Подопечный - Сергей Костин

Меч споткнулся о твердое, послышался характерный звук распоротого тела, визг, и, в воздухе проявился силуэт раненого или убитого мной зверя.

Представьте себе грудного ребенка, выросшего до размеров большой собаки, совершенно безволосого, передвигающегося на четвереньках, с отсутствующими ушами, с массивной, хорошо развитой нижней челюстью.

Что-то вроде этого валялось перед нами, еще подергиваясь в конвульсиях, но уже безопасное.

– Мать моя небесная!– воскликнул ангел, – Да это же почти ребенок!

– Точно так же, как крокодил почти домашний попугай, – поправил я, – Вы, ребята, не отвлекайтесь. Вепри замешкались, но сейчас попрут все вместе. Берегите себя.

– Придется, – согласился Мустафа, поглядывая на мою оголившуюся часть тела, – Смотри ка, чуть не откусил.

Я быстренько обмотался плащом, прикрывая выдранный кусок. Действительно, повезло.

– Поберегись! – Мустафа прыгнул вперед меня и рубанул что есть мочи. Меч со страшным свистом сделал круг под триста шестьдесят градусов, чуть не распоров мне живот.

Я хотел было пожурить ангела, но на это не осталось времени.

Вепри поперли, словно бешенные.

Я благодарил судьбу, что они не стали дожидаться полной ночи. Их силуэты, словно капли дождя на стекле еле угадывались в воздухе, и это облегчало нашу задачу.

Тактика нападения у вепрей не отличается разнообразием. Приближаются на расстояние двух шагов, приседают на задние конечности и, на секунду замерев, бросаться на жертву. Главное уловить этот момент. Приближающийся сгусток воздуха, остановка и атака. Только гляди в оба.

Они возникали со всех сторон. Быстро приближаясь, готовились и прыгали. Именно в прыжке, когда тело двигается по инерции, лучшее время убить вепря. Что мы с большим успехом и делали.

Убитые и раненые существа падали на землю и мгновенно превращались в белесые тушки, потерявшие свою защитную невидимость.

Я спокойно дожидался нужного момента, и перехватывал летящие тела в воздухе. (Вообще-то я здорово волновался, но скорее волнение возникало от самого процесса, нежели от страха.) Мустафа, выпятив челюсть бесперебойно, словно мельница, крутил перед собой мечом, вполне удачно справляясь с ролью защищающегося. Изредка он помогал себе ногами, хотя я даже не представляю, как он это делал.

Зинаида молча, без лишних движений, остервенело втыкала меч в невидимых вепрей. У нее это так замечательно получалось, что я. грешный, подумал о том, что она, конструируя себя, позаботилась о способности видеть в инфракрасном свете любое существо.

Тем не менее я бы не сказал, что наше положение настолько хорошо, что бы петь песни и предаваться радужным мечтаниям.

Мустафа несколько раз проморгал броски, и только заботливая Зинаида уберегла его от зубов ночных гостей.

Через полчаса, когда вокруг нас образовалась довольно приличная кучка убитых, я понял, что если не придумать ничего получше, мы сможем продержаться еще от силы десять, пятнадцать минут. Ангел устал, его меч уже не так весело мотался из стороны в сторону, все чаще опасно опускаясь на землю. И только счастливая звезда Мустафы спасала его от смерти. Под счастливой звездой я подразумеваю Зинаиду, которая, пренебрегая собственной жизнью, самоотверженно отводила от ангела налетающие тела. А мне приходилось присматривать за ними обоями. Сказать по правде, я тоже устал. Ничто не совершенно.

– Вась!– хриплый, надтреснутый голос Мустафы, вырвал меня из транса войны, – Ты же волшебник, сделай что-нибудь!

Рад бы, мой друг, рад бы. Но что такое волшебство? Иллюзия. Направлена прежде всего на психическое воздействие. Из пустоты не создашь что-то. Только образ. А в нашем положении образа не помогут. Слишком реален противник. Хотя…

Сознание моментально отключилось от действительности, оставив только небольшую щелку, чтобы контролировать ситуацию, превращая меня на некоторое время в зомби. Тело продолжало видеть, двигаться, сражаться, но мозг погрузился в себя.

В огромном, бесконечно длинном коридоре на полках стояли маленькие, одинаковые коробочки. Без каких либо надписей и обозначений. Но я прекрасно знал, что в них находиться. Это где-то здесь. Невидимая рука протянулась, выбрала среди коробочек одну, раскрыла. Именно то, что нужно. Теперь обратно.

– Васильич, что замолчал…

Сознание отсутствовало всего какое-то ничтожное мгновение, но и этого оказалось достаточно, что бы ночные вепри почувствовали неладное и устремились на странного человека, от которого исходил запах смерти.

Каким-то пятым чувством я знал, вепри догадываются, что время честной драки закончилось и сейчас произойдет нечто для них неприятное.

Если говорить просто, без заумных фраз, это действует так. Черная коробочка с колдовством выплескивает знание в определенное место в мозгах. Маленькое, пока что слабое знание быстро растекается по всему телу и достигнув критического объема выплескивается наружу в виде определенных волн. А там уже дело ясное. Или волшебство приобретает форму иллюзии, или превращается в какое-либо действие.

Поверили? Зря. Об этом не рассказать в двух словах. Не то что невозможно, просто не положено. У любого человека есть тайны, которые никогда не становятся достоянием других. У Странника своя тайна. И никто, никогда не узнает, в чем она заключается. Просто в нужный момент происходит нечто, что требуется в данный момент. И не спрашивайте у Странника, как это вышло. Он только рассмеется вам глаза и подумает о невоспитанности спрашивающего. Что бы этого не случилось, принимайте Странника таким, каков он есть. И вы не пожалеете. Поверьте мне.

Свет возник где-то высоко в небе, бесконечно удаленный от планеты. На мгновение замер и… устремился вниз.

Место на котором мы оборонялись, накрыло желтой волной. Мы стояли в огромном столбе света, удивленно (я не имею в виду себя.), озираясь по сторонам. Вепри прекратили бросаться на нас, отступив за четко выраженный освещенный круг.

– Ты что сделал, Васильич?– ангел задрал голову в небо и проследил долгим взглядом дорогу света, – Иллюминация-то какая! Я же говорил, что ты гений!

– Вы не слишком радуйтесь. Вепри быстренько очухаются и попрут снова. Но теперь станет полегче.

Ночные гости, действительно, оправились достаточно скоро и нападение возобновилось с новой силой. Но теперь преимущество было на нашей стороне.

Как только тушка ночного гостя попадала на освещенный участок, она моментально становилась видна. Бери, не хочу.

Каким-то образом свет тормозил движения вепрей, они стали медлительны и неповоротливы. Теперь даже Мустафа находил скучным наше время провождение. Ну что это такое? Выпрыгивает на свет огромная, заторможенная лягушка. Пучит глаза и медленно нападает. Хватает времени, чтобы неторопливо распороть ей живот, откинуть подальше и, зевая, ждать следующего.