Италия. Враг поневоле - Александр Широкорад

В этом бою итальянская пехота и артиллерия успешно отстреливались от наступавших русских, а сардинские берсальеры смогли смелым маневром зайти во фланг русским частям и тем самым помогли французам в районе Трактирного моста. В этом сражении сардинцы потеряли 250 человек, в том числе командира одной из бригад 2-й пехотной дивизии генерала графа Монтевеккио.

Во время решающего штурма Малахова кургана 27 августа (8 сентября) Сардинский корпус в составе четырех пехотных бригад, одного кавалерийского полка и пяти артиллерийских батарей находился в резерве, дислоцированный в траншеях напротив 4-го бастиона. В этот день в перестрелках с русскими войсками итальянцы потеряли убитыми и ранеными 40 человек, в том числе пятерых офицеров. После этого сардинские войска в активных боевых действиях участия не принимали.

Один из очевидцев историк П. Алабин в своих воспоминаниях от 15 июня 1855 г. пишет: «Сегодня видел несколько пленных сардинцев, или, правильнее, перебежчиков. Народ молодой, красивый, но вовсе не имеющий воинственного вида, похожий на каких-то замаскированных гимназистов 8 класса или вообще взрослых школьников. На вопрос наш: что их заставляет передаваться нам, куда они сами по доброй воле притащились на буксире у французов, они уверяют, что их обманули, что им объявили поход на Рим, а отнюдь не в Крым».

К февралю 1856 г., когда между русскими войсками и армиями союзников было заключено перемирие, Сардинский корпус оставался на тех же позициях под Севастополем. Русские офицеры неоднократно посещали расположения войск союзников, в том числе и позиции итальянцев.

По свидетельству Н.И. Тарасенко-Отрышкова, который наблюдал быт союзников, солдаты Сардинского корпуса жили в бараках, представлявших собой простые и удобные дома с застекленными окнами. «Все бараки имели деревянные полы, по периметру стен располагались узкие койки или нары, сделанные из досок и покрытые холстиной, на которой лежал матрац и одно или два одеяла. В каждом бараке установлена одна или две небольшие печи. В бараках, различных по величине, находились складские помещения, госпитали, аптеки, библиотеки, храмы и другие службы. Кухни были устроены в особых бараках, с очагом.

Лошади и другие животные помещались в весьма удобных длинных конюшнях из досок или, реже, из местного камня».

Автор утверждает, что «одеждой и обувью войска союзников, в том числе и сардинцы, были снабжены с избытком. Сверх традиционной формы военнослужащим союзных армий в Крыму была положена особая одежда и обувь для предохранения от дождя, сырости и холода. Каждому солдату выдавалась теплая шинель с капюшоном, длинный шерстяной шарф, широкий пояс из фланели, защищающий от холода и сырости, фуфайка, шерстяное нижнее белье, шерстяные чулки и перчатки.

Из обуви — кожаные и суконные штиблеты, высокие башмаки, заменяющие сапоги, и деревянные башмаки в виде галош. Сверх того, солдаты, посылаемые на службу в траншеи и на осадные работы, надевали деревянные башмаки, меховые штиблеты и овечьи полушубки или меховые пальто.

Все союзные войска были щедро снабжены продуктами. При уходе из Крыма только сардинская армия оставила продовольственные запасы сроком на четыре месяца, в том числе запасы муки, сухарей, соли, сахара, кофе, овощей, мяса в консервированном виде и в сгущенном бульоне, сгущенного молока, солонины, вина, водки, ячменя, сена и множество других продуктов.

Солдаты союзных армий, в том числе и сардинской, ежедневно получали кофе (три раза), суп с говядиной и овощами, картофель, по порции вина и водки (или по желанию взамен водки вторую порцию вина). Обыкновенно войска получали свежее мясо привозимых животных, но на случай его недостатка имелись значительные запасы консервированного мяса и овощей. Офицеры, особенно французской и сардинской армий, имели право дополнительно брать из казенных магазинов продукты в счет жалования по весьма умеренным оптовым ценам. Солдаты союзников даже на отдаленных постах ежедневно получали свежий пшеничный хлеб, в войсках также были большие запасы сухарей из пшеничной муки»[107].

Средства, затраченные Сардинским королевством на содержание своих войск в Крыму за все время войне, не превышали среднегодовых расходов в мирное время и составили 9,5 млн рублей в 1854 г. и столько же в 1855 г. Но ежегодные расходы на содержание такого многочисленного для небольшого Сардинского королевства экспедиционного корпуса в России намного превышали официальную сумму военных расходов. Эти расходы, также как и во Франции, были заложены в другие статьи государственного бюджета и составили за два года не менее 8 млн 750 тыс. рублей. Помимо этого, Сардинское королевство перед вступлением в войну взяло в Англии особый заем, из которого 6 млн 250 тыс. рублей было израсходовано на содержание экспедиционного корпуса в Крыму. Так что общие расходы Сардинского королевства на участие в Крымской войне составили не менее 15 млн рублей, из которых около 2 млн рублей оказались неиспользованными в связи с окончанием войны.

30 марта 1856 г. в Париже был подписан мирный договор, и Сардинский экспедиционный корпус вернулся на родину, где был расформирован, а его части влились в те полки сардинской армии, к которым они принадлежали до начала войны.

Кавуру удалось добиться приглашения Сардинского королевства на мирный конгресс, который открылся 25 февраля 1856 г. в Париже. Однако условия приглашения графа не устроили, и поначалу он даже отказался туда ехать, желая переложить эту неприятную миссию на министра иностранных дел д'Адзелио. Австрия была против допуска на конгресс представителя Сардинии на равных правах с другими представителями. Лишь после настояний Англии и Франции эта дискриминация по отношению к государству, участнику войны, была отменена.

Мирный договор был подписан 30 марта 1856 г. Кавур считал, что в качестве компенсации за участие Сардинского королевства в Восточной войне Парижский конгресс рассмотрит «итальянский вопрос». Но в мирном договоре об итальянских государствах не говорилось ни слова.

Кавуру все же удалось добиться, чтобы на одном из заседаний конгресса «итальянский вопрос» был поставлен, однако никаких решений по нему так и не было принято. Представители Англии и Франции резко осудили политическое положение в Папском государстве и Королевстве Обеих Сицилий. Представители Австрии, России и Пруссии заявили, что не имеют полномочий от своих правительств для обсуждения итальянского вопроса. Затем с протестом выступил Кавур. Он говорил, что ситуация в Италии представляет опасность для европейского мира, так как австрийское господство в преобладающей части ее способствует усилению революционного брожения на всем Апеннинском полуострове. Запугивая революцией и «беспорядками», Кавур пытался склонить державы к решению итальянского вопроса в династических интересах сардинской монархии. Претензии Кавура на присоединение к Сардинскому королевству герцогств Парма и Модена, предъявленные им в кулуарах конгресса в качестве компенсации за участие в войне, союзники не поддержали. Таким образом, Сардинское королевство ничего не получило в результате Крымской войны и, по словам Карла Маркса, так и осталось «игрушкой в руках иностранных держав»[108].

Согласно французскому изданию «Histoire de la derhiere guerre de Russie», опубликованному в Париже в 1857 г., потери Сардинского корпуса составили 1736 сардинских солдат и офицеров, умерших в госпиталях. Из них: умерли от холеры — 1230 человек (в их числе и два генерала — Алессандро Ламармора и Джорджио Ансальди), от тифа — 106 и от цинги — 12. Всего от эпидемий умерло 1316 человек. А потери Сардинского корпуса за Крымскую кампанию 1855–1856 гг. превысили 2 тыс. человек.

«Спустя почти четверть века после окончания Крымской войны и в связи с решением царского правительства о предоставлении возможности создания иностранных кладбищ под Севастополем итальянцы выбрали район горы Гасфорта для устройства своего мемориального кладбища.

На вершине горы, высотой около 300 метров, где в 1855–1856 гг. находился „Пьемонтский наблюдательный пункт“, приступили к созданию некрополя — кладбища площадью около 290 квадратных метров. Всю территорию кладбища окружила трехметровая каменная ограда, а в центре его по проекту итальянского сапера инженер-майора Герардини была возведена часовня в ломбардо-пьемонтском стиле, под которой находился склеп. На кладбище был вырыт 40-метровой глубины колодец. В часовню перенесли останки генерала Алессандро Ламармора, которые в 1904 году отправили в Италию, а также генералов Джорджио Ансальди и Родольфо Габриэлли де Монтевеккио (получившего смертельное ранение в Чернореченском сражении), многих офицеров и рядовых. Восточный вход на кладбище представлял из себя массивные каменные ворота с развевающимся итальянским флагом.