Царь царей... - Сергей Минцлов

— На тряпках спускаться?! — воскликнул палеонтолог.

— Нет, где уж тут! Надо постараться привлечь как-нибудь внимание Василия и Фильки, и они подадут нам снизу все нужное! Во-первых, вывесим из окна что-либо белое… рубаху, что ли. Затем будем стрелять из револьверов. Цел он у вас?

— Цел.

Охотник достал свой револьвер; патронов налицо оказалось около сотни. Положив его и коробку с патронами на окно, Свирид Онуфриевич начал разоблачаться. Примеру его последовали Антон и Павел Андреевич. Сняв белье, все оделись снова. Охотник отыскал трещину в стене за окном и, достав из сумки вилку, укрепил с помощью ее, в виде флага, рубашку Антона. Прочее белье все втроем стали раздирать на полоски и подвязывать одну к другой.

Скоро получилась довольно порядочной длины лента. Чтоб не оборвать ее, охотник выбрал камень меньших размеров и начал производить новый опыт.

Камень наконец достал до земли. Свирид Онуфриевич обвязал оставшийся конец веревки вокруг огромной глыбы, острым мысом выдававшейся из стены рядом с окном и, взяв револьвер, улегся опять в нише. Чтоб не пропадала даром часть звука, он опустил руку ниже отверстия в скале.

Павел Андреевич и Антон услыхали довольно сильный удар; в окно втянуло немного дыма; запахло порохом. Через десять минут грохнул новый выстрел. Свирид Онуф-риевич решил стрелять через равные промежутки времени.

Павел Андреевич постоял около охотника, затем заложил руки за спину и направился к старому ученому и Михаилу Степановичу, работавшим у противоположной стены.

Михаил Степанович слышал выстрелы, но Иван Яковлевич так ушел в разбор надписи, что если б даже мир стал рушиться вокруг, он или не увидал бы ничего, или же не придал бы этому никакого значения.

Павел Андреевич мельком осмотрел иероглифы, обежал глазами своды пещеры, затем вернулся к окну, захватил стоявший там второй фонарь и вернулся к Ивану Яковлевичу.

Михаил Степанович указал ему не списанные еще места на стене, и палеонтолог принялся за работу. Воспоминание о нарисованных изображениях древних зверей вдруг проснулось в нем и больно укололо в самое сердце.

— Этакое свинство! — пробормотал он, усердно вычерчивая карандашом непонятные знаки. — Задержись мы там, срисовывая их, камень мог упасть впереди, и не попали бы мы никогда в эту окаянную скворешню!

Списыванье иероглифов оказалось трудным только сначала; рука быстро привыкала к начертанию их, и работа пошла ходко.

Через несколько часов все письмена, находившиеся в разных местах на стенах, были перерисованы.

Антон тщетно являлся несколько раз с призывом к обеду; на зов его отправились, кончив работу, только Михаил Степанович и Павел Андреевич; старый ученый кинул на Антона молниеносный взор и, захватив фонарь и драгоценные листки рукописей, удалился в угол пещеры.

Утолив голод, Михаил Степанович сменил охотника.

— Что, видели вы кого-нибудь? — встретил Свирида Онуфриевича вопросом палеонтолог, еще не кончивший своего обеда. Последний находился перед ним в виде нескольких кусков хлеба и коробки с сардинами на салфетке, постланной Антоном прямо на полу пещеры.

Охотник отрицательно мотнул головой.

— Никого. Что мой Филька-подлец дрыхнет, должно быть, без памяти — это понятно, но где Василий, его отчего не видно?

— Да слышны ли внизу выстрелы?

— Вы думаете, мы так далеко от реки, что там их не слышат?

— Весьма возможно!

— Тогда мы пропали!… — вполголоса сказал охотник, встревоженный предположением палеонтолога.

Свирид Онуфриевич наскоро закусил и поспешил опять к окну.

Уже вечерело. Странно было видеть себя в полном света пространстве, тогда как внизу расстилалась погружавшаяся во тьму земля; над рекой серела густая полоса тумана; на бледно-голубом небе начали проступать искры звезд.

Звуки выстрелов, казалось, усилились.

— Придется стрелять всю ночь, — сказал Свирид Онуф-риевич, наблюдая долину из-за спины Михаила Степановича. — Установим очередь. Вспышки выстрелов будут очень заметны!

— И выставим, кроме того, в окне зажженный фонарь! — добавил Михаил Степанович.

Глубокая ночь глядела в окно, когда Иван Яковлевич подошел к своим спутникам.

Палеонтолог уже мирно похрапывал в углу; Михаил Степанович сидел в нише у ног охотника и задумчиво глядел на ярко мерцавшие звезды.

— Дай-ка поесть, Антон! — весело сказал старый ученый. — Я проголодался что-то!

Услыхав голос его, Михаил Степанович оглянулся и соскочил с окна.

— Прочли? — оживленно спросил он.

Иван Яковлевич с многозначительным видом несколько раз покивал головой и принялся за еду.

— A y нас в некотором роде беда… — сказал, помолчав немного, Михаил Степанович. — Нет выхода, кроме окна!..

— Что ж, вылезем в окно, — ответил Иван Яковлевич.

— Но вышина! Саженей сорок, если не больше, будет!

— Это немного высоко… В таком случае, уйдем другим ходом!

— Каким? Он же завален камнем!

— Да, тот, по которому мы пришли; я говорю про другой!

— Про какой? — воскликнул Михаил Степанович. — Разве есть еще новый ход?

— Есть.

Иван Яковлевич вытащил из бокового кармана листки, написанные иероглифами и его переводом.

— Надпись ясно указывает на существование его.

Михаил Степанович вскочил на ноги и бросился сперва к Свириду Онуфриевичу, затем к Павлу Андреевичу.

— Вставайте! — крикнул он, тормоша его за плечо. — Идите сюда скорей!

— Что вы, дикий человек! что случилось? — спросил палеонтолог, открывая глаза.

Свирид Онуфриевич повернул к нему голову.

— Довольно стрелять! — радостно продолжал Михаил Степанович. — Есть выход! Идите, Иван Яковлевич читать будет сейчас надпись!

В темной пещере, при свете фонаря, поставленного на землю, вокруг старого ученого собрался кружок путешественников. Даже Антон примостился сзади и приготовился слушать чтение барина.

— Господа, — начал Иван Яковлевич, — сейчас я пережил минуту, лучшую в моей жизни. Здесь я убедился вполне, что мы сделали величайшее открытие: нашли первообраз арийских языков! Внизу, у этой горы, многие тысячелетия назад жил целый народ и тот человек, следы которого мы так искали везде. Драгоценная надпись, к сожалению, сохранилась не вполне, есть много пробелов, и я их отметил точками. Ну-с, теперь слушайте.

Иван Яковлевич поправил очки и придвинул фонарь к себе.

«Странник!

Орус, жрец великого Аздомайи, шлет привет тебе.

Я думал о тебе, придущем через многие дни, и ты пришел сюда. Не должно исчезнуть бесследно то, что изведали люди, и камни расскажут тебе, что знаю я, уходящий к Аздомайе.