Пленники тайги - Евгений Сартинов

— Жарко. Хоть купайся. То морозит, то печет. Черт знает что за погода.

— Про погоду мы и так без тебя все знаем. Что разведал- то? — спросил с зевотой Золотов, натягивая фуражку на голову.

— Впереди пороги, это точно. А вот дальше какая то река, больше нашей.

— Да ты что? — оживился финансист, подскакивая со своей упругой лежанки. — Куда течет?

Степаныч задумался, потом рубанул ладонью куда то в qrnpnms.

— На Запад.

— Ну что ж, пошли. Бог даст всетаки выйдем к людям.

Лодку они сначало несли втроем, но Паша очень явно хромал и выбивался из ритма.

— Степаныч, возьмись за лодку с боку. Паш, ты, главное, сам иди.

Но даже и налегке великан отставал, Золотов с беспокойством отметил, что с хромота его явно усилилась, на лице шофера выступил нездоровый пот.

«Этого нам только еще не хватало»! — с тревогой подумал финансист, привыкший что его могучая «нянька», как обозвал Пашу в свое время Астахов, всегда в силе и готов защитить Золотова от кого угодно.

До места слияния двух рек они шли добрых два часа. Кроме Паши дело осложняла громоздка лодка, выпустить из которой воздух они так и не захотели. Пробираться по камням и скалам с такой неудобной ношей было совсем не просто, Золотов и Степаныч устали, да и поругались за это время не раз и не два.

Все так же не упускающий их из виду Астахов удивлялся странной метаморфозой проишедшей с былыми друзьями. Золотов уже откровенно огрызался матом на недовольное ворчание своего телохранителя. Наконец полковник бросил свой край лодки и осмотревшись по сторонам сказал: — Здесь можно сесть в лодку плыть. Дальше порогов не будет. Смотри какая гора! Прямо таки голова орла.

Золотов, больше занятый состоянием окончательно отставшего Паши, коротко глянул в сторону куда показывал Степаныч и нехотя буркнул: Похоже.

Астахов в это время так же посмотрел вперед и обомлел. Далеко впереди, на горизонте виднелся сточеный временем пик, как говорили геологи: «голец», со странным выступом, действительно напоминающим голову орла с плоским клювом. Он знал эти места. Именно в этих краях в свое время он проходил практику, по этой реке спускался вниз по течению на плоте со сломавшим ногу рабочим.

«Два дня плаванья, даже меньше, и они выйдут к людям. Рано, еще рано! Надо их остановить. Но как?»

Пока Золотов и его люди отдыхали, геолог напряженно думал о том как бы их остановить. Надо было лишить их лодки. Но как? Прострелить борта? Она конечно, из кевлара, но это все таки не бронежилет, и вряд ли устоит против ружейной пули. Но у лодки было четыре независимых отсека, значит надо было потратит столько же патронов. Но дадут ли ему такую возможность полковник с его ружьем, и Паша с болтающимся на груди «Узи»? Семен осмотрелся по сторонам прикидывая что получится, если он откороет стрельбу. Каменистый, открытый пейзаж не очень обрадовал его.

Тем временем отдохнувший Золотов и полковник, подойдя к невысокому, метров пять обрыву, советовались как им лучше спуститься вниз и главное спустить лодку.

— Ну мы то здесь слезем, а что с ней сделать? Так сбросить? — спросил Степаныч.

— Ага, придумаешь тоже. Я скорее тебя сброшу, чем лодку. Вдруг напореться на камень и лопнет.

Золотов осмотрел обозреваемый с этой точки берег и недовольно поморщился. Ничего лучшего для спуска к реке природа здесь не создала.

— Надо было всетаки ее сдуть, — высказался финансист. Он посмотрел на Пашу, но тот сидя на камнях был занят только своей распухаюшей ногой.

— Слушай, давай сейчас леер отвяжем, привяжем наши ремни, — полковник мотнул головой в сторону самодельной стяжной упряжи, — и осторожненько опустим ее к реке.

Золотов прикинул высоту обрыва и довольно кивнул головой.

— Ну вот, Степаныч, можешь же что нибудь и дельное придумать, тебя только отматерить надо хорошо, а дальше соображаловка сама заработает.

— Иди ты! — отмахнулся тот.

В это время Астахов, обойдя своих попутчиков по дуге, карабкался вверх по склону скалы нависающей над местом, выбранным Золотовым для спуска. Когда уже на вершине он осторожно выглянул вниз, полковник и финасист начал претворять свою идею в жизнь. Отрезав леерную веревку и нарастив ее ремнями оба они начали осторожно спускать «Зодиак» вниз, на небольшой пятачек наносного галечника. Лодка уже перевесилась вниз, когда Астахов понял что ему делать.

Вскинул карабин он тщательно прицелился и выстрелил. В тонкую веревку было попасть трудно, но массивный карабин, прицепленный к одной из проушин лодки, разлетелся вдребезги. Получившая свободу лодка ахнула с четырех метров, и, подпрыгнув как мячик почти на такую же высоту, развернулась в полете и плашмя, всем днищем упала в реку, вызвав грандиозный взрыв брызг.

Полюбоваться этой картиной до конца Семен не успел. Снизу тут же прогремела длинная очередь, и тонкий посвист пуль заставил охотника прижаться лицом к жесткому камню. Вверх, по вершине скалы стрелял Паша. Золотов же и полковник, по инерции отлетевшие назад и упавшие на землю, повели себя по разному.

Полковник вскочив на ноги первым делом пару раз выстрелил туда же, куда садил свои пули Паша, хотя и ни кого там не видел, а затем замер, с поднятым вверх ружьем и по волчьи оскалив зубы. Золотов же не обращая внимания на пальб бросился к обрыву и долго стоял там, наблюдая за ровным и величественным плаваньем своей лодки. А та не очень быстро, но неумолимо отдалялась от берега, плавно разворачиваясь под воздействием течения, и словно бы радуясь выпавшей на ее долю свободе. Золотов обернулся лишь когда лодка скрылась за поворотом. На глазах у него стояли слезы.

36. Пешкодралом

— Пашь, я обойду эту горку с тылу, прикрой! — крикнул полковник и начал пробираться вдоль подножья скалы, с опаской поглядывая наверх. Вернулся он довольно скоро, на немой вопрос хозяина с досадой ответил: Ушел, собака! С той стороны склон более пологий, издалека я только его и видел. Рукой еще помохал мне, скотина!

— Что там, впереди? — ровным, без эмоций голосом спросил Золотов.

— Да все тоже самое: сопки, скалы, тайга. Когда же она кончиться?

— Что ж, прийдеться идти пешком, — все так же тихо, без эмоций сказал Золотов. Полковнику этот тон очень не понравился. Финансист словно что-то решил, но ни ему, ни Паше не сказал. И вообще в последнее время миллионер стал каким то другим, что- то в нем изменилось, и Степаныч не мог понять что. Но рассуждать было некогда, и они не спеша двинулись вперед, на G`o`d.

Быстро они идти не могли, даже если бы и захотели. Паша еле шел, морщась от боли. Пришлось спуститься вниз, в тайгу, там где ландшафт был более удобен для движения. На первом же привале Паша своими могучими руками выломал из подлеска большую рогатину, приспособив ее как костыль. Идти ему от этого может и стало легше, но на скорости продвижения ни чуть не сказалось. С костылем в таежных дебрях сильно не разбежаться. К вечеру выдохлись все, и более всех, конечно, Паша.

Когда выйдя на небольшую полянку у ручья Золотов скомандовал привал, тот просто рухнул на землю без сил. Финансист же огляделся и кивнув головой сказал: — Пожалуй здесь и заночуем. Темнеет уже.

Вдвоем с полковником они наломали еловых лап, соорудив не очень комфортабельное лежбище. Спать они завалились с разными чувствами, но вернее всего их выразил полковник.

— Ползем как черепахи, да еще и неизвестно куда. Может здесь до самого Урала ничего нету.

— Помолчи, и без тебя тошно, — поморщился финансист. — Меня больше всего сейчас интересует где наш друг Семен, что замышляет? Как он вообще нас нашел? Я то думал что мы от него оторвались.

Полковник хмыкнул.

— Что удивляться. Он у себя дома, это мы у него в гостях. Вон какой плот отгрохал…

Уже сказав эти слова Степаныч понял, что сболтнул лишнего, прикусил язык, но было поздно. Золотов рывком сел и обернувшись к лежавшему за массивной тушей Паши полковнику спросил: — Какой еще плот? Где ты его видел? Ну, давай, колись полкаш, раз уж сболтнул!

Нехотя Степаныч начал рассказывать, проклиная собственную болтливость.

— Ну, те выстрелы, когда я Василия,… того… Это я по нему стрелял, по Семену. Только я Ваську со скалы столкнул, голову поднимаю, а тут и этот на плоту нарисовался. Да плот такой ладный, метра два шириной, длинный, с веслом впереди. Я, естественно, за ружье, начал стрелять, а он как завороженный, не берут его пули, и все!..

— Ага, отскакивают как от брони, — ехидно заметил Золотов. — Короче ты и Семена не грохнул, и промолчал про это потом. Расстрелять тебя мало, подполковник. Толку от тебя как от кастрированного козла: и не трахает, и молока не дает. Одн только вонь.

Степаныч в этот раз промолчал, да и Золотов повернулся набок, но немного спустя всетаки высказался еще раз: — Хоть бы сказал про то, что охотник обьявился, мы бы наготове были…