Естественный отбор - Евгения Гордеева

Я плакала. Плакала горькими слезами поруганной любви. Горячие слёзы жгли мои холодные щёки.

— Я знаю от Петры, что Форнир до последнего вдоха искал меня, не веря гнусным наветам Ваха… Я благодарна вам за то, что вы не поверили в моё бегство, решились разгадать тайну моего исчезновения. Теперь вы знаете всё. Особая благодарность Петре за её смелость и самоотверженность, — я машинально кивнула головой. — У меня только одна просьба… Вы выполните её? — я посмотрела на Жоржа, потом на Алберта. Они согласно кивнули. — Похороните меня рядом с моим мужем.

— Конечно, Ваше Величество! — заверили её парни.

— Ааа, где, — запинаясь, поинтересовалась бледная, как снег, Хлоя, — ваше тело?

Я протянула руку в тёмное пространство комнаты.

Парни и Хлоя направились в указанном направлении, а я осталась сидеть между догорающих костров, пытаясь согреться. Призрак королевы покинул моё тело, как Мелисса и обещала.

— Тттыыы досссстооойнааа, — прошелестела она.

— Нет…

— Фффеээрь мнеээ…

Призрак растаял, унося с собой холод.

Я сидела на земляном полу и думала… О чём? О том, что теперь я знаю, что такое — любовь! Мелисса очень щедро поделилась со мной этим знанием. Ещё о том, как в смертельной тоске сжимается сердце, когда ты понимаешь, что больше никогда в жизни не увидишь глаза, полные любви и нежности, не почувствуешь тёплых рук на своих плечах, не вдохнёшь запах родного тела, не сольёшься в поцелуе… Я была переполнена этими ощущениями и опустошена одновременно. Моё тело всё ещё было холодным от общения с потусторонним, а каждая клетка горела огнём гнева и ярости к тому, давно истлевшему, мерзопакостному человеку, посмевшему посягнуть на чужую любовь.

— Петра! — вскрикнула вдруг Хлоя.

Я подняла на неё усталый взгляд. Сил не было даже ответить ей. Подруга обернулась и смотрела на меня очень странным взглядом. Следом за ней на меня стали смотреть Жорж и Алберт. Взгляд Жоржа мне не понравился больше всех. Он был таким напряжённо — изучающим, словно я стащила у него любимые тапочки.

Хлор! Что они там увидели? Ведь, судя по тем сведениям, что я получила от королевы Мелиссы, там, в глубине комнаты должен находиться саркофаг с её телом. Она что, тоже любила вязаные чулки?

Я нахмурилась под их пристальными взглядами, собрала всю волю в кулак, поднялась с пола и подошла к ним. Ещё раз обменялась взглядами со всеми троими, вздохнула и посмотрела в саркофаг.

— ??? Мама!!!

Я стала оседать на пол, не в силах вынести очередного испытания моей хрупкой нервной системы.

— Держись! — подхватил меня за талию Жорж.

— Она… что?!! — выдавила я из лёгких воздух, который застрял там после моего взгляда в саркофаг. — Спит?

— Она забальзамирована, Петра, — Жорж заботливо усадил меня между догорающих костров. — Ты вся ледяная!

— А почему она?.. Я… Как такое возможно? — бормотала я, ничего не понимая.

— Ты же говорила, что похожа на пра-пра-пра-прабабушку, — сделала попытку успокоить меня Хлоя. — Вот… Теперь знаешь, на какую именно!

— Бред! Этого не может быть!

— Может, Петра, — Жорж деловито растирал мои окоченевшие руки. — Ты похожа на королеву Мелиссу, ведь потомки часто бывают больше похожи на своих предков в каком-то там колене, чем на родителей. Теперь не будешь мучиться…

— Я не могу в это поверить! Это мой глюк!

— Тогда, — невесело хохотнул Алберт, — это наш коллективный глюк! А завтра, когда тело королевы поднимут из подвала, этот глюк посетит служащих дворца.

— Неээт!!! — заорала я во всю мощь своих голосовых связок, и выпустила заклинание для упокоения нежити.

Жорж в первую секунду не понял, что со мной случилось, и попытался схватить за руки. Но, надо отдать ему должное, быстро сориентировался, что воплю я так не от заботы о предполагаемых глюках дворцовых служащих и иже с ними, а от чего-то кошмарного. Или увидел это нечто, которое напало на меня со спины.

Опять холод! Но это не был холод призрачной королевы. Это был ледяной ужас вселенского вакуума. Абсолютный ноль, который за долю секунды превращает живую кровь в мёртвые кристаллы.

Меня спасло заранее приготовленное заклинание, но не избавило от того, кто, воспользовавшись моим, почти беспомощным состоянием, попытался завладеть телом. Заклинание лишь отбросило его. Он снова атаковал, но я успела закрыться и зашептала мантру изгнания нежити. Я прекрасно понимала, что долго я так не протяну, но и сдаваться умертвию не собиралась. А вот давай, поборемся!

— Жорж, что с ней? — словно издалека долетел до меня голос Хлои. — Она вся инеем покрылась?!

— На неё кто-то нападет! Ты можешь ей помочь?

— Как?

— Алберт, беги за подмогой!

— Я дорогу не помню!

— Я оставила светящуюся дорожку на стенах. Найдёшь! Георг, как ей помочь, она же!..

— Температуру повышай, что бы она не замёрзла окончательно! Да как же это уничтожить?!

Я шептала мантру, чувствуя, как коченеют пальцы. Попыталась разделить мысли. Удавалось мне такое не часто, но удавалось. И теперь от этого зависела моя жизнь. Высвобождённым куском сознания стала восстанавливать температурный баланс тела.

— Может, её наверх как-то… — снова Хлоя.

— Опасно, — уверенно отозвался Жорж.

Всё правильно. Эта нежить того и добивается, что бы его на живом теле из подвала вынесли! Уничтожать его надо именно здесь! Борись, Петра! И я боролась, черпая силы в своих воспоминаниях.

… Песчаная буря налетела так внезапно, что я не успела ничего предпринять. Квадрацикл захлебнулся пылью, чихнул недовольно и затих, совсем чуть-чуть не доехав до вершины бархана. Я попыталась найти оптимальное место под прикрытием железного друга, но песчаный вихрь только смеялся над моими жалкими потугами, укрыться от его хлёстких плетей. Даже, укутавшись с головой, не было никакой возможности нормально дышать. А уж увидеть что-нибудь в терракотовой мгле, нечего было и думать. А двигаться всё равно надо было. Хоть куда-нибудь… Бывалые путешественники по Темским пескам предупреждали меня, что такие бури здесь не редкость. И длятся они, порой, неделями. Нет ничего хуже, пытаться переждать бурю на одном месте. Засыпает песком в считанные часы. И выбраться из песчаного плена практически невозможно. По необъяснимой причине, пески в зоне бури превращаются в зыбучие. Так что передвигаться лучше ползком.

И я ползла… Сколько? Мне казалось — вечность. Стиснув зубы, на которых скрипел песок. Слава богам, защитные очки позволяли глазам видеть хоть что-то. В основном, собственные руки, ненавистный песок и… чувяки, раза в три больше моих ботинок.