Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или подкараулит где-нибудь на улице…
Вернувшись в город, я в первое время постоянно ждала, что Матвей вот-вот появится передо мной. Пару раз мне даже казалось, что я вижу его в толпе. Но это был не он…
А, когда я пришла на работу, Тимур сказал, что пациент Иванов уехал, бросив восстановительный курс на середине. Получается, он улетел в Москву сразу после того, как навестил меня в пансионате.
И мне вообще не надо было прятаться от него в горах! Можно было вернуться еще пять дней назад.
Тогда он забросал меня сообщениями. Но я перестала отвечать после его признания в любви и обещания сделать все возможное и невозможное. Это звучало почти как угроза!
Он писал мне на следующий день, и еще пару дней. А потом перестал. Ведь я все равно не отвечала.
Я даже не открывала его сообщения, чтобы он не увидел, что они прочитаны! Я, как дурочка, пыталась прочесть их, пока они светились на экране.
И вот теперь Матвей уехал. И больше не пишет.
И я не знаю, вернется ли он…
— Похоже, наш план сработал, — произнес за ужином Паша.
— Какой план? — не поняла я.
— Твоему бывшему надоело ждать, и он свалил.
— А, да. Как мы и предполагали.
— Надеюсь, он больше здесь не покажется.
— Я в этом уверена, — сказала я.
И поднялась, чтобы убрать со стола.
А вечером, переделав все дела, я забрела в заброшенный сарай в дальнем углу нашего сада. В этом сарае вот уже пять лет лежат инструменты Матвея, с которыми он строил беседку и наводил порядок в моем доме. И до сих пор висит его джинсовая куртка.
Как-то в прохладный день он в ней работал, а потом повесил на гвоздь. Так она тут и осталась. Я много раз хотела выбросить все эти инструменты, остатки досок, труб, фанеры. И куртку.
Но руки так и не дошли.
У меня был еще один трофей, оставшийся от Матвея — его футболка. После того, как он уехал, я долго в ней спала. Так долго, что она истрепалась и начала расползаться по швам. И, конечно, никакого запаха Матвея там давно не было.
Но я выкинула ее только тогда, когда она совсем пришла в негодность.
А сейчас я смотрю на инструменты и куртку. Я так давно сюда не забредала. Я запрещала себе делать это! И вот я все-таки пришла.
Внезапно я поймала себя на том, что глажу джинсовую куртку Матвея.
Да что со мной творится?!
Это щемящее чувство, которое сейчас теснится в моей груди, очень похоже на то, что я испытывала пять лет назад.
Я хотела, чтобы Матвей уехал. И это случилось. Тогда почему мне сейчас так тоскливо?
58
Матвей
— Мы будем строить жилой комплекс на побережье, — заявил я своему заму.
— У нас же в планах Подмосковье…
— Планы меняются.
И хорошо, что это были только планы. И мы пока что на стадии согласований. Иначе потери были бы больше. А так — мелочи. Оно того стоит.
Два крупных строительных проекта я сейчас не потяну, поэтому Подмосковье сворачивается. Мы будем осваивать российские курорты. Вернее, один конкретный курортный городок.
— Так вот зачем вы туда летали…
— Ага, именно за этим.
— Как успехи? Есть какие-то договоренности?
— Будут, — коротко ответил я.
Гениальная идея замутить стройку в городе, где живут моя любимая женщина и мой сын осенила меня в самолете. А на курорте я занимался отнюдь не деловыми вопросами…
Вот я тормоз! Не мог раньше додуматься. Успел бы что-нибудь разузнать, за те дни, что был там.
Ну ничего. Главные вопросы все равно решаются здесь, а не в регионах. Я выясню, через кого можно внедриться в стройку на юге. У меня уже есть идеи.
* * *Я так замотался, что никак не мог выбраться к родителям. Хотя мама просто обрывала мой телефон. Я постоянно обещал ей, что найду время и приеду, но никак не получалось. Она хотела знать все о Ване. Она требовала немедленно явить внука перед ее ясны очи.
А я говорил ей, что еще рано и что все это не телефонный разговор.
Я развил такую бурную деятельность, что у меня едва хватало времени на сон. Вот и сегодня не получилось выбраться. Слишком много вопросов нужно было решить в связи с предстоящим строительством.
Домой я добрался уже затемно. И только я ступил на порог, как раздался звонок домофона.
— Это мы! — услышал я радостный мамин голос.
Черт.
Нет, я, конечно, рад видеть своих родителей. Но после тяжелого трудового дня мне совсем не хочется подвергаться жесткому допросу. А он точно будет жестким!
— Привет! — встретил я их в дверях. — Вы бы хоть предупредили, что приедете, я бы заказал доставку из ресторана. В холодильнике шаром покати.
— Не переживай, у нас все с собой, — с усмешкой произнес отец.
И продемонстрировал мне две увесистые сумки.
Мама не стала даже здороваться. С порога выпалила:
— Где мой внук? Когда ты меня с ним познакомишь?
— Мам, еще рано…
— И почему ты не отвечаешь на мои звонки?
— Потому что ты звонишь с утра до вечера! А я, между прочим, работаю.
— Не надо мне тут!
Мама бросила на меня свой самый грозный взгляд.
Мне даже показалось, что она сейчас схватит меня за шкирку, как котенка, и хорошенько встряхнет. Ну, или отшлепает. Может, дело даже дойдет до батиного ремня…
Но нет. Лупить меня не стали. Вместо этого накормили пирожками, голубцами и даже холодцом. Еще мне достались яблоки из своего сада, какая-то особая малина и квашенная капуста. С голоду я точно не умру…
А вот от отравления ядовитым маминым взглядом могу.
Вот как у нее это получается? Одновременно подкладывает мне добавку, желает приятного аппетита, а сама сверлит взглядом так, что башка дымиться!
— Ну все, деточка наелся, — хохотнул отец, когда я откинулся на стуле. — Можно начинать расправу.
Но мама, вместо того, чтобы наброситься на меня с упреками и обвинениями, спросила каким-то странным жалобным голосом:
— Какой он?
И я сразу понял, о ком она.
— Классный пацан.
— На кого похож?
— На меня.
И я показал ей фотки. Не хотел этого делать, боялся, что она совсем потеряет контроль. Она и так в последнее время ведет себя неадекватно!
Моя мама, в общем-то, спокойный человек. Просто немного нетерпеливая. Как и я. Но сейчас она сама на себя не похожа.
— Божечки! — всхлипывала она, листая фото в моем телефоне. — Моя кровиночка! Мой сладкий мальчишечка!
И еще какие-то ути-пути. Минут пять без перерыва.
Я отвел глаза, испытывая щемящее чувство неловкости. Такой я свою маму еще не видел…
А потом телефон взял отец. Просмотрел фотки, сурово сдвинув брови и сжав губы в тонкую линию. Если бы я его не знал, то подумал бы, что что он сердится.
Но я его хорошо знаю.
Батя не сердится. Он просто прячет свои эмоции. Он считает, что настоящий мужик не должен распускать сопли и слюни. Настоящий мужик будет сурово молчать, даже если ему ржавой иглой без наркоза зашивают бандитскую рану.
Ну, или когда он впервые в жизни видит своего единственного внука.
— Хороший пацан, — буркнул отец. — Наш.
И я не мог не заметить, что голос его дрогнул. Так же, как рука, в которой он держал телефон.
А потом мне все же устроили головомойку.
— Ты неделю назад сказал, что у тебя есть сын, — начала мама.
— И жалею об этом, — перебил ее я.
— Что?!
— Рано было говорить. Все сложно.
— Что сложно? Что тут может быть сложного? Я хочу нянчить своего внука!
— Он не в Москве.
— Я это уже поняла. Ты мне даже город не назвал!
— Еще рано. Не надо было тебе говорить…
— В чем дело? В его матери? В Насте?
В прошлый раз я успел сказать маме ее имя.
Я кивнул.
— Как она может… Столько времени скрывала от тебя сына!
— Она не скрывала, мам, — устало произнес я. — Это я во всем виноват. Я не оставил ей даже номера телефона. Я исчез на пять лет…
— Да ты просто драный кобель! — в сердцах выпалила мама.