Мышка - Алла Каргина

все?

Она замялась:

— Еще туфли и… сумочку маме.

Он мягко кивнул:

— И все?

Он видел! Идиотка! Ему наверняка приходят эсэмэски с отчетом по карте. Он видел, что я купила белье!..

— Еще я постриглась. Сама, утром. Вчера в бутике мне сказали, что мне пойдет челка.

— Я заметил. Мне нравится. И все?

…Видел и видел! И хорошо. Он видел сумму и название магазина, но не знает, что именно я там купила…

— Нет. Еще белье.

Питер сделал нарочито удивленное лицо:

— Белье?

— Да, мисс Резерфорд сказала, что хорошие вещи хорошо садятся на хорошее белье.

— Какая мисс Резерфорд… хорошая.

Кристина хихикнула.

Питер погладил ее по руке:

— Я скучал по тебе.

Она поймала его руку:

— И я по тебе.

— М-да? Уверена?

Она кивнула.

— Тогда где мой поцелуй?

Кристина наклонилась поцеловать Питера, но инициатива была быстро перехвачена.

Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 28 ноября, 11:33

Питер сам не заметил, как забрался с ногами на кресло, и вот он уже сидел на столе, крепко прижимая к себе Кристину.

Если ты не собираешься разложить ее на этом столе — остановись!

Он резко прервал поцелуй, Кристина хватала ртом воздух, не глядя на него.

Поговори с ней, ей неловко.

— Я привез тебе подарок.

Он ее отпустил, но совсем не трогать — было выше его сил.

— Там, на диване…

Когда она отошла, ему полегчало.

На диване стоял небольшой пакет. Открыв его, она обнаружила картонную коробку, в которой лежала…

— Книга?

Питер улыбнулся:

— Но какая?

Она посмотрела на обложку:

— «Гордость и предубеждение» Джейн Остин — я читала ее дважды.

— Издана…

Она прочитала:

— Лондон, 1813 год.

Кристина подняла на жениха неверящий взгляд.

— Это… подожди… это…

Питер с улыбкой наблюдал за ней. Она с благоговением смотрела на книгу:

— Это что, первое издание?!

— Первое, прижизненное, ага…

— О, Питер!

Кристина бросилась к нему и порывисто обняла:

— Спасибо!

Он снял ее руки со своих плеч, поцеловав каждую:

— Я хотел сделать тебе подарок. Что-нибудь особенное и редкое, такое, как ты.

Он погладил ее по скуле — она улыбнулась:

— Но быстро понял, что бриллианты меня оставят равнодушной, да?

— Бриллианты мне обошлись бы дешевле.

Смеясь, Кристина стукнула его по плечу:

— Ну, спасибо!

Она нежно поцеловала его:

— Люблю тебя.

— И я тебя, мышка.

Она нахмурилась:

— Не называй меня так, пожалуйста. Я ведь просила тебя уже.

— Ладно, не буду.

Он слишком легко согласился, и это не укрылось от ее внимания:

— Правда?

— Конечно. Раз ты просишь…

Питер так нарочито небрежно это говорил и так судорожно что-то искал на столе, что Кристина поняла, что все совсем не так просто:

— А что взамен?

Он тут же перестал придуриваться:

— Скажи мне, что не так с этим словом? Почему именно оно так раздражает? Скажи, и я навсегда забуду его. Клянусь.

Она опустила голову. Питер нахмурился:

— Что?

Подождав, он решил чуть надавить:

— Что не так, мышка?

— Мне не нравится.

— Но почему?

Он отодвинул волосы Кристины, открывая вид на ее покрасневшие щеки, обнял ее и шепнул:

— Скажи мне.

Кристина решилась. Уткнувшись в его плечо, она горько прошептала:

— Мышка — не женщина. Ее не хотят… иметь…

Он не знал — поцеловать ее или отшлепать. Но надо было отвечать, и он выбрал правду:

— Еще КАК хотят!

Не поднимая головы, она выдала только одно слово:

— Как?

— Я тебе после свадьбы покажу.

Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 28 ноября, 11:47

Его поцелуи… Привыкнет ли она к ним когда-нибудь?..

Но если Кейт права и поцелуев ему действительно мало, то она, Кристина, должна действовать. Потому что как его женщина она должна удовлетворять своего мужчину, (пока, по словам все той же Кейт, его не удовлетворила другая).

Оторвавшись от его губ, Кристина мягко высвободилась и пошла в сторону дивана:

— Питер, а с кем ты спишь?

Судя по выражению лица Питера, то, что он не упал в этот момент со стола, для него самого являлось чудом:

— В каком смысле?

— В прямом. С кем ты сейчас спишь?

Он стушевался:

— Я не понимаю вопроса…

Она решила пояснить:

— Ну, тебе тридцать два, ты молодой и здоровый, у тебя всегда были женщины и… секс… Ты же должен с кем-то спать…

Красная от смущения, она старалась держаться так, будто подобные разговоры для нее в порядке вещей. Сев на диван и расправив платье, она посмотрела Питеру в глаза.

Впервые на ее памяти он потерял дар речи.

— У меня есть невеста…

— …с которой ты не спишь.

В попытке защититься он поднял руки:

— Мышка…

Кристина вскочила с дивана и обвиняюще направила на него палец:

— Вот! Именно об этом я и говорила!

Спрыгнув со стола, Питер направился к невесте:

— Мыш… Милая, присядь, прошу тебя.

Он усадил Кристину на диван, сел рядом и взял ее руки в свои:

— Что такое? Что с тобой? Ты же у меня не капризная девочка, уравновешенная. Что не так?

— Это я у тебя должна спросить, что не так.

Кристина подняла глаза:

— Почему ты не спишь со мной, Питер?

— Мышка… Черт!

Он отпустил ее руки и отодвинулся. Она решительно продолжила:

— Тут только два варианта: либо ты спишь с кем-то другим, либо не хочешь меня.

Питер в ужасе посмотрел на Кристину.

— Отсюда два вопроса: если ты с кем-то спишь, то почему не со мной? А если ты меня не хочешь, то зачем женишься? Тебе мой миллион на фиг не н…

Договорить она не успела — он просто повалил ее на диван, закрыв ей рот поцелуем. Параллельно он срывал с нее пиджак.

Вот оно! Кейт была права!!!

В него будто бес вселился. Когда ее пиджак был отброшен на пол, он начал искать застежку платья. Не прерывая поцелуя, он нащупал молнию, идущую вдоль спины, и начал ее расстегивать. На середине молнию заело, и это дало ему возможность прийти в себя. Он резко отстранился и посмотрел на Кристину безумными глазами. В полурасстегнутом платье, с задранной юбкой, зацелованными губами и спутавшимися волосами она была так соблазнительна, что он застонал вслух. Она молча смотрела на него, готовая принять любое его решение.

Он осел на пол и опустил голову ей на колени:

— Счастье мое, я хочу этого больше всего на свете…

Погладив ей ноги, он поцеловал ее колени.

— …но нам надо подождать. Мы должны…

Кристина подняла голову Питера и заглянула в его глаза:

— Кому мы должны? Кто сказал?

— Твоя семья, твое