Двойники идут на дело - Мария Жукова

– Темно-синий джип – мой, – заявил Иван, заметивший мой взгляд. – Ребятки мои там меня поджидают.

Темно-синий джип? – вспомнила я. Это именно про него говорили мать с отцом. Именно он приезжал к ним на дачу, а образины, по выражению матушки, вылезшие из машины, интересовались моей особой. Значит, это были люди Ивана?

Я молчала. Да, в таком случае лучше бы Анька подольше не появлялась. И, значит, теперь-то уж ей точно нельзя жить у меня. Если эти узнали. Но у нее же много всяких «берлог». Или она меня отправит в одну из них? Правда, без нее, я должна была честно признаться самой себе, будет скучно.

– Так как насчет Стасюса, Лера? – продолжал Иван. – Каким образом его так успешно обработали? Не поделитесь ли секретом? Наш психотерапевт сказал, что никакого промывания мозгов ему не делали. И гипнозу не подвергали. Но он настаивает, что цветные мыши были. Вы в курсе, что на этот раз придумала моя сестричка?

– Может, в самом деле белая горячка? – произнесла я нейтральным тоном. – Вы же говорили с соседкой.

– Он практически не пьет, – заметил Иван.

Я пожала плечами.

Иван со всей силы грохнул кулаком по столу. Подпрыгнули не только чашки, но и я, и в ужасе посмотрела на Поликарпова.

– Или ты мне сейчас говоришь, кто из вас и каким образом обрабатывал Стасюса, или…

Я ждала продолжения.

– Не забывай, что у тебя есть ребенок, Лера, – Иван полностью перешел на «ты». – Аньку нельзя ничем удержать, тебя – можно. Ну!

– Сволочь! – прошипела я, а потом подумала: и чего это я так защищаю Аньку? В данном случае в этом нет необходимости. Иван же практически на сто процентов (сам назвал цифру девяносто девять) уверен, что с Кальвинскасом занималась она. Как – я понятия не имею. Почему бы не признаться? И я призналась.

– Где ты сидела, когда Стасюс был здесь?

– Уходила с ребенком, – ответила я.

– Как ты узнала, когда можно вернуться?

– Аня выдала мне сотовый телефон.

Пожалуй, мои ответы его удовлетворили. Но надо ни в коем случае не подпустить его к шкафу. И вообще надо там все переставить – а если понадобится снимать еще (как я надеялась, что нет!), тогда и готовить заново место съемки. Но сейчас там видеокамера, кассеты, запасные батарейки и, главное, банка с мышами…

Иван тем временем сказал, что нам еще требуется выяснить, как труп его брата оказался напротив больницы «Скорой помощи». Я пожала плечами.

– Но ты знаешь, что он там лежал?

Почему задан этот вопрос? Я опять сразу не нашлась, что ответить. А Иван открыл кухонное окно и свистнул по-разбойничьи. Может, прибежит соседка? Но она даже не стукнула по батарее.

Одно из стекол джипа тут же поползло вниз, и из нутра машины показалась стриженая голова, посмотревшая наверх. Иван явно подал какой-то условный сигнал, потому что незамедлительно открылась дверца, из машины вылезло все огромное тело и направилось к двери в парадную с кейсом в руках. Этот что несет?! Но Иван моего любопытства не удовлетворил, а пошел открывать дверь своему человеку. Они что, оба тут у меня сидеть намерены? Кофеи распивать?

А может, ребенок догадается позвонить Аньке из комнаты? Или уже догадался? Я быстренько направилась в комнату.

– Ты куда? – спросил Иван от двери.

– Посмотреть, как там ребенок.

Я плотно закрыла дверь в большую комнату и подскочила к Костику.

– Я звонил тете Ане, – заявил он, не дожидаясь моего вопроса. – Ответил какой-то дядя.

– И? – у меня все похолодело внутри.

– Сказал, что она вне пределов досягаемости.

Я спросила, не автомат ли это был. Но автомат говорит женским голосом…

– Нет, мама, – покачал головой Костик. – Дядя потом сказал, что я еще долго не смогу говорить с тетей Аней.

Мне стало еще хуже. Что случилось с моей копией? Ее схватили? Но кто? Артем или Инесса? Или Иван? Где она? Жива или нет?

Дверь в большую комнату распахнулась, вошел Иван, взял меня под локоток и отвел на кухню. Приятеля его в квартире уже не было, а на кухонном столе лежал раскрытый кейс с магнитофоном внутри.

Иван включил его и дал прослушать мне начало нашего вчерашнего разговора с Анькой…

Я подняла глаза на Поликарпова.

– Хочешь узнать, давно ли ведутся записи? Со вчерашнего дня. Я же не зря сюда приходил. Кстати, и звонок твоего находчивого ребенка тоже зафиксирован.

– Что с Анькой? – шепотом спросила я.

– А почему тебя это так волнует? Привязалась к подружке?

– Что с ней? – повторила я.

– Вначале рассказывай, что вы сделали со Степаном, – жестко ответил Иван.

У меня в голове проносились разные мысли. Что мы вчера говорили? Нет, мы же не обсуждали, как его вывозили из квартиры… Точно не обсуждали. Зачем нам надо было это перемывать? Мы говорили про Настю. Про то, кто мог убить Степана и почему. Но Иван не может знать, что в той квартире была и я… Или мы и это как-то упомянули?

– Я не знаю, кто убил твоего брата, – честно ответила я, глядя ему в глаза.

– Не сомневаюсь. Ты только высказывала вчера свое мнение. Вполне логично, кстати. Значит, находишься в курсе всех наших семейных дел. Но как его тело оказалось напротив больницы? Как? По воздуху перелетело?

– Я не знаю, – сказала я.

– Знаешь! Знаешь, Лера! И расскажешь!

– Рассказать тебе может только твоя сестра.

– Она может описать все детали. Допускаю, что ты их не знаешь. Но ты в курсе дела. Тебе еще раз прокрутить пленочку? Что тут вещает моя сестричка? Ей, видите ли, интересно, как родственнички отреагируют, когда найдут труп Степана у речки. А для тебя это не новость. Ты в курсе, где он должен быть. Ты спокойно реагируешь на эту информацию.

– После общения с твоей сестрой на все будешь реагировать спокойно, – заметила я.

Иван усмехнулся, а потом сообщил, что с бедной наркоманкой Настей поработал и их психотерапевт. И у Насти всплыло из памяти (или было выужено этим психотерапевтом), что к ней приходили два человека – мужчина и женщина, а потом мужчина ударил женщину, и та долго лежала без движения, а допрашивал Настю мужчина, только говорил он почему-то женским голосом.

– Если я все правильно понял, Анька переодевалась – она вообще всегда любила маскарады. А у тебя, Лера, вдруг вчера оказалось легкое сотрясение мозга. Чего не поделили-то? И после того, как моя сестрица тебе врезала, ты ее защищаешь? Зачем тебе это нужно? Она обещала тебе много денег? После всех ее подвигов она не получит отцовского наследства, и, кстати, отцу еще жить и жить. Он – мужик крепкий. А во-вторых, Анька не тот человек, на которого можно рассчитывать. Обобрала бы тебя как липку, Лера…

Я молчала. И что я могла ему ответить? Но, несмотря ни на что, меня волновала судьба Аньки. И я сделала еще одну попытку узнать, что с ней.

– Как Степан оказался там, где оказался? – вместо ответа спросил Иван.

– Я не знаю, – твердо ответила я.

– Лера, пока мы разговариваем у тебя на кухне. Вдвоем. Ты понимаешь, что из тебя можно вытянуть все, что ты знаешь? Сейчас это можно вытянуть из кого угодно. Времена, когда мужественный человек мог терпеть пытки, давно миновали. Теперь есть другие средства развязывания языка. Наука сделала большой шаг вперед в этом плане. Ты, кстати, сама была свидетелем успехов химической промышленности, – хмыкнул Иван.

– Я была без сознания, – заметила я.

Иван не обратил внимания на мою реплику и заявил, что я прекрасно поняла, что он имеет в виду.

– Ну так как? Будем говорить добровольно?

– Что ты от меня хочешь?

– Кто вывез Степана к речке?

– Анька, – сказала я.

Иван заметил, что мои отпечатки пальцев остались в квартире, где он был убит.

– Я ездила ее убирать. Вместе с Костиком. Он подтвердит, если это тебе, конечно, нужно. Именно я ее убирала. И тогда туда приезжал Дима, фамилию его я не знаю. Да ты же его вчера здесь видел.

Иван заявил, что Дима не в состоянии отличить меня от Аньки, и поинтересовался, что необычного я приметила в той Анькиной «берлоге». Я ответила, что была там в первый и, надеюсь, последний раз, так что ничего конкретного сказать не могу.

– Следы крови?

Я покачала головой.

– Но они должны были быть! – заорал Иван.

– Но их не было! – заорала я в ответ, а потом гораздо тише добавила: – Я сама удивилась.

Иван рассмеялся.

– Неужели Анечка вымыла пол? – спросил он сам себя, а потом снова внимательно посмотрел мне в глаза и заметил, что она одна не могла вынести труп из квартиры.

– Ты думаешь, я стану таскать трупы на пару с твоей сумасшедшей сестрой? Ты думаешь…

Иван перебил меня и спокойным тоном сказал, что он совершенно не представляет, что я буду и что не буду делать добровольно и за какую конкретно сумму соглашусь на те или иные действия. Он еще слишком плохо со мной знаком. Но каждый человек имеет свою цену, причем она необязательно выражается в деньгах. И снова вспомнил про Костика.