Оглавление - Неизв.

Категория пневматосферы - сферы духа - позволяет также непредвзято и свежо взглянуть на проблему ресурсов - и тогда оказывается, что у нас есть иной тип стратегического ресурса, чем минеральное сырье или деньги. Этим нестандартным типом ресурса мирового значения и достояния является сама неосвоенность, заповедность и даже заброшенность большинства сельских территорий России - появляется место, которое можно и нужно развивать до мировой полноты и до мирового качества жизни. Отсюда центральным фактором эффективного использования и воспроизводства данного ресурса является духовная состоятельность жителей на территории, а не абстрактные условия и <среда>.

Таким образом, идея пневматосферы выводит нас на необходимость преднамеренно и целенаправленно проектировать и выстаивать материальное основания духовного месторазвития (термин выдающегося географа, одного из ведущих деятелей евразийства, учителя Л.Н. Гумилева П. Савицкого).

Что позволяет производить месторазвитие?

Целенаправленная организация сознания (<консциентизация> - как наращивание и усиление сознания - термин выдающегося латиноамериканского просветителя, методолога, министра образования Бразилии в 70-е годы Пауло Фрейро) на умственно и нравственно самостоятельную жизнь на данном месте.

Такая форма - удерживающая умственную и нравственную жизнь, определяющая месторазвитие - может быть названа ноополисом или городом нравственного умаliii[xxxviii].

Эта форма организации высокой жизни и деятельности на территории, форма существования новой российской действительности в состоянии преображать биосферу, геосферу и техносферу.

Перевод всех российских территорий и, в первую очередь, разрушенной в России и на постсоветском пространстве сельской жизни, в новое процветающее состояние является исключительно духовной задачей.

Никакие экономические или социальные технологии неспособны на решение данной задачи, если в их основе не будет лежать духовное усилие действие личностей, целого поколения личностей.

Ну, кто готов драться за личность?

Приложение 1

1. О личности - как <кусочке Бога>

Причем, именно динамический <кусочек>. Это прекрасно формулирует Demetrios Constantelos в своей книге The Human Being: A Mask or a Person? A Perspective in Greek Orthodox Theology and Humanistic Medicine. (Translated from the Greek by V. Rev. George D. Gregory, MA, M.Div. and revised by the author with special thanks to Dr. Niki Kantzios): <The designation of Plato that man is of divine origin, mpoira theou, portion of god was adopted and developed by Christian theology. Indeed we are a portion of God, writes Gregory the Theologian. And the heroic Maximos the Confessor confirms: “each of the spiritual and logical angels and humans… is called a piece of God and is of God.” With this patristic testimony as a starting point, Michael Psellos of the 11th Century proceeds to the analysis of “how we are a spark of God,” and adds the following “as the body lives and moves…” and “we possess icons and appearances of God, through which, indeed, we are spark of God.”(14) Therefore, man as a “person,” shall live eternally.

On the basis of Christology, man, is not a static piece (moira) of God because “he is related with the Logos of God,” as St. Maximos emphasizes, “but man is a dynamic portion (moira) of God” continuously in becoming and styruggling to evolve from image to likeness and to transfigure the mask into the person, ontologically securing in this way his eternal salvation.

W hen the Apostle Paul wrote, “We now see in a mirror dimly, but then face to face” (1 Corinthians 13-12) he had in mind the spiritual and empirical elevation of man and his final arrival to the area of the uncreated divine light and the energies of God. There, Creator and creature shall encounter each other face to face. (25)>. - http://www.myriobiblos.gr/texts/english/constan.html

Об этом в частности, пишет Архиеписком Австралии Stylianos в своей работе : “The words of St. Paul in this regard are very revealing and characteristic, particularly in his letter to the Ephesians, even from the very first chapter. Here the “image” is dealt with not as a relationship between humanity and God in general, but with God the Word in particular. And because the Son and Word of God is uncreated, pre-eternal and without beginning, the unique mystery of the human person consists precisely in the fact, in being directly related to forechosen and pre-destined “before the foundation of the world” (Eph 1:4). In this way, however, the order of the whole creation in time is completely reversed or at least nullified, since human beings instead of being “last”, are presented “first.

In this way, humankind becomes “synchronised” with God-man, and thus truly become “partakers of divine nature” (2 Peter 1:4)>. - http://www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/dogmatics/stylianos_mystery_person.htm

О <семенном логосе> в книге архимандрита Георгия (Игумен обители св. Григория на горе Афон) <Обожение как смысл человеческой жизни>/ перев. с греч. Н.В. Ларионовой, - Издательство Владимирской Епархии, 2000 год, стр. 7, прим.4.

<Этот термин, изначально употреблявшийся у стоиков, был введён в христианское богословие св. Иустином Философом. По учению св. Иустина, хотя в полноте Логос явился только во Христе, семя Логоса было посеяно во всём человечестве задолго до Христа. В разум (логос) человека заложено семя Логоса, как особая способность постигать божественнные истины. Ср.: <Все те (эллинские( писатели, посредством врождённого семени Логоса, могли видеть истину, но тёмно. Ибо иное дело семя и подобие чего-либо, данное по мере приемлемости, а иное - то самое, причастие и подобие чего даровано по Его Благодати> (св. Иустин Философ. Апология. II, 13)>.

Приложение 2

Принципиальную, как минимум, аморфность и неопределённость слова <гуманизм> хорошо показывает выдающийся немецкий философ М. Хайдеггер в своей работе <Письма о гуманизме>:

<Тогда не хлопотами ли о человеке движима эта наша требовательность к человеческому существу, эта попытка подготовить человека к требованиям бытия? На что же еще направлена “забота” , как не на возвращение человека его существу? Какой тут еще другой смысл, кроме возвращения человеку (homo) человечности (humanitas)?

Выходит, вся подобного рода мысль волнуется все-таки насчет человечности, Humanistas; значит, это “гуманизм”: раздумье и забота о том, как бы человек стал человечным, а не бес-человечным, “негуманным”, т. е. отпавшим от своей сущности. Однако на чем стоит человечность человека? Она покоится в его существе.

А как и из чего определяется существо человека? Маркс требует познать и признать “человечного человека”, der menschliche Mensch. Он обнаруживает его в “обществе”. “Общественный” человек есть для него “естественный” человек. “Обществом” соответственно обеспечивается “природа” человека, т. е. совокупность его “природных потребностей” (пища, одежда, воспроизведение, экономическое благополучие). Христианин усматривает человечность человека, его humanitas в свете его отношения к божеству, deltas. В плане истории спасения он - человек как “дитя Божие”, слышащее и воспринимающее зов Божий во Христе. Человек - не от мира сего, поскольку “мир” в созерцательно-платоническом смысле остается лишь эпизодическим преддверием к потустороннему.

Отчетливо и под своим именем humanitas впервые была продумана и поставлена как цель в эпоху римской республики. “Человечный человек”, homo humanus, противопоставляет себя “варварскому человеку”, homo barbarus. Homo humanus тут - римлянин, совершенствующий и облагораживающий римскую <добродетель>, virtus, путем <усвоения> перенятой от греков <пайдейи>. Греки тут - греки позднего эллинизма, чья культура преподавалась в философских школах. Она охватывала <круг знания>, eruditio, и “наставление в добрых искусствах”, institutio in bonas artes. Так понятая <пайдейя> переводится через humanitas. Собственно <римскость>, romanitas <человека - римлянина>, homo romanus, состоит в такой humanitas. В Риме мы встречаем первый <гуманизм>. Он остается тем самым по сути специфически римским явлением, возникшим от встречи римского латинства с образованностью позднего эллинизма. Так называемый Ренессанс 14 и 15 веков в Италии есть <возрождение римской добродетели>, renascentia romanitatis. Поскольку возрождается romanitas, речь идет о humanitas и тем самым о греческой <пайдейе>. Греческий мир, однако, видят опять же только в его позднем облике, да и то в свете Рима. Homo romanus Ренессанса - тоже противоположность к homo barbarus. Но бесчеловечное теперь - это мнимое варварство готической схоластики Средневековья. К гуманизму в его историографическом понимании, стало быть, всегда относится <культивирование человечности>, studium humanitatis, неким определенным образом обращающееся к античности и потому превращающееся так или иначе в реанимацию греческого мира. Это видно по нашему немецкому гуманизму 18 века, носители которого Винкельман, Гёте и Шиллер.

Гёльдерлин, наоборот, не принадлежит к <гуманизму>, а именно потому, что мыслит судьбу человеческого существа самобытнее, чем это доступно <гуманизму>

(Цит. по Мартин Хайдеггер <Бытие и время>. Перевод В. В. Бибихина Москва, издательство “Республика”, 1993).

Приложение 3

Не мешало бы всем антимарксистам, увлечённо обвиняющим марксизм в антигуманизме, усмотреть своё глубокое внутреннее единство с ним через идеологию гуманизма. Вот как описывает эту ситуацию С.Б. Чернышев, сознательно создавший в последние годы перестройки клуб и университет <Гуманус>, автор знаменитой (под псевдонимом С.С. Платонов) книги <После коммунизма>.

<В публицистической статье 1842 года двадцатичетырехлетний младогегельянец Карл Маркс противопоставил расколу отчуждения, “духовному животному царству” - объединение вокруг святого Гумануса. Тому, кто отважится на поиски родословной этого святого, дано будет прикоснуться к тайнам…