В клетке (СИ) - Лебедев Вадим

— Всё будет хорошо, девочка. — голос звучал нежно и успокаивающе — Я рядом. Тебе больше нечего бояться.

Его губы шептали и шептали что-то, пока Аммир приходила в себя. Её уложили на матрас, накрыли одеялом, напоили невесть откуда взявшимся тёплым бульоном. Стало так тепло и хорошо, что усталость этого долгого и страшного дня наконец взяли своё.

— Я люблю тебя. — прошептала Аммир своему защитнику и провалилась в сон.

Утреннее пробуждение было ранним. Но девушка, пусть и чувствовала себя уставшей и разбитой, лучилась оптимизмом. Сейчас она в безопасности. Пока рядом Амрен, ей действительно нечего бояться.

Амрен же был хмур, хотя на ласку девушки отвечал с неизменным желанием.

— Что такое, любимый? — не выдержала Аммир.

— День казни Волка. — ответил тот.

Аммир прикусила себе губу, а затем мягко поцеловала мужчину.

— Это тяжело, я знаю. Я тоже ему очень многим обязана. Но… мы ничем не можем ему помочь. Но, ты рядом со мной. А я с тобой, любимый. А значит, что мы со всем справимся. Друг ради друга.

— Конечно! — ответил поцелуем брат Меруды.

Так и решили. К счастью или к сожалению, проверить крепость чувств у пары не вышло. Днем девушку пригласили к куратору лагеря.

— Присаживайся! — широким жестом пригласил к диалогу Маор.

Та скромно присела. И испуганно замерла в ожидании. Этот лагерь отучил ожидать от разговоров с властью хоть чего-то хорошего.

— Хочешь есть, пить? — поинтересовался куратор.

Есть и пить хотелось жутко. Но страх перед будущим перевесил.

— Нет, Господин! — Аммир отрицательно замотала головой.

— Я позвал тебя сюда, чтобы извиниться. — начал Маор — За весь тот ужас, что на тебя обрушился.

— Я не понимаю, Господин. За что вы хотите извиниться?

— Мы пытаемся всё изменить. Всё исправить. Не всегда получается хорошо. Не всегда всё проходит гладко. Мы допускаем ошибки. То, что творил Стержень… чудовищно.

Эмоции, захлестнувшие девушку, сложно описать. Чего там было больше? Обиды на несправедливость этого мира? Гнева на Стержня? Или на Маора, который признал, что случившееся — его ошибка? Облегчения от того, что власть имущие наконец узнали правду и теперь точно уберегут от всех бед? Или страха от того, что не уберегут? Такая гамма чувств уничтожала всё разумное и человеческое. Хотелось кричать, бить, кусать. Или остаться одной. И плакать. И смеяться. Но Аммир лишь слушала, покуда Маор продолжал.

— Мы начали разбирательства по отношению к этому человеку. Он был амнистирован за связи с преступной организацией, так как пошёл на сделку. Но новые факты… То, что он с тобой делал… Мне искренне жаль, что мы не узнали об этом раньше. Стержень был приговорён к недельному заточению в Клетке.

— Когда? — первое, что сорвалось губ Аммир.

— К сожалению, Стержень был убит при задержании.

— Убит?

— Да. Мне жаль, что он смог таким образом избежать полного наказания…

— В Бездну наказание! Он точно мёртв? — от волнения губы девушки пересохли.

— Точно!

И вот здесь Аммир позволила себе разрыдаться. Ведь тот, кто стал её непрекращающимся кошмаром, отправился на Тот Берег. А значит, хоть чуть-чуть всего происходящего безумия позади.

— Спасибо! — буквально прорыдала она.

Маор неторопливо потягивал напиток, давая заключённой прийти в себя. Он мог только догадываться, что именно та испытывает. Но радовался тому, что всё происходящее правильно. Он не только убрал с доски весьма опасного и выполнившего свою функцию безумца, но и помог этой девочке. Помог отомстить, как минимум. А, как максимум…

— С учётом произошедшего, я принял решение о твоём досрочном освобождении. Пару дней придётся подождать каравана, который доставит тебя в Райтуш. За внутренним периметром есть жильё. Мы оплатим твоё пребывание там. Ну и, можешь связаться с родственниками. Пусть заберут тебя подальше от всего этого. Случилось много плохого. Но ты жива. Это главное.

— Я жива! — эхом откликнулась Аммир.

— Может, пригласить к тебе кого-нибудь. Попрощаться. Друзья, близкие?

Девушка встала, выпрямила спину и помотала головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет. Я хочу уехать как можно скорее. Меня тут больше ничего, и никто не держит.

LXII

Жизнь Торгвара вряд ли можно было назвать успешной. Или хорошей. Или хотя бы сносной.

Его посадили в камеру, кормили чёрт знает как, не пускали к нему никого и тех, через кого он мог бы хоть как-то повлиять на ситуацию. А главным его делом стало разрушение организации, на создание которой он потратил целую жизнь.

Да, он хитрил и извивался, как мог. Но совсем не давать своим мучителям никаких сведений не выходило. Сеть, опоясывавшая весь полуостров, уже изрядно прохудилась. И на освободившиеся позиции наверняка уже рванули конкуренты. Да и часть бывших подчинённых уже «переобулась» и начала свою игру. В этом бывший «Лорд» не сомневался.

Но что он мог? Сходить с ума в одиночном заключении, обещать отомстить, разбивать руки в кровь о стены камеры в попытках выплеснуть из себя весь страх и злость. И спать. Тяжёлым, практически могильным сном обречённого человека.

— Торгвар! За тобой люди. И давай там поспокойней. Без глупостей. — разбудивший его стражник особо не церемонился. А ведь раньше такие вот рядовые шавки даже посмотреть косо в его сторону боялись.

Мужчина горько усмехнулся, бесформенным кулём падая с деревянных нар. Он знал, что долго тянуть с распоряжением стражника нельзя. Иначе, после активации артефакта, всех в камере начнёт весьма ощутимо размазывать в пространстве. Во время прошлой такой демонстрации Торгвар успел и с обедом расстаться, и обгадиться. И никакой возможности привести себя в порядок ему ещё два дня не давали. И лишь после того, как он сдал все контакты из внешнего периметра, принесли бадью с чистой водой да смену одежды. Дескать заслужил. Такие нынче правила его существования.

На пороге его встречали близнецы Хугин и Мунин. От удивления Торгвар на время даже дар речи потерял.

— А вы какого х** здесь делаете? — спросил он, когда сумел совладать с собой.

— Мы теперь первый заместитель Старшего Смотрящего Крематория и помощник Голоса Куратора. — спокойно ответил Хугин.

— Голос Куратора? Что за пое**** ещё такая? — начал злиться Торгвар.

Для него абсолютное непонимание ситуации и незнание раскладов сил выливалось в раздражение, граничащее с агрессией.

— И что девчонкой? С Эспер! Она же замом в Крематории была.

Голос Хугина оставался столь же спокойным.

— Это новая должность. Введенная две недели назад Маором, куратором Альегора. Это человек. Исполняющий особые распоряжения куратора. Наводящий порядок в том хаосе, что здесь творится.

— Эспер заняла данную должность. Она больше не является заключенной. — добавил Мунин.

— Продалась тварь! — вспылил Торгвар — И вы вместе с ней. А что Волк на это сказал? Или этот щенок тоже вместе с вами?

Чёткий с хорошо поставленный удар в челюсть сбил Лорда с ног. Охранник, наблюдавший за этой сценой, лишь пробурчал что-то одобрительное. Нового удара не последовало. Подняв глаза, Торгвар увидел, что Мунин сдерживает Хугина и буквально шипит ему в лицо.

— Прекрати! Он нам ещё нужен!

Постепенно накал снизился. И Мунин, помогая Торгвару подняться, тихо произнёс.

— По твоей милости Волка отправили в Клетку. Поэтому, будь любезен, держи свою пасть на замке. Иначе я сам тебе все косточки пересчитаю.

Торгвар совету Мунина внял. И позволил братьям вести себя, куда необходимо. Не сопротивляясь и не задавая вопросов.

Стало понятно, что ведут его как раз на территорию Крематория. Внизу, на сходе с тропы, их уже поджидала Эспер и один из стражников.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Взгляд Эспер был столь же бесстрастным, как и у Хугина. Она окинула Торгвара взглядом, будто оценивая. И объявила:

— Заключённый Торгвар. Вы приглашены для участия в следственном эксперименте, а также последующей процедуре по изъятию из нелегального оборота и передаче законным владельцам объектов артефактного происхождения. Ваше участие расценивается как добровольное содействие органам власти. И не наказывается по статьям за незаконное хранение и оборот объектов артефактного происхождения. Изложенное вам понятно?