Вторая жена господина дознавателя - Катя Лакруа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не буду долго говорить. Всё уже сказано тебе ранее, но традиция есть традиция. Как отец, могу лишь настоятельно советовать уважать мужа и всецело подчиняться его воле. Понимаю, что строптивый характер вряд ли позволит тебе стать хорошей женой, но всё-таки попробуй. Хотя бы из уважения к родителям и тому воспитанию, которое мы тебе дали. Господин Норден — очень уважаемый человек, и как бы ты к нему ни относилась, не смей позорить его честное имя.
— Я… не собиралась никого позорить, — пропищала я каким-то не своим голосом.
— Не перебивай. Так вот, будь достойной парой супругу. На нашу помощь можешь рассчитывать только в самых крайних случаях, но постарайся не вмешивать нас в свои дела. Наше доброе имя тоже дорогого стоит, и хотя ты переходишь под опеку супруга, мы по-прежнему остаёмся твоей роднёй. Так что будь добра вести себя, как полагается девушке из благородной семьи. Помни, ты — тень своего мужчины и делаешь только то, что он позволит.
Господин Азерис замолчал, снова затянулся и некоторое время смотрел в окно, за которым начинали сгущаться летние сумерки. Потом снова повернулся ко мне и неожиданно сказал уже совсем другим тоном:
— Не держи на нас зла, Элианна. Это сейчас тебе по молодости лет кажется, будто родители — жуткие тираны, не позволившие тебе выйти замуж за того, кого любишь. Но поверь, когда у тебя появятся свои дети, станешь рассуждать совсем иначе. Будешь думать об их благополучии, репутации, хорошей партии. Не мне объяснять, что господин Норден для тебя — идеальный муж. За тебя мог посвататься куда менее родовитый и достойный мужчина, и мы вынуждены были бы согласиться. Сама понимаешь, мы переживаем о твоей судьбе, даже если ты и считаешь иначе.
Во взгляде Бруно промелькнуло что-то… человеческое. Какая-то едва уловимая нежность и грусть. Неужели он всё-таки любит Элианну?
— Я ведь помню тебя совсем крошкой. Смотрю на малышку Лилли и вспоминаю тебя. Ты так трогательно радовалась, едва завидев меня… — И тут нежность разом испарилась. — Но время быстротечно, и вот ты уже не маленькая, милая девочка, а своенравная и совершенно бестолковая девица, навлёкшая позор на наши седины.
Я едва сдержала нервный смешок. Седины, как же! Родители Элианны выглядят очень молодо.
— И не нужно усмехаться. Здесь нет ничего смешного или забавного. Ты должна благодарить господина Нордена за то, что дал тебе шанс на хорошую жизнь. Ладно, я, пожалуй, сказал всё, что хотел. Сейчас позову Орелию.
Он затушил сигару и уже хотел подняться, но тут я вспомнила про Иси и, набравшись смелости, попросила:
— Подождите, отец! Я хотела попросить вас кое о чём…
— Да? — Брови господина Азериса взлетели вверх, а на лице отразилась насмешка. — Если это снова касается отмены свадьбы…
— Нет, — смело перебила я. — То есть да, это касается свадьбы. Только не моей. Я хотела попросить вас позволить Исидории выйти за младшего садовника Даннилиса.
Насмешливое выражение на лице «папеньки» сменилось крайним удивлением. Кажется, он даже дар речи потерял на некоторое время. Вгляделся в меня как-то слишком уж внимательно и, наконец, переспросил:
— Ты просишь за Исидорию? Я не ослышался?
— Нет, отец, я действительно прошу за Иси. Мне ведь всё равно нельзя будет взять её с собой в Леренс, так пусть выйдет уже замуж и будет счастлива.
Господин Азерис откинулся на спинку кресла и с силой потёр переносицу. Потом снова посмотрел на меня, и теперь на лице читалось недоверие пополам с тревогой. А я почувствовала, будто воздух вокруг сгустился и гладит меня. Странное и страшноватое ощущение.
— Похоже, Дэнвин был прав, и это не притворство, — едва слышно пробормотал отец Элианны. — И что я скажу господину Нордену?
Странное ощущение прошло, и я немного расслабилась. Похоже, я подверглась какому-то магическому ритуалу. Или просто воображение разыгралось? Господин Азерис поднялся с озабоченным видом и сухо бросил мне:
— Можешь сказать Исидории, чтобы начинала готовиться к свадьбе, я даю согласие. Пусть подойдёт ко мне вместе с женихом послезавтра вечером, после твоего отъезда, обговорим детали.
И вышел, больше ничего не прибавив. Я поёжилась. Почему он так странно отреагировал на мою просьбу насчёт Иси? И почему именно это убедило его, что со мной… то есть Элианной не всё в порядке? А ещё, оказывается, он любит младшую дочь, просто та не оправдала его ожиданий. И, видимо, в самом деле искренне рад, что за неё посватался «уважаемый человек». Ох уж этот господин Норден, все-то его боятся и уважают. Видимо, и мне придётся.
Дверь тихо щёлкнула и, шурша пышными юбками, в комнату вплыла «маменька». Села в то же кресло и поморщилась.
— Опять он курит свои ужасные сигары, — пробормотала она, помахав рукой перед лицом, а потом без перехода обратилась ко мне: — Думаю, отец уже сказал всё, что нужно, так что буду краткой. Ты должна во всём слушаться супруга и уважать его и тогда, уверена, будешь счастлива в браке. И если считаешь, что главное — любовь, я тебя огорчу: любовь, какой бы сильной она ни была, рано или поздно пройдёт. Поверь, я знаю, о чём говорю, Элианна.
Я сидела, смиренно опустив глаза на сложенные на коленях руки, но последние слова госпожи Азерис заставили поднять голову и посмотреть на неё.
— Вы? — прошептала я. — У вас тоже был… незаконный роман?
— Вот ещё! — Орелия смерила меня тяжёлым взглядом. — Как ты смеешь подозревать меня в чём-то подобном, дерзкая девчонка?
