Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Дмитриевна

— Ты не хотел бы обсудить это с Серовыми? — осторожно предложила я.

Однако ответ прозвучал откуда-то из-за спины:

— Нет!

От неожиданности я даже подпрыгнула на месте, но в следующую секунду уже узнала этот голос: дед Глеба. Правда, обернувшись, никого не увидела, вот только граф Волков продолжал откуда-то вещать:

— Не позволю брататься с Серовыми! Этот презренный клан даже взгляда нашего не достоин, не то что слова!

— Никто с ними не собирается браться, дед, — со вздохом ответил в пустоту Глеб. А вот Софья Ильинична как-то странно смолкла и, кажется, даже вжала голову в плечи, словно испугалась призрака своего почившего отца. И все же, почему его не видно? Может потому что в кухне горит свет?

— Только попробуйте пойти на перемирие с Серовыми! — снова раздался его голос. — Житья не дам!

— Что ж между вами такое произошло, Илья Аристархович, что вы не готовы с ними общаться даже под угрозой благополучию Больших Перевертышей? — нервно улыбнувшись, спросила я невидимого призрака. — Неужели старые обиды стоят того? Дело-то серьезное…

— Не твоего ума дело, девчонка! — да уж, граф, видать, завелся не на шутку. — Мне лучше знать, что серьезное, что нет!

— Шел бы ты, папа… — пробормотала Софья Ильинична, при этом слово «папа» она произнесла на французский манер, то есть с ударением на последний слог. — Отдохнул еще… Оставь дела живых — живым…

— Я-то пойду! — воображение подсказывало, что в этот момент он трясет кулаком. — А вы тут совсем совесть потеряли… Эх, Софья, и ты туда же…

— Ушел? — тихо спросила я после продолжительной паузы.

— Кажется, да. Дед! — на всякий случай крикнул Глеб, в ответ — тишина.

— Да ушел, ушел… — ворчливо сказала Софья Ильинична и уже громче, обращаясь к нам: — Но папа прав! Я тоже не согласна даже здороваться с этими Серовыми! Предатели!

Предатели? В чем же они предали Волковых, интересно?

—  Аня, давай прогуляемся до Полоскунов, — почти перебивая гневную тираду бабули, произнес Глеб. — Заберем твои вещи. Я считаю, тебе надо вернуться к нам. Ты же не против?

— Нет, нет, конечно, — без всякого сомнения ответила я. — Идем… А вы, Софья Ильинична, не будете против моего возвращения?

Бабуля хмыкнула:

— Я что, зря раскошелилась Акулинке на приворот? А еще и ресторан… Только попробуй не вернуться! — с этими словами она поднялась и, постукивая своей тростью, направилась прочь из кухни.

— Так вот это чьих опять рук дело, — усмехнулся Глеб.

— Только не ругайся с ней, — попросила я с улыбкой. — Да и я не жалею обо всем, что с нами случилось. Если бы только у тебя не было побочных эффектов… Но, уверена, бабушка уже очень раскаивается в том, что наделала. Так мы идем? — я поднялась первая.

— Идем, — и Глеб, стоило подойти ближе, взял меня за руку. — За вещами — и обратно.

Глава 28

Узнав, что я пришла за вещами, Мила заохала и кажется, огорчилась. Хотя, по правде, я была уверена, что она напротив обрадуется моему уходу, тем более нянька из меня вышла так себе. Но Мила вместе с Кирой даже помогли мне собрать чемодан и взяли с меня слово, что буду заглядывать к ним в гости.

— И не забудь, что завтра финал конкурса, — напомнила мне Кира, уже прощаясь.

— Не забудет, поскольку рядом буду я, — усмехнулся Глеб.

— Ах, ну да… Вы же из судей… — девушка тоже улыбнулась. — Тогда, может, скажете по секрету, есть уже фавориты? Или, может, и победительница известна? Вдруг…

— Кира, такие вопросы задавать неприлично, — смутившись, перебила ее Мила. — Извините, Глеб, она просто помешана на этом конкурсе, волнуется очень…

— Я ничего не скажу, но только лишь потому, что ничего не знаю, — ответил Глеб, по-прежнему улыбаясь. — Думаю, этот вопрос будет решаться завтра.

— А, — с горечью махнула рукой Кира, — я все равно особо ни на что не рассчитываю… Просто интересно, кто победит. Может, даже Аня, — она хитро прищурилась. — Она явно симпатична судьям. По крайней мере, одному из них точно, — и многозначительный взгляд в сторону Глеба. — Хотя нет, думаю, даже двум!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А кто второй? — почти одновременно спросили мы с Глебом.

— Ну как же? А Генрих? — хмыкнула Кира. — Ты же его вылечила…

— Тогда уже и Серов тоже, — тихо, почти себе под нос, добавил Глеб. — Брата его тоже вылечила…

— Хватит уже строить глупые предположения! — отмахнулась я с натянутой улыбкой. — Никто мне поблажек делать не будет. Да, Глеб? — и я с вызовом посмотрела на своего жениха.

— Не будет, — он снова усмехался.

— И все будет честно?

— Конечно.

— И все же, я попрошу тебя кое о чем, — сказала я Глебу уже на пути к его особняку. — По поводу конкурса…

Он вопросительно приподнял одну бровь.

— Сделай так, чтобы Кира не оказалась права. Ведь действительно и Генрих, и Ден… Они могут быть предвзятыми в судействе… А я не хочу, чтобы меня благодарили таким способом. Мне вообще не нужна эта победа. Конечно, возможно, я слишком самонадеянна, заблуждаюсь, и все обстоит совсем иначе… Но это так, на всякий случай…

— Хорошо, — Глеб с трудом сдерживал улыбку, — я позабочусь о том, чтобы ты не стала Мисс Большие Перевертыши. Мне и самому это не надо. Моя невеста должна быть только моей «мисс».

— Собственник, — я шутливо ткнула его локтем в бок. — Надеюсь, ты не окажешься еще и домашним тираном?

— Смотря как будешь себя вести, — ухмыльнулся Глеб. Хотел было обнять меня, но помешал чемодан.

— Тогда и я ничего обещать не собираюсь, — я со смехом пожала плечами.

— Но сегодня ты ночуешь у меня в комнате.

— Это просьба? Или приказ?

— Скорее, второе. Надо начинать оправдывать звание «тирана».

— О, а ты злой и страшный…

—… серый волк, — закончил за меня Глеб, тоже смеясь. — Да-да, и в поросятах знаю толк, — тут он изловчился и все-таки притянул меня к себе. Еще и за ухо укусил, не больно, но щекотно.

— Чего хохочете? — встретила нас на крыльце Софья Ильинична. Она пыталась хмуриться и говорить по привычке ворчливо, но глаза ее все равно смеялись. — Всех пикси распугаете, опять сбегут…

— С каких это пор ты так заботишься о пикси? — удивился Глеб.

— С тех пор, как отдала за них почти все свои сбережения!

— А огород они хотя бы привели в порядок? — спросила я.

— Только две грядки, — вздохнула старушка. — Опять мне лентяи достались! А вы спать тоже идите, хватит по улицам шататься…

Она пошаркала к лестнице, тихо сетуя на бестолковых пикси и о зря потраченных деньгах.

— Спокойной ночи! — крикнула я ей вслед.

— А вам нет, — ответила старушка, оглянувшись через плечо. И ухмыльнулась.

Ох уж эта Софья Ильинична, со своей прямотой…

А Глеб, похоже, решил последовать совету своей бабули, поскольку едва мы оказались в его комнате, он сразу сгреб меня в охапку и принялся целовать.

— Глеб… — удалось мне вставить между поцелуями. — А не опасно, если мы снова… В смысле, тебе не станет опять плохо?

— Не должно, — он прикоснулся губами к моему виску. — Мне кажется, мы с моим зверем смогли договориться. Благодаря тебе.

— Значит, ты больше не будешь пытаться от него избавиться?

— Я постараюсь привыкнуть к тому, чтобы снова быть самим собой, — Глеб заправил прядь волос мне за ухо.

Я улыбнулась и уже сама потянулась к его губам, как вдруг вспомнила:

— А твой дед?

— Что «мой дед»? — не понял Глеб.

— Если он придет и будет смотреть на нас…? — я принялась оглядываться в поисках полупрозрачного силуэта. Как-то не очень хотелось бы предаваться любви под наблюдением призрака.

— Нет, он не посмеет, — Глеб мотнул головой, но не особо уверенно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Точно?

— Дед! — позвал Глеб.

— Чего тебе? — прозвучало не сразу, а спустя чуть ли не минуту.

 — Давай ты сегодня побродишь на половине бабушки? Мы с Аней хотим побыть одни.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбленно отозвался граф Волков. — Больно мне хочется смотреть на эту стыдобу…