Танцовщица из Атлантиды - Пол Андерсон

— Госпожа! — услышал он собственный крик. — Тесей видит в тебе орудие. Едва ты перестанешь быть ему нужна, он тебя бросит!

— Замолчи, или тебе не жить! — взвизгнула она. — Стража! Стража!

Он понял, понял! Давным-давно в ее одиночество вторгнулся мужчина с львиными глазами и обещал ей то, на что никто другой не осмелился: он сделает ее своей царицей, если сможет, но для этого пусть помогает ему добиться падения ее царя…

«Отчего я не догадался? — мысленно стенал Рид. — Оттого, что не привык к дворцовым интригам… но, главное, оттого, что не хотел разрушить светлый маленький рай, который она позволила мне создать только для меня одного! — мысленно шептал он. Все стало ясно. Она передавала Диорею, а значит, и Тесею все, что ей говорил я, Лидра выполняла свое обещание — оказывала помощь метекам и недовольным на Крите. И схватила меня теперь, чтобы я не проговорился.

Сколько весенних ночей, пока ее послушницы грезили и шептались о юношах, которых им суждено встретить, сколько таких ночей, сколько лет молилась она о подобном случае? И каким богам?»

Глава 15

Корабли все прибывали и прибывали. Уже у пристаней Пирея не осталось места, и они бросали якоря в гавани. Среди них — и большой корабль Олега. На песок его можно было бы вытащить, хотя и с трудом, но русский старался как мог оградить свое детище от зевак, воров и болтунов. Матросы почти все жили в палатках на берегу и пешком ходили в Афины на поиски развлечений. Но каждый день в приморских лагерях оставалось много народа.

На кострах жарился нехитрый ужин, и дым завивался вокруг Эриссы, которая шла твердым шагом, не обращая внимания на непристойные шуточки, летевшие ей вслед. Несколько ахейцев попытались втянуть ее в разговор. Она прошла мимо, словно не замечая, но их взгляды жгли ей спину. Женщина — и миловидная! — идет надменно, без провожатых? Кто она, если не городская, шлюха, явившаяся сюда подзаработать? Однако она пропускает мимо ушей все предложения! Так, может, ее ждет у себя в палатке не простой матрос? Только тут ведь никто из важных персон не живет! Они устроились в городе, в гостиницах, а самые знатные и во дворце… Воины пожимали плечами и возвращались к своим вертелам, игральным костям, состязаниям в беге и борьбе, к обычному бахвальству.

Она подошла к стоявшим у берега лодкам. Перевозчики, расположившиеся рядом, сразу оживились при ее приближении.

— Кто отвезет меня вон на тот корабль? — спросила она, указывая на творение Олега.

Взгляды обшаривали ее с головы до ног. В бородах влажно блестели зубы.

— Это для чего же? — спросил один насмешливо.

— Чем заплатишь? — засмеялся его товарищ.

— Моя лодка оттуда, — вмешался третий, — и я тебя отвезу, если отработаешь, договорились?

Эриссе вспомнились фракийские варвары, родосские горожане и еще многие. Она выпрямилась, раскрыла глаза так, что радужки оказались в белых кольцах, и усилием воли заставила себя побледнеть.

— Мое дело касается духов, — произнесла она ледяным голосом чародейки. — Уймитесь! — Она грозно указала пальцем. — Не то мужество ваше, коим вы более похваляетесь, нежели пользуетесь, почернеет и отвалится!

Они в ужасе попятились, дрожащими руками творя спасительные знамения. Она кивнула матросу Олега, и он едва не на четвереньках помог ей сесть в лодку, оттолкнулся и навалился на весла как бешеный, ни разу не подняв на нее глаз.

Эрисса подавила вздох. Как легко подчинить других, когда перестанешь бояться за себя!

В воде отразились красная физиономия Олега и вызолоченная солнцем борода. Он нагибался над бортом.

— Кого черт… Да это ты, Эрисса! Господи помилуй, я же тебя месяца два не видел! Добро пожаловать, добро пожаловать! Эй вы! — взревел он. — Спустите веревочную лестницу для госпожи.

Он отвел ее в каюту, усадил на койку, налил вина, которое по его приказанию принес матрос, и чокнулся чашей о ее чашу.

— Рад тебя видеть, девонька!

Каюта представляла собой тесный закуток, захламленный его вещами, и он сел на койку рядом с ней. Окошек не было, но в открытую дверь падал свет, позволяя рассмотреть его лицо. Было жарко. Она ощущала тепло, исходившее от его мохнатого, облаченного в тунику тела, впивала запах его пота. Волны пошлепывали по корпусу, и корабль плавно покачивался. Снаружи топали ноги, кричали голоса, скрипел такелаж — подготовка к выходу в море продолжалась и без его присмотра.

— Гляди веселее, а? — пробасил Олег.

Эрисса схватила его свободную руку.

— Олег! Эти корабли, которые собирает Тесей, — куда они поплывут?

— Так ты же знаешь! Об этом объявляли. Поход за добычей в тирренские воды.

— Но это правда? Так неожиданно… столько союзников…

Он прищурился на нее с жалостью:

— А, понимаю! Боишься за Крит? Ну, послушай! Никто в Аттике, не говоря уж о прочих ахейцах, ни за что не решится напасть на земли под покровительством миноса. Они же не полоумные. Однако руки у них чешутся, и минос находит выгодным иной раз дать им волю — пусть-ка отведут душу на людях, от которых нельзя получить никакого товара, кроме рабов, и которые сами горазды разбойничать. Верно?

— Но именно в этот год!

Олег кивнул:

— Потому-то я и поддержал этот замысел, когда спросили мое мнение. Если и правда на берег придет огромная волна, как говорит Данкен, не хочу я, чтобы все эти добрые корабли разбились, а в особицу мой новый красавец драмон. Уйти с ними надо от греха подальше. До чего же мне не терпится показать Данкену мою работу! Помнишь, он говорил, что нам надо построить что-нибудь наиновейшее, чтобы колдуны-временщики нас заметили.

— Кто предупредил миноса о гибели Атлантиды? — сердито спросила Эрисса.

— Так ты же сама слышала, как Диорей рассказывал, что он видел и делал на Атлантиде. Данкен там почетный гость. Я подпоил парочку матросов Диорея для верности. Все правильно. Значит, он уже известил миноса. А тут в Афинах мы ничего знать не можем. Если критяне намерены оставить свои города пустыми, а флот рассеять по морю, они же не станут заранее всех об этом оповещать, так? Для чего напрашиваться на неприятности? Не удивлюсь, если Гафон по приказу миноса надудел Тесею в уши о совместном ахейском походе аж за Италию. Подальше от соблазна, ха-ха-ха!

— Так почему же я помню, что моя страна погибла в эту весну? — спросила она.

Олег погладил ее по волосам, точно отец.

— Может, ты не помнишь. Ты же сама говорила, что о времени, когда это произошло, помнишь неясно и отрывками.

— Зато все, что было потом, я помню очень ясно!

— Ну так, может, Господь передумал и отправил нас сюда, чтобы спасти Крит. — Олег перекрестился. — Нет, я ничего такого утверждать не дерзаю. Кто я? Жалкий грешник, думающий о честных барышах. Но служитель Божий как-то сказал мне, что людям дается выбор и до Страшного суда никакая гибель заранее не назначается. А пока нам надлежит осмотрительно следовать путем, который мы избираем, проверяя каждый шаг.