Моя младшая жена (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Моя наивная девочка, — целует меня в нос. — Это же кино. Да и таких денег у меня сейчас нет, которые могли бы её удовлетворить.

— Ты заработаешь. Впереди сезон. Давай попробуем поговорить с ней? По-доброму. Я сама могу попробовать уговорить её как женщина, если ты одобришь.

— Ребёнок, Лясенька — это тяжело. Ты совсем молоденькая у меня. Студентка…

— Я академ возьму. Я справлюсь! Если что, Кате позвоню, она подскажет. Я хочу…

— Я тебе своего сделаю, — гладит меня, — немного попозже. Я тоже очень хочу… С Марусей не оценил момента. Сейчас — сожалею.

— Я и с двумя справлюсь.

— Ты умница, уверен, что справишься.

— Глупость сказала?

— Нет. Я и сам об этом думал. И посоветоваться хотел с тобой. Но пока рано об этом.

Ведёт пальцем по моей брови.

— Ты ещё не нагостилась у Кати, малышка? — сжимает вдруг совсем по-другому.

Ну наконец-то! У меня всё внутри прыгает от радости. Но ответить не решаюсь.

— А Алла долго ещё будет?..

Катя строго-настрого запретила мне возвращаться в дом, пока там Алла. Я понимаю, почему…

— Я не там сейчас живу. В нашем с тобой номере, в «Жемчужине».

В машине на переднем сиденье огромный букет роз.

— Это тебе… — прослеживает он за моим взглядом.

И пока я решаю, что правильно, а что неправильно, телефон у него в руке звонит. Мы стоим обнявшись, и я слышу каждое слово.

— Да, Людмила Фёдоровна.

— Тимур Алексеевич, Алла настояла, чтобы я уехала.

— Хорошо. Как она? Сама уже передвигается?

— Хромает очень. Но уже сама, да. С помощью трости.

— Тогда поезжайте…

— Я уже ушла. Как только вернулся Ренат Игоревич. Тимур Алексеевич, я не знаю, насколько это корректно… Но Вы говорили — Алла в положении.

— Да, всё правильно.

— Тогда у неё кровотечение… И она его тщательно скрывает.

— Чего?.. — хмурится Тимур.

— Не буду описывать деталей, но она пользуется прокладками, чтобы скрыть кровотечение. Так как мне заплатили за то, чтобы я заботилась в том числе и о её безопасности… я считаю важным сказать Вам. Так как Алла всё отрицает. А если кровотечение маточное, то это смертельно опасно. Если оно усилится — можно за двадцать минут больше литра крови потерять. Скорая не успеет! Про ребёнка вообще разговора нет.

— Спасибо! Я понял.

Скидывает. Со страхом переглядываемся. Вызывает скорую.

— Кровотечение у беременной.

Называет адрес. Открывает мне дверь машины.

— Поехали…

Глава 42 — Время остаться вдвоем

Дозваниваюсь только с третьего раза.

— Ренат, ты дома?

Поглядываю на светофор. На дорогах тесно. Сам я раньше скорой не успею.

— Только вышел.

— Возвращайся. Сейчас скорая подъедет, открой им.

— Скорая?..

— Да, для Аллы.

На светофоре наконец-то загорается зелёный, и я срываю машину с места.

— Нахрен ей скорая? Или это психиатрическая?

— Просто вернись и впусти. Я сейчас буду.

— Да я не могу! У меня встреча!

— Ты нашёл работу и съезжаешь?

— Нет…

— Тогда это неважная встреча. Возвращайся.

— В последний раз! Не смей распоряжаться мной!

— Согласен. В последний.

Скидываю. Набираю Аллу.

— Ну наконец-то соизволил позвонить сам!

— Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно!!

— Сейчас приедет скорая.

— Зачем?.. — удивлённо.

— Людмила Фёдоровна сказала, что у тебя кровотечение.

Тишина.

— Я вызвал скорую.

— Не нужна мне никакая скорая! Что за чушь?! — бросает трубку.

Ясно…

Подъезжаем к дому как раз в тот момент, когда врач со своим фельдшерским саквояжем выходит из открытых ворот.

— Подождите, — вылетаю я из машины. — Вы её не забираете?

— Пациент отказался от госпитализации, осмотр провести не позволил.

— Задержитесь, пожалуйста, я поговорю с ней.

— Мы не можем ждать, у нас следующий вызов. Вы убедитесь сначала, что человеку нужна неотложная помощь, а потом уже звоните, — недовольно.

Задумчиво постукиваю пальцами по капоту скорой. Трогается. Делаю шаг назад, пропуская её.

— Тимур… — касается моей руки Ляся.

Разворачиваюсь.

— Мне можно с тобой в дом? Я хотела бы взять пару вещей.

Это так ужасно звучит — её вопрос. Словно она здесь никто. А это не так.

— Конечно. Это наш дом. И то, что там временно находится Алла, не отменяет того, что хозяйка — ты. Пойдём.

В этот раз я веду её за руку, не оставляя в одиночестве. И вообще, я больше не готов к тому, что в нашем доме будет кто-то, кроме меня и Ляси. Я недооценивал степень её уязвимости. Надо исправлять ошибки.

Ляся замирает перед лестницей наверх. Вздыхает.

— Мне очень жаль. Я хотела бы извиниться перед Аллой.

— Она наверняка толкнула первая.

— Да. Толкнула. Но не столкнула, как я её.

— Она не примет извинений.

— Отец говорил: дело виноватого — просить прощения. А примут или нет — это уже не его дело.

Уходит наверх. А мне кажется, это бесполезный аттракцион — извиняться перед Аллой. Для некоторых чужое чувство вины — это всего лишь орудие против виновного. И я без угрызений совести это оружие сейчас отниму. Потому что… это не кровотечение! Было бы кровотечение — Алла мгновенно сама бы вызвала скорую, пытаясь спасти единственный аргумент в пользу своего особенного положения в моей жизни.

И от того, что мою нервную систему перегрели просто так насчёт судьбы моего несуществующего ребёнка, я прихожу в тихую ярость.

— Здравствуй, Алла.

Сажусь на кресло перед ней.

Нервно присаживается, закрываясь от меня подушкой.

— Как твоя нога?

— Болит. У меня всё болит!

— Тебе дать обезболивающее?

— Ты же сказал — нельзя, — дуется она обиженно.

— Я думал, ты и правда беременна.

— Что?..

По моей грудной клетке растекается кипящая злость. И мне кажется, не была бы она сейчас и так поломана, точно выхватила бы от меня какой-нибудь жести. Сжимаю подлокотники. Едва сдерживая оскал, смотрю ей в глаза.

— Ты дешёвая, лживая, расчётливая дрянь.

По её лицу начинают течь слёзы.

— Что мне ещё было делать?!

Агрессивно срываюсь с места, нечаянно снося стоящую на полу высокую вазу, которую покупала Алла. Она разбивается вдребезги. Ощущаю, как сзади тенью встаёт Ляся.

— Тимур… не надо… — испуганно шепчет она. — Умоляю. Не трогай её… Не ругай.

Закрываю глаза, едва сдерживая себя. Дыхание рвётся. Но скандал при Ляйсан… Нет!

— Что скажешь, Алла?

Рыдает в подушку.

— Что я должна сказать?!

— К гинекологу поедешь?

— Нет!

— И когда ты только успела всё это провернуть?!

— Тимур… Она не сама… Вероника ей это советовала. Я слышала… Не надо наказывать!

— Надо. Надо наказывать за такое. И гнать нахрен из своей жизни!

— Куда ей идти сейчас?.. Пусть поживёт… ещё немного.

— Нет. Достаточно уже пожила. Вероника, значит?

Вспоминаю, как суетилась Вероника в больнице. Конечно же! Вероника!! Не зря она всегда вызывала у меня неприязнь. Прожжённая хитрая стерва.

— Дай сюда свой телефон!

Забираю со стола телефон Аллы. Она рыдает навзрыд. Мне её не жалко. Но жалко Лясе. И она бежит, несёт ей воду с успокоительным сиропом. Алла отталкивает. Стакан летит на ковёр.

— Мне твоё сочувствие не нужно!

Ляся беспомощно стоит рядом, ловя мой взгляд.

— Детка… — притягиваю к себе, целую мимолётно в висок. — Чайку сделай нам… — отправляю её из гостиной по первому пришедшему в голову поводу.

Вероника наконец-то отвечает на вызов.

— Добрый вечер! Это Тимур.

— Привет… А что случилось?

— Твоя беременная подруга очень нуждается в тебе. Сейчас.

— Ой… Я сейчас подъеду. Что-то произошло?

— Да. Поторопись.

— Тимур, ты же разумный мужчина и помнишь, что беременным нельзя волноваться? — вкрадчиво спрашивает Вероника.

— Конечно! — ядовито цежу я. — Беременным — нельзя.