Мой знакомый призрак - Майк Кэрри

Дамджон жадно ловил каждое слово, и примерно на середине своего маленького выступления я понял: Шрам – нечто. вроде тестового задания или пробной планки. Что ж, планку я взял и теперь сидел на травке в ожидании приза.

Явно довольный, Дамджон улыбнулся и кивнул:

– Очень хорошо, можно даже сказать, отлично. Я знаком с одним из твоих коллег, так он не сумел опознать Шрама сразу, точнее, без наводящих вопросов с моей стороны. А ты, Феликс, как я вижу, интеллектом не обделен.

– Спасибо, Лукаш.

То, что я проглотил почти безропотно, чуть не убило Дамджона. Его глаза, и без того сощуренные в крошечные щелки, на секунду исчезли в глубоких кожных складках: Лукаш переваривал сравнительно небольшую дозу дружеской фамильярности. Потом все-таки переварил и, не опустившись до выяснения отношений, сменил тему:

– Что касается вознаграждения… Думаю, я смогу предложить приемлемый для тебя вариант.

Вот это мне совсем не понравилось. Как подсказывает опыт, если сначала тебе называют точную сумму, а потом звучат обтекаемые слова вроде «договоренность», «взаимовыгодное соглашение» или «бесконечная благодарность», любой следующий шаг уводит от цели.

– Мне называли сумму в двести фунтов, – напомнил я.

– Конечно, я сам ее определил. Но если в счет оплаты хочешь развлечься с Розой или любой другой из моих девочек, тоже могу организовать. Pari passu.[15]

Значит, Дамджон не только хозяин клуба, но и сутенер. Сутенер с манерами выпускника престижной частной школы, который вполне мог стать адвокатом… Что ж, такой моральной устойчивости можно только позавидовать.

– Pari passu? – откинувшись на спинку стула, повторил я. – А еще pro bono publico?[16] Очень похвально! Однако мы ведь только познакомились, не лучше ли ограничиться наличным расчетом?

Сердечной теплоты в манерах Лукаша немного поубавилось; с другой стороны, хорошо хоть пощечину не дал!

– Как хочешь. А к работе когда приступишь? Сейчас же? В смысле, сегодня ночью?

Лекции на тему «Тише едешь – дальше будешь», вроде той, что я прочитал Пилу, хороши к месту и ко времени, а сейчас от них явно следовало воздержаться. Ладно, обойду комнаты, разложу пару оберегов. Если проблема серьезная, оговорим особые условия… Я пожал плечами.

– Ну, раз уж я здесь…

– Отлично! Шрам, проводи мистера Кастора наверх.

Понятно, аудиенция окончена. Окинув меня строгим взглядом, Дамджон вернулся к цифрам в своем блокноте. Стоило подняться, как Шрам двинулся вперед, но ему пришлось подождать, пока я одним кощунственно-быстрым залпом не осушил виски. Великан повел меня через зал вправо к двери открытой, однако в стратегически неосвещенном закутке совершенно незаметной. Как и у главной двери, что вела из фойе в клуб, здесь имелся собственный святой Петр, Хранитель врат, с пустым невыразительным лицом и в мятом смокинге. Почтительно кивнув Шраму, он шагнул в сторону и позволил нам пройти.

По ту сторону двери – лестница, ведущая в другой бар. Там никто не танцевал, по крайней мере в поле моего зрения. С десяток девушек в эфемерном белье, рассевшись небольшими группками, о чем-то вполголоса беседовали. Мое появление вызвало некий интерес, который тут же пропал, когда показался Шрам. Потеряв надежду обслужить выгодного клиента, девушки вернулись к своим разговорам.

– Членский бар! – прогремел мой спутник.

Старые шутки одержимых духом порой вызывают у меня профессиональный интерес, но на невозмутимом лице Шрама не было и намека на то, что он чувствует пошлый юмор. Мой взгляд метался по маршруту: Шрам – девочки – Шрам.

– Как, по мнению Дамджона, мне следует проверять комнаты? – спросил я. Перспектива заглядывать под кровати, в то время как на них эти милые создания зарабатывают себе на жизнь, мне совершенно не улыбалась.

– В зависимости от положения дверной ручки.

Боже мой… Я взглянул на Шрама с каким-то обиженным интересом: наверняка ведь будет продолжение!

Великан поднял огромную ладонь, плотно сжав пальцы. Это «бумага» в игре «ножницы – бумага – колодец».

– Если ручка стоит так, значит, комната пуста. Если так, – он повернул ладонь на девяносто градусов, – значит, там кто-то есть.

– И что с такими делать?

– Пропускать, – снова зарычал Шрам, – если, конечно, "В замочную скважину подглядывать не хочешь!

Решив не заострять внимание на последней фразе, я приступил к осмотру. За всю свою жизнь в борделях я был всего три раза: в Карачи (в поисках пива), на Майл-энд-роуд (по долгу службы) и в Неваде (в момент слабости, за которую начал корить себя уже в процессе и не перестаю до сих пор). Все три были похожи, словно близнецы, и этот явно принадлежал той же семье. В каждой комнате по кровати – функциональному центру, столику с глянцевыми журналами, разложенными, словно туристические проспекты («В этом году вы снова едете в Брайтон, но не хотели бы увидеть Париж, Рим и Алгарве?), плюс по маленькому мусоросборнику с толстым пластиковым пакетом внутри. На стенах ни одной картинки, на прикроватных тумбочках никаких безделушек. Гидеоновских Библий тоже нет: в таких заведениях работники и клиенты не желают, чтобы отдаленные перспективы спасения мешали текущему процессу.

А еще они все были чистыми. Не в физическом смысле (хотя и так тоже), а в метафизическом. Если честно, меня это немного напугало. Дело не только в отсутствии призраков: во многих местах они появляются лишь изредка. Но в любой жилой комнате должны быть информационные отпечатки: эхо старых переживаний, въевшееся в камни, воздух или пыль на подоконнике. В этих же комнатах не было ничего, их будто скребком выскребли.

Другими словами, в услугах изгоняющего нечисть бордель не нуждался: тот, кто побывал здесь ранее, поработал на славу.

Из тридцати восьми комнат на двух этажах двадцать одна оказалась свободна. Наверное, еще рано… Я из кожи вон лез от старания, даже в туалеты заглянул. Они, как и полагается закулисью, были вылизаны с чуть меньшим тщанием, однако и там не нашлось ничего подозрительного, заставившего бы мою антенну вибрировать, если только это само по себе не является подозрительным.

Я пошел докладывать о результатах. Шрам ждал у одного конца барной стойки, а девушки как ни в чем не бывало собирались за другим. Похоже, в присутствии великана нервничал только я. Увидев меня, он рывком расправил пиджак и повел на первый этаж.

– Феликс! – воскликнул Дамджон, будто меня не было несколько часов и он уже начал волноваться. Отложив ручку, он закрыл блокнот и снова велел сесть напротив, только на этот раз я был спокоен.