, это ее последний рабочий день.

Только почему — видимо? Последний и есть. Нужно идти в отдел кадров, ее уже заждались. И еще непременно надо будет с девчонками пообщаться. О ее скоропостижном увольнении они, скорее всего, ничего не знают.

Вчера после всех дел Берзин на микроавтобусе завез ее домой, так распорядился Лапин. Он сам сел рядом с водителем, а Надежда осталась в салоне. Ей было обидно. Особенно обидно оттого, что не может поговорить с Лапиным и выспросить, как он-то оказался на месте происшествия, да еще подоспел в такой момент, когда Наде понадобилась помощь. Да и Валерия тоже весьма ловко смогла подсечь негодяя Зубова. Все это было удивительно кстати и оттого очень непонятно, а Надя не любила неясности. С Валерией она сможет разобраться и завтра, а вот историю Лапина ей хотелось бы узнать уже сейчас.

Когда микроавтобус подъехал к ее дому, было уже темно. Надя, еще раз поблагодарив своих спасителей, спустилась с порожка и направилась к подъезду, с удовлетворением отметив, что Лапин выскочил следом. Она уже приготовила проникновенную речь, но так и не произнесла ни слова, Лапин ее опередил. Он догнал ее возле дверей подъезда, окликнул: «Надежда Михайловна, погодите-ка», а когда Надя остановилась и повернулась лицом к нему, сухо проговорил:

— Завтра зайдете к Майоровой в отдел кадров и отзовете заявление. Надежда усмехнулась легонько и сказала:

— Нет.

А затем, нарушив каменное молчание, светским тоном произнесла:

— Еще раз огромное спасибо за все, Иван Викторович, и всего доброго, мне пора. Муж, наверно, места себе не находит.

Лапин повернулся и пошел к серому силуэту микроавтобуса, в котором на водительском сидении скучал невозмутимый Берзин. А Надя, поднимаясь в лифте на свой этаж, думала, что поскорее бы начался и закончился завтрашний рабочий день.

Она решила, что нужно будет одеться с шиком и накраситься тщательно, чтобы никому даже мысль не залетела в голову, что она неудачница и отработанный материал. Судя по реакции Оксанок, привыкших ко многому, это ей удалось. Оксанка Терехина даже с умеренной фамильярностью спросила, куда это начальница сегодня собралась после работы.

А по дороге в отдел кадров ее перехватил Лапин, который покуривал в лифтовом холле, мимо коего как раз и пролегал путь к Наташке Майоровой. Он сильно дернул ее за руку и приказал следовать за ним. Они в полнейшем молчании проследовали в лифт, а потом спустились на первый этаж, вошли в цеховое пространство, наводя страх и трепет на сборщиц, обмотчиц и даже господ наладчиков, прошли в дальний конец большого, как самолетный ангар, цеха и оказались перед невзрачной дверью начальника участка Гуляева Василия.

Лапин толкнул ладонью дверь и, увидев, что хозяин на месте, протащил Надежду внутрь каморки, с трудом вмещавшей в себя письменный стол, два стула и потертое велюровое кресло.

Гуляев таращился на них ничуть не меньше, чем давеча наладчики и сборщицы. Он приподнял зад от стула, собираясь как-то по-особому поздороваться с высоким начальством, но Лапин не дал ему это сделать. Лапин прорычал:

— Ты все это затеял? Ты! Тогда давай говори, что мне с этой твоей… гениальной и шикарной дальше делать. Не понимаешь? Ах, он не понимает, надо же!.. — и Лапин с театральным изумлением обернулся в сторону Надежды Михайловны, призывая и ее тоже поизумляться такому тупому непониманию, а потом вновь взглянул на ошалелого Василия.

— Она же мне все жилы вымотала за эти две недели, веришь?

Василий посмотрел с любопытством на Надежду, та встретила его взгляд и улыбнулась. Улыбка получилась неуверенной и робкой, совсем не такой, как обычно, ничего победительного или хотя бы задорного в ней сейчас не было. Однако Лапин заметил, что они переглянулись, и это вызвало новый приступ его буйства.

— Переглядываетесь?! Клоуна из меня сделали?! Переглядываются они!..

Васька споро полез в нижний ящик своего письменного стола, зашуршал чем-то и извлек почти целую бутылку перцовки.

— У меня из закуски только вода из чайника. Позвонить мужикам, чтобы чего-нибудь подогнали?

— Да иди ты со своей закуской!.. — продолжал бушевать Лапин.

Василий кивнул головой, быстро извлек из того же ящика две разнокалиберные чашки и несколько пластиковых стаканов и поспешно наполнил емкости алкоголем. Стакан взял себе, а кофейную чашку подвинул Надежде. Мужчины выпили. Надя отхлебнула и тут же метнулась в сторону чайника. Лапин утих. Гуляев спросил:

— Иван Викторович, а можно оформить ваш вопрос как-то более определенно? А то я что-то не совсем понял, чего вы от меня хотите.

— Я и сам не знаю, Вась. Да брось ты с Викторовичем. Зови, как обычно. Она вон все равно увольняется, рассказать никому не успеет. Я ее сам под белы ручки через проходную проведу и распоряжусь, чтобы ни под каким видом больше сюда не пускали.

Надежда молчала, отвернув голову в стену. Василий тоже молчал, а потом спросил все же:

— А от нее-то чего ты хочешь?

— Вась, вот ты спроси ее, зачем она увольняется? Нет, вот возьми и спроси?

— А зачем вы мне деньги в лицо кинули? — с жалобной обидой в голосе выкрикнула Надежда. — А перед этим про девок каких-то рассказывали, про фотомоделей!

— Да про фотомоделей ты сама мне прогнала, не помнит уже, а на меня валит! Не нужны мне твои девки!

— Тихо, тихо, друзья, — засуетился Василий, наливая еще перцовочки,

— вот выпейте и успокойтесь.

Лапин выпил. Надежда сунув нос в чашку, понюхала и пить не стала.

— Понимаешь, Вась, у нее аллергия на шерсть.

— Ну, — не стал спорить Вася.

— А у меня Колян. Я ее поэтому даже на чай пригласить не смогу. И что мне теперь прикажете, Коляна на улицу гнать? А она увольняется!

— То есть ты о чем, Вань? — никак не догонял Гуляев.

— А я о том, что… — Лапин замолчал. Сидел ссутулившись. Посмотрел на Василия, тяжко выдохнул и произнес:

— Тянет меня к ней, Вась, со страшной силой тянет. Думал, хоть на работе время от времени ее видеть буду. Я ее, вообще-то, каждый день видеть хочу. Вот ты прикинь, что она меня вынудила сказать, а? Ну начал бы я за ней ухаживать, а что потом? К ней в дом напрашиваться? Не по-мужски это, как ты считаешь? Снимать номер в гостинице? Это свою женщину не уважать. Да и глупо, у меня же есть квартира, в которой кроме меня никто не живет.

— Кроме тебя и Коляна, — вставил Василий, наливая по новой. — А давай мы ее спросим. Вот же она, тут сидит.

Он развернулся в сторону Надежды Михайловны, которая сидела с пунцовыми щеками, как девчонка, и не могла придумать слова, какие было бы уместно вставить в этот сугубо мужской диалог.

— Надежда Михайловна, вы почему увольняетесь?

— Он меня обидел.

— А он сейчас прощения попросит. При свидетелях. Попросишь? Вот видите, он уже просит. Останетесь?

— Нет, — процедила Киреева сквозь зубы. Разговор ее начал раздражать.

— Почему? — с дотошностью подвыпившего адвоката наседал Гуляев.

— Потому что хватит вашему Ване и других девок. Они на него теперь гроздьями вешаются. Нет у меня никакого настроения на это смотреть. Казанова хренов. В джинсы вырядился, тонкую водолазку напялил, торсом своим выставляется. Знала бы, ни за что не просила парикмахера так тебя постричь.

— Так это все-таки ты его надоумила? — воскликнул Лапин. — Ты? А я ведь что-то такое подозревал! Ну ты и змея!

Киреева вскочила, собираясь уйти и хлопнуть, как следует, дверью, но Василий ее опередил. Он сказал торопливо:

— Прошу прощения, люди, но мне надо на участок, а то там без меня они наколбасят. Я вас пока снаружи закрою.

И опрометью кинулся к двери, не забыв, и в самом деле, закрыть ее на замок.

— И что мне теперь делать, госпожа Киреева? Меня к тебе тянет. Сильно тянет. — прошептал ей на самое ухо Лапин и прижал ее ладонь к своей рельефной груди, плотно накрыв своей ладонью.

— Меня тоже. Меня тоже к вам тянет, Иван Викторович, — взволнованным шепотом призналась Надежда, уткнувшись носом в его водолазку.

— Может, возьмешь заявление обратно? Я тебя сделаю начальницей над всеми уборщицами. И разрешу ходить без синего халата. А в обеденный перерыв мы с тобой будем вместе ездить обедать в какое-нибудь кафе. Или ресторан, если тебе больше нравиться ходить по ресторанам. И Ираиду я прогоню, хочешь?

— Нет.

— Почему?!

— Грязно.

— В смысле?

Но он понял, о чем она говорит.

— Тогда давай уже лечить твою аллергию. Сейчас масса всяких препаратов. И врачи попадаются хорошие. Я поспрошаю среди знакомых, мне кого-нибудь порекомендуют. Согласна?

— Видишь ли, Иван. На самом деле у меня нет никакой аллергии. Это такая исторически сложившаяся ложь. Она меня часто выручала. Но… Есть одно но. Есть человек, который может быть против того, чтобы я пила чай в компании с тобой и Коляном.