Чемпион - Аристарх Риддер

может быть, зрители пришли посмотреть на «красную машину», ну не на норвежцев-же, в самом деле!

Я, как и наш тренер, Виктор Васильевич Тихонов, смелое сравнение, спору нет, терпеть не мог это прозвище. Ну какая мы машина? Советский хоккей, это в первую очередь импровизации. Пусть и наложенные на фундамент железной дисциплины и изнурительных тренировок.

И уж тем более «Красная машина» это не про российский хоккей времен печально известного Ротенберга. Но не буду о грустном.

А может быть все эти восемь тысяч зрителей пришли посмотреть лично на меня? Кто знает.

В любом случае, арена была полна, и она, эта арена, хотела зрелища.

И его есть у всех нас и у меня лично!

* * *

Несмотря на то, что моя тройка номинально считалась второй, Тихонов на стартовое вбрасывание выпустил именно нас. Лукиянова, Семенова, Каменского.

Донельзя заряженный я буквально вылетел на лёд, выиграл стартовое вбрасывание у норвежца Торресена, отца будущей легенды «Салавата Юлаева» Патрика Торресена и начался карнавал!

Свою первую шайбу на олимпийских играх я забросил уже через восемь секунд после начала встречи.

Касатонов, которому пошла передача от меня, отдал Каменскому. Валера вошёл в зону и тут же отдал мне под бросок. Мы это не наигрывали, но мой правый крайний видел мой настрой и не поскупился на передачу.

Обманным движением я убрал защитника Сальстена и от души, что есть силы щелкнул по воротам!

Жалко, что сейчас техника не такая, как будет всего через двадцать лет. Скорость полёта шайбы на информационном кубе не показали, но думаю что там было под сто миль в час. Ну или 160 километров в час, если говорить про метрическую систему мер, которая в ходу в нормальных странах.

В любом случае, норвежский вратарь, Верн Мотт, не справился с моим броском, и шайба просвистела мимо его ловушки, вонзившись точно в левую девятку. Один-ноль!

Отпраздновав с партнерами по стартовой пятерке и отбив пять остальным игрокам, я уселся на скамейку.

Сняв дурацкий юниорский шлем, скорей бы надеть нормальный, открытый, с визором, а не эту клетку, сделал пару глотков воды, протер лицо полотенцем, в Коралле было достаточно душно, и через четыре минуты снова вышел на лёд.

Чтобы принять в нашей зоне передачу Сергея Старикова, набрать скорость, обыграть трех норвежцев, их движения казались мне ну очень медленными и бросить в домик Мотту. Два-ноль!

И как же здорово звучит «Калинка» под сводами этой канадской арены! А ведь на часах всего лишь пятая минута, и у нас, у Советской Сборной, ну очень много времени…

* * *

Двенадцать-ноль! Именно с таким счетом завершилась игра. Надеюсь, что канадская публика осталась довольна. И половина этих шайб была моя. Я забивал в равных составах, в большинстве и меньшинстве. Ну и две передачи как приятный бонус.

Мы не оставили от норвежцев камня на камне, наглядно продемонстрировав для наших северных соседей, что им пока что впору утешаться одним из олимпийских девизов. Я про «главное не победа, а участие». Вот потомки викингов именно что участвовали в этой игре.

Извините, ребята, но ваше дело лыжи и биатлонные винтовки, а не хоккей.

Что до нас, до сборной Советского Союза, то мы умеренно отпраздновали успех в стартовой игре в раздевалке, на мою долю тоже досталось немного поздравлений, и отправились в гостиницу.

Все понимали, что это только начало.

Глава 17

Из-за плотного графика игр и тренировок мы видели других спортсменов только тогда когда соревнования в тех или иных видах были уже закончены.

Например мимо нас стороной лыжная гонка на тридцать километров классическим стилему мужчин. В которой два первых места взяли советские лыжники. Алекей Прокуроров выиграл, Владимир Смирнов пришёл вторым а Михаилу Девятьярову не хватило каких-то двадцати сотых секунды чтобы обойти ставшего третьим норвежца Ульванга.

Но глупо было и думать что тренеры сборной в день матча, пусть даже и со сборной Австрии отпустят своих игроков посмотреть соревнования. И уж тем более это было невозможно у такого диктатора и сторонника жесточайшей дисциплины как Тихонов.

Игроки других сборных пользовались куда как большей свободой, но каждому своё. Или вы приятно проводите время, наслаждаясь олимпийским духом и смотря соревнования, или в поте лица готовитесь покорить одну из главных вершин в своей спортивной жизни.

До девятнадцатого февраля у нас игры через день, так что придётся нам сосредоточиться исключительно на них и тренировках. Перед стартом второго этапа турнира будет несколько дней отдыха, в которые нам вроде бы можно будет и побыть простыми зрителями, пусть и со спортивными аккредитациями. Если это не будет мешать тренировочному процессу, конечно.

Ну а пока всё происходящее, если отбросить статус соревнований и место где мы находились не очень-то и отличалось от того же молодежного чемпионата мира, например.

Ну если только тем что рекламы вокруг было немеряно, надписи на английском и французском, да лёд на тренировочной арене заметно лучше качеством чем в Новогорске. Всё остальное было плюс минус знакомо.

Единственным местом где лично я по настоящему чувствовал олимпийский дух, за пределами стадиона конечно, была столовая в Олимпийской деревне Калгари.

Это был самый настоящий Вавилон, безумное смешение всего и вся.

И утром перед игрой с австрийцами я увидел в столовой четверых темнокожих парней в яркой, и несколько несуразной форме сборной Ямайки. Решив что я не могу просто так пройти мимо главной диковинки этой олимпиады я подошёл к ним со своим подносом и сказал на английском:

— Привет парни, я присоединюсь к вам?

Все четверо с изумлением смотрели на меня, высокого и широкоплечего белого парня в ярко-красной форме сборной СССР. Наверное, больше всего их удивило то как свободно я говорю по английски, как никак о нас, о советских спортсменах мнение было однозначное. Кк о замкнутых в себе роботах, да еще и под вечным колпаком у всемогущего КГБ.

— Да. конечно, приятель, — тут же нашёлся один из них. Садись.

Следующие пару минут мы перезнакомились и ребята начали рассказывать свою, очень интересную историю.

КОторая оказалась для меня открытием. Я-то думал что ямайские бобслеисты это такие фанатики спорта, решившие бросить себе вызов и начать соревноваться в таком чуждом для их родной Ямайки бобслее.

Реальность оказалась куда как прозаичней. Трое из четверых бобслеистов были военнослужащими армии Ямайки, а четвертый, младший брат рулевого четверки Дадли Стоукса, Крис приехал в Канаду вообще за компанию и изначально не собирался участвовать в соревнованиях. Он даже ни разу