Старый вождь - Чары Аширов

Его мысли перебил голос глашатая.

— Ты не знаешь о чём он там вешает? — спросил он у возвратившегося Дурдулы.

— Теперь уже кое-что узнал от посыльных, — мрачно ответил брат. — Сазак устраивает большой той.

— Это в честь чего же? — встревожился Довлетяр.

— Хаджимурад вернулся из плена и не один, а с невестой Привёз дочь Хабипа-пальвана, — сообщил Дурдулы.

— Ловок, паршивец, — злобно процедил сквозь зубы Довлетяр, — как же это ему удалось выскользнуть из таких клещей?..

— Нет, он оттуда не бежал, — ответил брату Дурдулы, — наоборот, он не раз в этом селе проявлял геройство, обезвредил ни одного разбойника, совершавшего набеги на курдов. А до этого он безоружный вступил с братом Хабипа-пальвана Ризакули в схватку в вышел победителем, — вырвал у своего противника из рук острый кинжал прямо на глазах серкерде. Разве Мамед вам об этом не рассказывал?

— Да кто эту болтовню разносит? От кого ты всё это слышал? — повысил голос Довлетяр.

— Человек, которого я послал выведать, что там у гамаков за радость, слышал это из уст самого Хаджимурада, — объяснил Дурдулы. — Он, оказывается, и ранее приезжал из Ирана на розыски сына Хабипа-пальвана. И нашёл паренька в песках и доставил его родителям. А те в благодарность за всё это дали ему и коня, в оружие, и одежду, и даже дочь выдали за него замуж. Очень просили его остаться в их богатой семье. Но Хаджимурад отказался. Тогда сам Хабип-пальван проводил своего отважного зятя. Немало они с женой в всяких ценных подарков привезли…

Довлетяр слушал брата и чувствовал, что в душе его закрадывается страх. Ведь это он, Довлетяр, предал в продал Хаджимурада. Теперь ему, возможно, не взбежать отместки за совершённое…

— Надо действовать! И немедленно! — нервно выкрикнул бек, схватил саблю и приказал брату следовать за ним.

— Бек-ага, если ты решил поскорее с ними рассчитаться, то надо не вдвоём идти, а с хорошо вооружёнными родственниками и нукерами… — возразил Дурдулы.

Довлетяр будто не слышал слов младшего брата, проследовал к воротам:

— Эй, вы, охранники, будьте построже, никого без моего разрешения не впускайте в крепость, — прикрикнул он на сторожей.

В это время чуть не у самых стен раздался до того громкий голос глашатая, что хозяин крепости даже вздрогнул.

— Эй, вы, добрые и недобрые люди, потом не говорите, что не слышали! Отважный сын Сухана-батыра Хаджимурад, который был обманут и продан в рабство, с почестями вернулся из, Ирана. Привёз себе красавицу-невесту. Завтра они устраивают большой той. Стар и млад приглашаются на эту свадьбу. Пусть пожалуют на неё стрелки и пальваны, верящие в свои силы. И наездники приглашаются. На большом тое будут и стрельба, и борьба, и скачки!

Довлетяр невольно вспомнил о сером скакуне, которым он завладел при помощи хитрой уловки. Ещё недавно бек на нём гордо ездил по селу. Принимал участие во многих скачках. Никогда не оставался без приза. «Может, и теперь принять участие в скачках? Но ведь люди знают, кто истинный хозяин серого скакуна. Зато никто из них не ведает, каким образом он оказался в моей крепости. Хорошо, если бы серый скакун выиграл для меня какой-либо ценный приз на свадьбе своего истинного хозяина! Но ведь ещё неясно: поеду я на эту свадьбу или нет… А если поеду, то для чего? Участвовать в скачках, или рубить головы тем, кто их устраивает?»

В таком невесёлом раздумье он дошёл до северной стены своей крепости. Остановился. Взгляд его упал на темнеющий колодец, в котором повесилась Джерен. Бек с испугом отпрянул в сторону. А потом и вообще заторопился в кибитку и позвал к себе брата:

— Дурдулы, надо и вправду поскорее созвать родственников и нукеров. Посоветоваться с ними о важных и неотложных делах…

Люди, встречавшие Хаджимурада, разошлись за полночь, чтобы отдохнуть и приготовиться к завтрашней свадьбе. Немного задержались в доме Хаджимурада лишь Сазак-сердар, Оразгельды и ещё кое-кто…

— Нам необходима осторожность и предусмотрительность, — обратился сердар ко всем. — Вполне возможно, что Довлетяр не станет дожидаться нашей очереди на воду, а попытается завтра же испортить нам свадьбу. Держите в полной готовности и лошадей, и оружие. Передайте этот наказ и другим нашим людям.

Хаджимурад отозвал в сторону Назара и тихо ему сказал:

— Я на эту завтрашнюю свадьбу дал согласие только для того, чтобы не обидеть нашего сердара. На самом деле у меня были другие планы. В первую очередь я собирался отомстить разбойнику Довлетяру за всех пострадавших, за проданных им в рабство Ювшана, Бозагана, многих молодых девушек, за смерть Джерен…

Назар задумался:

— Знаешь что, давай отомстим ему за совершённые злодеяния. Вот только даст ли на это своё согласие Сазак-сердар?

— А если мы не станем будить усталого человека и посвящать его в свои намерения?

— Боюсь, что он нам за это устроит хорошую трёпку. Ведь сразу же утром обо всём узнает. Если нам удастся не только отобрать у Довлетяра коня, оружие, но и его самого прикончить, это известие мигом облетит всё село, — раздумывал Назар.

— Ну, и пусть облетает! — решительно махнул рукой Хаджимурад, — только бы нам проникнуть в его логово. Возможно, тогда нас и сам Сазак-сердар не станет упрекать, ведь он его тоже ненавидит за чинимый разбой. Пошли, Назар, будь мне надёжным помощником в этой праведной мести.

В доме Хаджимурада все уже спали. Два друга выскользнули из двери и оседлали лошадей. Вскоре всадники подъехали вплотную к одной из стен крепости. Хаджимурад встал на седло и еле дотянулся пальцами до верха стены. И вот он уже наклоняется с верхней кромки стены и полушёпотом говорит Назару:

— Привяжи коней у того вон тутовника и быстро возвращайся.

Назар так и сделал и вернулся к стене. Хаджимурад подал руку и помог взобраться на глинобитную стену. Сам же стал как можно тише спускаться по её обратной стороне во двор бека. Назар последовал за ним. Благо, что с этого боку стена была с несколькими выбоинками, удобными для опоры. Под навесом они увидели серого скакуна. Он, видно, узнал своего хозяина, протянул к нему морду и тихонько всхрапнул, Хаджимурад погладил его и поцеловал в лоб. Пока что двух смельчаков в стенах этой хорошо охраняемой крепости видел лишь один серый конь…

На полпути к белой кибитке на Хаджимурада кинулась было крупная пятнистая собака. Но она и гавкнуть не успела, как от сабельного удара навсегда умолкла. У белой кибитки кто-то глуховато кашлянул.

— Кажется, это Довлетяр, — шепнул другу Хаджимурад.

— Если он один, мы с ним без труда справимся, — шёпотом ответил товарищу Назар.

Но они не кинулись сразу к кибитке, а вернулись к загону, разыскали сёдла и мигом оседлали серого скакуна. Немного подождали, присматриваясь и прислушиваясь. Но никого не видно и не слышно. За полночь. Как раз время сладкого сна.

Товарищи осторожно подобрались к белой кибитке. Возле её двери на помосте лежал человек. Осмотрелись… Никого поблизости вроде бы нет. Хаджимурад тихо подобрался и заглянул в лицо спящего. Разглядел выпирающие скулы: «Он, подлец!» Стиснул ему правой рукой горло, а левой сунул в рот заготовленный кляп. Бек, ошарашенный таким неожиданным нападением, и не пытался сопротивляться. Хаджимурад осторожно вошёл в кибитку за оружием и одеждой Довлетяра. Снял со стены саблю, взял с вешалки суконный чекмень и каракулевую папаху. Друзья поставили Довлетяра на ноги и одели его безмолвного, и в данное время бессильного. Подвели бека к загону и отвязали серого осёдланного скакуна. Назар вёл коня следом за ними. Хаджимурад приставил к боку Довлетяра острие сабли и предупредил, что если он попробует хоть на полшага отстраниться, будет мгновенно пронзён. Дремавший сторож, увидев, что к выходу приближается с какими-то людьми и лошадью сам бек, поспешно распахнул ворота. Затем Хаджимура, подделываясь под голос бека, крикнул сторожу:

— Можешь закрывать. — И ворота наглухо захлопнулись.

Усадил бека на коня, связали ему ноги и сами сели в сёдла. Назар вёл за поводок коня с Довлетяром, Хаджимурад ехал следом. Так и выехали за село в поле, где журчал небольшой арык. Из этого самого арыка гамаки с давних времён два раза в месяц получали воду для своих полей и огородов. В одном месте арык был расширен и углублён, чтобы сельская детвора могла в нём купаться. Тут же рядом росло ветвистое тутовое дерево. Под деревом виднелось глинобитное возвышение, похожее на топчан или продолговатый стол. Место это называлось Екетут — одинокий тутовник. Помнится, в своё время и Назар, и Хаджимурад плескались в этом арыке. Здесь всадники и остановились, мысленно спрашивая один другого: «Что будем делать с этим подлецом?»

Хаджимурад стал рассуждать вслух:

— Каким бы ненавистным для меня не не был, я лично убивать его не имею права. Он продал меня Абдулле-серкерде, я тоже по праву могу увезти его и продать в неволю. Он обрёк меня на многие страдания. Я имею полное право сделать то же самое в отношении этого мерзавца. А вот убить его, к сожалению, права не имею… Он стал причиной смерти моей невесты, но невеста — это ещё не законная жена. Он отнял у меня лошадь, но эта лошадь снова вернулась ко мне. По его вине у меня когда-то не стало сабли, но теперь я могу забрать саблю в золотых ножнах, что висит у него сбоку… Нет, я не стану проливать кровь даже такого стервеца, как Довлетяр, не хочу в судный день предстать перед аллахом в чёрных одеждах.