Триумф душ - Алан Фостер

— Ради Джуоита, почему же ты, братец, ни разу мне их не показал?

Эхомба пожал плечами:

— Не было необходимости. Да и вряд ли ты обрадовался бы, угодив в такую нору. Как правило, в них слишком жарко.

— Так они, оказывается, бывают разные?

— Естественно. Все зависит от того, между какими цветами томувог роет нору. Если это красный и желтый, которые, по общему мнению, являются теплыми, то и нора получается жаркой, а то и обжигающей. — Он улыбнулся. — В голубовато-зеленых прохладнее… Лучше всех — темно-синие.

Симна недоверчиво покачал головой:

— Никогда бы не подумал, что на свете бывают такие диковинки!

— Это еще что, дружище! — Пастух догрыз грушу и достал яблоко. — В мире есть чудеса еще удивительнее, только люди их не замечают — скорее всего потому, что слишком заняты, им вечно некогда присмотреться к тому, что творится вокруг. Наблюдения требуют времени. Никому не удастся за ночь стать хорошим следопытом.

Симна задумчиво кивнул.

— Или хорошим фехтовальщиком. Сколько крови я пролил, обучаясь этому искусству! Пришлось потратить много лет, все проклясть, получить множество ран, прежде чем стать мастером.

— Так же как и в любой другой области знаний, — согласился Эхомба.

Северянин задумался, а потом сказал:

— Туннель, которым мы шли, недостаточно велик для человека, но слишком большой для животного, которое живет в норе. Какого размера эти твои томувоги?

— Сейчас сам увидишь. — Эхомба сложил в мешок остатки еды и кивком показал направо. — Один из них как раз идет к нам.

XIII

Симна замер с куском в руке и открытым ртом. Левгеп, учуяв приближение хозяина норы, предостерегающе зарычал. А Хункапа, когда томувог появился в пещере, сложил ладони и восхищенно прошептал:

— Красивый!

Взрослый томувог был больше любого из путешественников. У него было блестящее, цилиндрической формы туловище. Он вполз из туннеля совершенно бесшумно и сразу же прижался к стене. Наполовину материальное, наполовину иллюзорное, это удивительное создание тоже изучало непрошеных гостей.

Хвост у него был короткий; томувог нервно бил им из сторону в сторону, разбрасывая зеленоватые искорки. Его фасеточные глаза отливали бледным перламутром. Мордочка, или точнее рыльце, была узенькая, толстые короткие лапы напоминали скорее плавники — правда, снабженные когтями и, как приметил Симна, наверняка очень острыми. Весь, от хвоста до лап, он светился тем же голубовато-зеленым сиянием, которым была наполнена его нора. Оно было таким ярким, что ослепляло.

В том, что томувог был встревожен их присутствием, сомнений не возникало. Его мерцающие глазки по очереди посматривали то на одного, то на другого пришельца. Впрочем, он вскоре понял, что гости не представляют угрозы, потому что перестал жаться к стене, немного успокоился и наконец устроился в сгустке аквамарина.

Симна медленно, чтобы не спугнуть томувога, наклонился к Эхомбе и прошептал:

— Как они размножаются, братец? Откладывают яйца?

— Не знаю точно. — Он задумался, глядя на томувога, а потом улыбнулся. — Но думаю, что они откладывают свет. Потом этот свет созревает в соответствии с теми цветами, в которые был помещен зародыш, и развивается во взрослую особь. Томувоги очень пугливы, поэтому их трудно увидеть. Они почти никогда не выходят из своих нор.

— А как же они питаются? По-моему, у него нет зубов.

— Вот это настоящая тайна, — невозмутимо ответил Эхомба. — Никто никогда не видел, как ест томувог. Может быть, они питаются лунным светом, а может, пылинками, танцующими в лучах полуденного солнца. Но люди, я тебя уверяю, в их меню не входят.

Когда все отдохнули, Эхомба снова повел свой маленький отряд на запад. Томувог остался в гнезде, сотканном из света. Он не сделал ни единой попытки помешать им уйти. Вообще с той минуты, как он вошел, и до самого их ухода он не издавал звуков.

В туннеле царила все та же безмятежная голубовато-зеленая прохлада. За прозрачными стенами паслись антилопы, порхали птицы — и никто не обращал никакого внимания на путешественников, ведь они были невидимы.

Они шли по туннелю несколько дней. Такая его протяженность не удивляла Эхомбу. Он объяснил друзьям, что томувоги создают весьма сложную систему нор, в которой обычно бывает несколько выходов. Наконец он решил, что пора покинуть это удобное и надежное убежище и вернуться в обычный мир, который лежит за пределами окрашенного в голубое и зеленое королевства. Тем более что запасы воды и пищи у них уже подходили к концу.

Симна потыкал пальцем в прозрачную упругую стену и спросил:

— И как же мы выберемся отсюда, братец? Дырку вырежем?

— Это под силу только томувогу, — ответил Эхомба. — Мы должны найти естественный выход.

— Ты же сам говорил, что их очень мало.

Эхомба кивнул:

— Так и есть. Поэтому, пока у нас еще есть время, его нужно найти. — Он медленно двинулся вперед, внимательно осматривая потолок. Так продолжалось довольно долго; неожиданно он поднял руку с копьем и с облегчением воскликнул:

— Вот он, наш выход!

Сколько Симна ни пялился в потолок, он не увидел ничего, что отличало бы это место от остальной поверхности.

Входы и выходы из нор томувогов, как и предупреждал Эхомба, были разбросаны очень далеко друг от друга. Он понимал, что стоит ему проявить беспокойство, это сразу скажется на настроении его друзей. Хуже всего, если они потеряют к нему доверие. Поэтому он умолчал о том, что эти самые норы являются результатом существующих снаружи огромных напряжений и потому в любую минуту могут схлопнуться. Что случится с тем, кто окажется в это мгновение внутри норы, он даже представить не мог.

— Я ничего не вижу, — проворчал Симна.

— Там и нет ничего, — подтвердил черный кот.

— Это точно, — согласился Эхомба и двинулся к тому, что только он мог увидеть. Или, точнее, к тому ничто, которое мог увидеть лишь он.

Едва Симна выбрался из норы, окружающий мир встретил его всеми своими бесчисленными красками, звуками и запахами. Хункапа Аюб принялся бегать кругами, ловя на ходу кузнечиков и жуков. Алита же улегся в пожухлую траву и стал перекатываться сбоку на бок, вбирая в себя все ароматы, по которым он так соскучился.

Оглянувшись, Симна увидел только скалы и степь. Ничто не напоминало о том, что всего несколько мгновений назад они вышли из туннеля, проложенного между голубым и зеленым цветом.

Ошеломленный, он повернулся к Эхомбе:

— Это было на самом деле?

— Да, Симна, все это было на самом деле.

Северянин печально кивнул:

— Колдовство! Я привык, что ты, Этиоль, постоянно отказываешься это признать, но мы с тобой оба знаем, кто ты на самом деле.